А потом случилось то, чего я так хотела и боялась одновременно, — он приехал. Приехал с целой кучей обид, претензий и подозрений. И да, я могла хоть миллион раз признавать его правоту, понимать, что сама сделала всё возможное, чтобы он меня возненавидел, но легче от этого не становилось. Его слова как стрелы пробивали любую защиту, разнося моё сердце на ошмётки.

— Ты беременна?! — орал он на меня. Обида захлёстывала меня с головой.

«Неужели он действительно такого мнения обо мне?!» — крутилась в моей голове навязчивая мысль.

Мало того, что он не торопился ко мне приехать, так ещё и носом тыкал в свои догадки!

— … он только лаять умеет, — вырвалось у меня в отместку. Чувства сатисфакции мне это не принесло, а когда Ромкины глаза наполнились неведомой мне скорбью, и вовсе тошно стало.

Прости меня, прости…

***

Наше время

Рома

— То есть у тебя с ним ничего не было? — ошалело уточнил я, хотя и сам прекрасно знал ответ на сей вопрос.

— Нет, — твёрдо ответила Соня.

Казалось бы, после этого мне должно было стать легче, я даже успел выдохнуть, переводя дыхание, пока до меня не дошёл весь ужас сотворённого Романовой: она просто от меня отказалась. Вычеркнула из жизни, не имея на это никаких адекватных причин, с которыми мы не смогли бы справиться.

И тут мне впервые подумалось, что лучше бы она была по уши влюблена в своего Белова, это я ещё сумел бы понять.

Резко вскочил на ноги. Песок полетел в разные стороны, в том числе и на Соню.

Внутри всё звенело от гнева. Мне хотелось столько всего ей сказать, но слова никак не желали оформляться во что-то понятное, и всё, что я сумел выдавить из себя в этот момент:

— Как ты могла всё разрушить?! Я тебе этого никогда не прощу.

Наше время

Соня

Замерев в ванной перед зеркалом, я пристально рассматривала себя. И пусть моё отражение заметно изменилось за последние восемь лет, перед глазами всё ещё стояла та девочка с криво остриженными волосами, неравномерно выкрашенными в чёрный цвет. К счастью, сейчас они светлыми волнами спадали по плечам. Тяжко вздохнув, я взяла крупную заколку с белым цветком и собрала волосы на затылке, скрутив их в не очень тугой жгут. Получилось вполне изысканно. Сразу же стали видны длинные серьги-капельки.

Критически осмотрев себя со всех сторон, я заключила, что выгляжу вполне приемлемо для невесты. Простое белое платье с длинными рукавами и вырезом лодочкой доходило до колен, идеально очерчивая фигуру. Казалось бы, радуйся, да и только. Но на душе было пусто.

Видит бог, не так я планировала замуж выходить.

В дверь осторожно постучались, и я позволила себе ещё один тяжкий выдох, после чего, нацепив улыбку на лицо, выглянула в коридор.

Мама испуганно сделала шаг назад и тут же охнула, прижав руки к щекам.

— Сонечка, какая же ты красивая!

Неопределённо пожала плечами.

— Какая есть.

— Ну уж нет, ты у меня самая-самая! — мать хоть и говорила восторженно, но в её голосе мне послышались непонятные интонации. Уточнять я не стала, голова и без этого была забита всем на свете.

Я прошла в свою комнату, неуверенно двигаясь на высоченных шпильках. Не то чтобы я тяготела к красивой обуви, но раз в жизни хотелось почувствовать себя принцессой, хоть и фальшивой.

Мама последовала за мной.

Я погладила Мусю, которая самодовольно развалилась на моём диване. Та замурлыкала и попыталась лапой цепануть моё бедро, но я успела вовремя отстраниться.

— Порвёшь мне капронки — пойдёшь жить на улицу!

Кошка угрозы не оценила и, скучающе зевнув, отвернулась к стенке.

— Сонечка, ты уверена? — раздался за спиной голос мамы.

Недовольно скрипнула зубами. И злилась я вовсе не на Ларису Игоревну.

— В том, что отправлю Мусю жить на улицу? — шуткой попыталась спустить ситуацию на тормозах.

Но ма не унималась:

— В том, что хочешь выйти замуж за Дениса.

