Пайпер не успела возразить: боль в солнечном сплетении стала такой сильной, что у неё подкосились ноги.

— Добро пожаловать в Башню, — выдохнула Аманда ей в ухо.

Отражение растворилось, зеркала разбились и рассыпались в сверкающую крошку. Пайпер видела лишь темноту, прерываемую звуками и неяркими вспышками голубого света. Множество голосов зазвучало так громко, что заглушило спутанные мысли Пайпер.

— Это уже слишком…

— Не спорь со мной!

— У нас есть и свои люди, которым…

— Если ты сейчас же не сделаешь, что я говорю, я вырву тебе язык!

Пайпер испуганно метнулась в сторону и наткнулась на что-то мягкое. Очень медленно её измученный разум осознавал, что на самом деле она лежит, а не стоит, и темнота вокруг прерывается лишь потому, что у неё хватает сил изредка приоткрывать глаза. Множество голосов — это люди вокруг, а хриплый звук совсем рядом — её собственный.

«Из всего ты устраиваешь драму», — прозвучало в её голове.

Пайпер едва не чертыхнулась. Очередное подтверждение, что это не сон. Лерайе хоть и не отвечала, когда того хотела сальватор, но точно не давала забыть о себе. Пайпер даже не знала, что хуже.

«Долго будешь валяться без дела?»

«Долго ты ещё будешь такой злой?» — проворчал кто-то другой, и Пайпер с удивлением узнала голос Арне. Было так странно слышать его в своей голове и не понимать, с чего он решил вмешаться. Разве обычно он не говорит вслух, являя себя во плоти?

«Не мог бы ты не лезть туда, куда тебя не просят?»

«Уж прости, но я вижу, что будет дальше».

На мгновение всё вокруг затихло. Даже боль отступила, будто хотела, чтобы Пайпер сосредоточилась на разговоре сакри.

Но он не продолжался, как и боль не продолжала терзать её тело, а голоса — её уши. Пайпер просто лежала неизвестно где, чувствуя пустоту и непривычную, тревожную лёгкость, так долго, что начинала забывать, что вообще происходит. Постепенно ощущения стали возвращаться, и первым вернулось замутнённое зрение. Краем глаза Пайпер видела чьё-то размытое пятно: тёмные кудри, острые скулы и голубые глаза, едва заметная улыбка, которую она хорошо запомнила — и то лишь потому, что в первую встречу волновалась и ничего не понимала.

— Гилберт?

«Всё настолько плохо?» — тихо спросила Лерайе.

«Да, всё плохо, — будто нехотя ответил Арне. — Я не знаю, как помочь».

***

Магнус считал, что начинать с угроз не стоило. Но когда встречают настороженно, с хорошо читаемым на лицах недоверием и даже презрением, а счёт идёт на минуты, можно проглотить своё недовольство и даже изобразить смирение и покорность. Магнус достаточно прожил под контролем отца и умел притворяться, когда это нужно. Тем более что сейчас Третьему не нужно, чтобы кто-то ещё спорил с ним.

Первой была целительница, имени которой Магнус не знал. Она не возразила, когда настоятельница Дана приказал рыцарям открыть ворота, но пошла в наступление, узнав, что за помощью явился Третий, а не кто-то другой.

— Он сам может справиться со своими проблемами, — сказала она, ничуть не боясь вызвать гнев настоятельницы. Дана была моложе, но значительно опытнее, — не зря же предыдущая настоятельница назначила её заместо себя, — и почему-то некоторые считали, что лишь из-за этого можно оспаривать её решения. — На то он и Третий, верно?

— Клятвы Гаапу так быстро забываются? — проскрежетал Третий, спрыгивая на землю.

Целительница скривила губы.

— Почему ты думаешь, что Гаап будет злиться на нас? Помогать убийце и клятвопреступнику значит собственноручно прокладывать путь к волкам Мерулы.

— Разве я прошу? Я приказываю.

— Ты не мой король.

— Я могу и не быть твоим королём, чтобы убить тебя за отказ выполнять элементарный приказ.

