— Тебе больше не холодно? — осторожно уточнил он.

— Холодно, но иначе я порву его!

Пайпер отошла на несколько шагов и запустила пальцы в волосы. Третий стоял, смотря ей в спину, и пытался отчаянно придумать хоть какой-то план. Он знал, что девушка имеет право злиться на Лерайе, особенно в положении, в котором она оказалась. Здесь всё — чужое и пугающее, а знакомых лиц совсем не было. Даже Арне, периодически навещавший её ещё в другом мире, не мог привнести чувство безопасности.

Третий почти сделал шаг вперёд, но остановился. Он был никем и ничем. Он никак не мог помочь Пайпер, потому что испортил всё с самого начала. Единственное, что он мог сделать — это просто уйти, оставив ей камзол, чтобы она не замёрзла.

Он приблизился всего на пару шагов, всем своим видом пытаясь показать, что не хочет лезть туда, где ничем не может помочь. Пайпер, заметив его, мотнула головой и вновь отошла. Третий скорее услышал, чем увидел, как отчаянно она подавляет слёзы.

— Пожалуйста, возьми камзол, иначе совсем замёрзнешь.

Пайпер ничего не ответила.

— Хорошо, — пробормотал Третий, — я тебя понял.

«Мог бы хоть чем-то помочь», — мысленно проворчал он, обращаясь к Арне.

«Это не то, во что я могу вмешаться», — беззаботно ответил Арне, растворяясь в его сущности.

— Я могу оставить сигилы, которые укажут тебе путь обратно, чтобы ты не заблудилась. И могу нарисовать другие, которые согреют тебя. Это потребует чуть больше магии, но…

— Погоди! — Пайпер вдруг обернулась, и Третий остановился. — Нет, стой… Погоди. Не… не уходи.

Третий нахмурился.

— Ты уверена?

— Было бы намного проще, если бы ты лгал, — для чего-то произнесла Пайпер, убирая упавшие на лицо волосы, — но ты не лжёшь. Я же чувствую это. А она… Пожалуйста, не уходи.

— Ты ведь не доверяешь мне.

— Как и ты мне. Ты доверяешь сальватору, а не Пайпер Сандерсон.

— Что ж, моя ошибка, — немного подумав, согласился Третий. — В таком случае я не уверен, что тебе будет легче, если я останусь.

Пайпер так долго жевала нижнюю губу, что Третий уже решил, что его молча выгоняют. Он даже сделал осторожный шаг в сторону, хотя сама его магия противилась этому действию, и кивнул на распахнутые двери, как бы намекая, что собирается уйти.

— Не уходи, — выпалила Пайпер, опуская плечи. — Пожалуйста, Третий, не уходи.

Она не могла по-настоящему нуждаться в нём — сама ведь говорила, что едва знает его. Но Третий прочувствовал её страх и боль слишком хорошо, и теперь знал: она запуталась и не знала, кто она и что ей делать. Она не доверяла Третьему так, как он доверял ей, пусть даже его доверие было построено на образе сальватора, но всё равно просила его остаться. Возможно, ей просто хотелось, чтобы рядом был хоть кто-то живой. Было бы, конечно, лучше, если бы это был Эйкен или Стелла.

— Конечно, — ответил Третий, сдержанно улыбнувшись. — Если ты просишь, я не уйду.

— Только не подумай ничего дурного, — быстро проговорила она, пнув скопление пыли на полу.

— Мне это и не нужно.

Он подошёл ближе и протянул камзол. Пайпер смотрела на него секунды-две, а потом с обречённым вздохом вновь надела его. Она уставилась Третьему куда-то в район ключицы стеклянным взглядом, и он успел подумать, что с ним что-то не то. Однако Пайпер, уткнувшись подбородком в бархатный ворот, пробормотала:

— Я тоже хочу такой крутой камзол.

Киллиан со сдержанным интересом смотрел на девушку перед собой, выглядевшую так, словно она хочет провалиться сквозь землю. Наспех приглаженные чёрные волосы, запах соли на побледневшей коже бронзового оттенка, озадаченность пополам с нездоровым любопытством в золотых глазах. И довольно простой камзол из синего бархата, который, вообще-то, принадлежал Третьему.