Бросила на неё настороженный взгляд.

— Он же тебе нравится.

— Да, но замуж за него не я собралась, — заметила мама.

У меня по коже пошли мурашки. Её наблюдательность временами пугала. До сих пор не могла привыкнуть в тому, что реабилитация мамы имела свои плоды.

— Так будет лучше для всех.

— А Рома?

— А Рома скоро вернётся обратно в свою питерскую жизнь и будет счастлив.

Ма покачала головой и скрестила руки на груди.

— По-моему, ты к нему несправедлива.

Сдавленно хмыкнула. С Черновым мы не виделись две недели. За это время, судя по Вериному инстаграму, Стас с Дамиром успели вернуться в Москву, что означало лишь одно: младший из этой троицы больше не нуждался в поддержке.

Было горько.

Наверное, до последнего надеялась, что Чернов стукнет кулаком по столу и запретит мне страдать хернёй. Но он сделал ровно то, чего я добивалась, — возненавидел меня. И винить в этом никого, кроме себя, я не могла.

— Так будет лучше для всех, — в который раз повторила я свою мантру.

— Ты в это веришь?

Отвечать не стала, лишь накрыла глаза ладонью, но вовремя вспомнила о макияже.

— Вы восемь лет встречались, — проявила непривычную для себя настойчивость мама. — Такие чувства вряд ли бесследно проходят.

— А чувства и не проходили, — психанула я, едва сдерживая слёзы, — по крайней мере, с моей стороны. Но, мам, я не знаю… не знаю, как планировать свою жизнь с ним дальше. Это так сложно.

Ма подошла ко мне вплотную и… обняла, прижав к своей груди.

— Просто ты слишком скора на расправу, в том числе и по отношению к самой себе.

— Знаю, — всхлипнула я. — Но…

Что именно «но», я так и не придумала: со двора вовремя донёсся гудок автомобиля — Денис приехал.

— Пойду, — отстраняясь, пробормотала себе под нос и потянулась за клатчем, специально купленным по такому «важному» поводу.

Уже в коридоре ма трагично заметила:

— А Рому всё равно жалко.

— Он же тебе никогда не нравился.

— Кто сказал?

— Ну… ты всегда старалась его стороной обходить.

Лариса Игоревна на мгновение погрустнела, я даже испугаться успела, что опять ляпнула что-то не то, но мама вдруг улыбнулась:

— Просто ваши чувства напоминали мне о Толе, о том, чего не случилось, а это… до сих пор непросто.

***

Мы уже битых десять минут стояли в пробке. Я нервно отбивала чечётку своими каблуками, зато Белов оставался спокоен и радостен.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да не нервничай ты так, успеем.

— Я не нервничаю.

— Ага, а трясёт тебя от нечего делать.

Крыть было нечем.

— Сонь, — Денис выдержал длительную паузу, — я не хочу, чтобы ты себя насиловала.

— Всё в порядке.

— Да, вот только на тебе лица нет.

— ВСЁ в порядке.

***

Не знаю, кого я пыталась обмануть, но от себя убежать не получилось. Понимание этого пришло в туалете ЗАГСа, когда на нервной почве меня пару раз стошнило в унитаз.

— Романтика, — едва разогнувшись, сообщила я неведомо кому.

— Да ладно вам, — вдруг вклинилась женщина, выходящая из соседней кабинки. — Сейчас каждая третья беременной замуж выходит.

— Я не беременна, — зло прошипела я и пошла приводить себя в порядок.

Денис во все глаза уставился на моё бескровное лицо.

— Хреново выглядишь.

— Это самый лучший комплимент в моей жизни, — оскалилась я.

— Да, вот только дела это не меняет. У тебя «Всё плохо» жирным шрифтом на лбу написано.

Раздосадованно шаркнула ногой по полу, из-за чего чуть не навернулась со своих шпилек. Денису пришлось поддержать меня за локоть.

— Я знаю, что только порчу тебе настроение…

— Софья…

— Нет, послушай. Ты прав, я в растерянности и в раздрае. Но… обещаю, я постараюсь. Очень постараюсь, чтобы тебе помочь. Ты поддержал меня в один из самых сложных моментов в моей жизни. И я сделаю всё от меня зависящее, чтобы ты добился желаемого.