Дана не вмешалась, только молча указала на арочный вход. Возмущавшаяся целительница, презрительно фыркнув, скрылась в храме. Магнус знал, что они всё равно начнут готовить противоядие и комнаты, где разместят Пайпер и Эйкена, но волновался. Дана не выглядела достаточно уверенной, словно знала, что справиться с ядом будет сложно. Но она распорядилась, чтобы о лошадях позаботились, повела Третьего за собой и сказала, что ему придётся делать всё, что она скажет. Магнуса и Эйкена передали под руководство Каи, второй по старшинству целительницы. Как только они оказались в нужной комнате, Кая сказала уложить его на кровать, снять промокшие от дождя и крови плащ и рубашку и не мешаться.

Магнус не мешался несколько часов. Он добросовестно не путался под ногами, не мозолил глаза и не доставал целительниц ежесекундными вопросами о состоянии Эйкена. Он стоял в коридоре, не шевелясь, и слушал их разговоры за дверью, изредка прерываемые натужным кашлем. В такие моменты Магнус едва не срывался с места, но одёргивал себя. Он ничего не понимал в исцелении, которое изучали в подобных храмах, и опыт кэргорской армии в данном случае не поможет. Собственный, когда его отравили, тоже. Магнус мог только ждать.

Он ждал меньше, чем ожидал, и только хотел проверить рыцарей и узнать, кому из них Басон попытался откусить голову, когда в коридор вышла Кая. На бледном лице с выступившим потом зелёные глаза казались яркими, особенно в сочетании с тусклыми русыми волосами и простой серой одеждой. Магии в Кае было крайне мало, чтобы полноценно использовать её для исцеления заместо стандартных приёмов, но, видимо, сегодня она сделала исключение.

— Даже не знаю, что навредило ему больше, — отстранённо начала Кая, прислонившись плечом к стене, — яд или безумная скачка в такой дождь.

— Мы спешили, — напомнил Магнус.

— К счастью, успели вовремя. Яд подпитывался его хаосом, но нам удалось без последствий вывести его из организма. Девочки присмотрят за ним, он должен пить отвар из мустры и эрвы каждые полчаса. И хорошенько выспаться.

Магнус устало кивнул. Гора упала бы с его плеч, если бы он до сих пор не чувствовал, как трясётся Эйкен, и не слышал, с каким усилием ему приходится делать каждый вздох. Словно они до сих пор в пути, в тёмном лесу, слышат копошение тварей и ночных зверей совсем рядом, которые не решаются подойти ближе то ли из-за Третьего, то ли из-за страха попасть под копыта обезумевших лошадей.

Магнус просто не верил, что они успели и что Эйкену уже ничего не угрожает. Несколько часов пролетели слишком быстро, он даже сделать ничего не успел, ничем не помог и не узнал, как справляется Дана, Третий и остальные. Ему сказали ждать Эйкена, и он ждал, стараясь как можно меньше изводить себя ненужными переживаниями. Магнус привык, что постоянно что-то случается, кто-то калечится и даже умирает, но не думал, что Эйкен может оказаться так близко к смерти. Кто угодно, но только не он, даже по-нормальному не знавший, кем является.

— Он сказал, что хочет спать, — вдруг продолжила Кая, — но сначала просил привести тебя.

Магнусу не нужны были лишние приглашения. Он ворвался в комнату сразу же, ничуть не смутившись застывших целительниц, хлопотавших возле смущённого таким вниманием Эйкена, вытащил из-за дальнего стола стул и притащил его к кровати.

— Привет, парень, — натянув улыбку, произнёс Магнус. — Как ты себя чувствуешь?

Эйкен удивлённо посмотрел на него. Его кожа блестела от пота, тени на левой его половине беспокойно шевелились, чего Магнус не замечал ранее. Змеи беспорядочно перемещались по предплечью, Вороны и Соколы вращали головами из стороны в сторону, сталкиваясь клювами, прочие тени жались друг к другу, словно замерзали. Краем глаза Магнус видел, как целительницы с любопытством разглядывают их.

— Дамы, — любезно начал он, обернувшись к ним, — премного благодарен вам за спасение его жизни. Уверяю, Третий по достоинству вознаградит вас. Не могли бы вы подсказать, что ему нужно пить, чтобы я не перепутал?

Целительницы недоверчиво переглянулись. Одна из них, с тёмными глазами и кожей древесного оттенка, упрямо поджала губы. «Ага, значит, она тоже против Третьего…»