— Ты не мог найти что-нибудь получше? — пробормотал Киллиан, ущипнув себя за переносицу.

Третий озадаченно склонил голову набок.

— Забудь, — бросил Киллиан. — У тебя в голове, как и всегда, один ветер.

Сидящая за общим столом Клаудия растянула чёрные губы в хищной улыбке.

Третий — невозмутимый и непоколебимый, точно вековое дерево из священной дубовой рощи, простиравшейся юго-восточнее дворца Ребнезара, — смотрел на них с единственным чувством, которое только мог позволить себе продемонстрировать. Это не было ни растерянностью, ни непониманием, это было равнодушием ко всем колким комментариям, которыми его награждали остальные. Третьему вовсе не нужно было реагировать, чтобы показать, что он услышал: он обязательно запомнит всё, что ему сказали, но обдумает это позже, потому что сейчас никакие слова о ветре в его голове не могли заставить его свернуть с намеченного курса.

— Ты сказал, что приведёшь её, — напомнил Киллиан, складывая руки за спиной. Он не мог просто вздохнуть, разочарованный всем и ничем одновременно и в то же время обрадованный, что Третий вновь стал напоминать того самого великана, которого он всегда знал. В присутствии Клаудии Киллиан ещё мог позволить себе вольностей, которых в его прошлой жизни было значительно больше, но не перед человеческой девушкой, укравшей у Третьего камзол.

Киллиан старался держаться величественно, чтобы никто ни на мгновение не поддался мысли, что он не достоин короны великанов, но, наверное, в очередной раз потерпел неудачу. На голове Киллиан не ощущал тяжести венка, заменявшего настоящую корону, зато на коже чувствовал солёные брызги и ветер, пробирающий до костей даже самого настоящего великана, рождённого среди льдов и снегов. Несмотря на почти две сотни лет, в течение которых Киллиан представлял себя как короля, в руках которого находилась власть и ответственность за жизни подданных, он всё ещё чувствовал себя слишком слабым и неподготовленным. Управлять родом Дасмальто, довольно малочисленным в сравнении с Лайне, — всего лишь он и Жозефина, бывшие прямыми наследниками и полноправными властителями, — у него получалось лучше, чем управлять целой Омагой и великанами, что присягнули ему на верность. Киллиан просто не представлял, как Жозефина с этим справлялась. Знал, что ей всегда помогал Роланд, и всё равно не понимал, откуда в ней было так много силы, благодаря которой она не только едва не отбила первенство у Роланда, но и доказала всему Ребнезару, что достойна править его народом.

Он как наяву слышал её голос, мягкий в моменты семейных ужинов и громкий во время пиршества, ощущал её руки в мозолях и запах металла и драгоценных камней, из которых состояла её корона. Он слышал её голос, призывающий Гилберта не докучать расспросами о дальних странствиях, и попытки остановить Гвендолин от напряжённых переглядок с Фортинбрасом за право первым сорваться со скучного празднества. Даже удивительно, что при этом она почти не обращала внимание на Алебастра, бывшего куда более сумасбродным.

Киллиан сжал челюсти, смотря Третьему в глаза, и ничего в них не находил. Даже привычная ему расчётливость уступила, когда он совершенно искренне и будто с нотками невинности ответил:

— Я и привёл.

— Два с половиной часа спустя.

Третий пожал плечами.

— Появились дела, требовавшие нашего внимания.

— И под этим вниманием ты, конечно же, подразумеваешь сальваторское.

Не было никаких дел, которые Третий мог охарактеризовать этим словом, но он кивнул, соглашаясь, и уставился на Киллиана до раздражающего пустым взглядом. Зато человеческая девушка, неожиданно осмелев и будто услышав предложение присоединиться к беседе, натянула на лицу улыбку и выпалила:

— Кстати, приятно познакомиться. Меня зовут Пайпер.

— Киллиан из рода Дасмальто, принявший корону великанов, — отчеканил он, смотря на неё сверху вниз. Надо отдать ей должное: она не дрогнула под его взглядом. Если за два с половиной часа Третий, таскающий её непонятно где, не подготовил её к возможному холодному приёму, то это означало, что девушка куда решительнее и смелее, чем он думал. Ему это не нравилось, потому что это означало дополнительные проблемы, которых Киллиан вовсе не желал.