Магнусу было не обязательно следить за работой целителей и контролировать каждый их шаг. Достаточно лишь донести бесчувственную Первую до комнаты, что успели приготовить слуги, и уйти, напоследок повторив, что Третий может лично проверить, как прошло лечение.

Клаудия встретила рыцаря ровно там, где и предполагала: в огромном холле, куда он спустился с боковой лестницы. Кровь, отпечатавшаяся на его доспехах из металла и кожи, принадлежала вовсе не ему.

— Проверь охотников, которых отправят на северный тракт, — сразу же произнесла Клаудия, едва только Магнус её заметил. — Убедись, что они в состоянии справиться с тварями и уничтожат каждую, что только встретится им на пути.

— И я очень рад знать, что ты совсем не пострадала, — со смешком ответил Магнус, убирая упавшие на лоб чёрные волосы. — Что-нибудь ещё?

— Отчитаешься перед Третьим, а потом — к целителю. Я видела, что тебя ранили в плечо.

— Пустяки, — отмахнулся Магнус, — по крайней мере, мне не разорвали руку. Как, кстати…

— Сейчас я это и выясню, — отчеканила девушка и резко развернулась в сторону другой лестницы, центральной. — Если он решил отложить осмотр, до обеда у нас появится новый труп.

— Я люблю твой юмор! — крикнул ей вслед Магнус. — Очень люблю!

Клаудия скрипнула зубами и быстро направилась к лестнице. Магнус мог вести себя, как идиот, и шутить, когда вздумается, но вот Клаудия себе такой роскоши не позволяла. Если она вовремя не вправит Третьему мозги, то этого никто не сделает, даже Киллиан, имевший на него почти такое же влияние.

Теперь, оказавшись в самом сердце Омаги, Клаудия слышала больше голосов. Почти за каждым, кто встречался ей по пути в зал собраний, тянулся шлейф из голосов мёртвых, вещавших всё громче. Слуги, лорды и леди, капитаны, послы, стража — то, что цеплялось за их плечи, обрушивалось на Клаудию подобно гигантской волне. Она шла, равнодушно смотря перед собой, и не отвечала на провокации, бывшие лишь пустым звуком. Клаудии было плевать, о чём обещали ей мёртвые и какие тайны раскрывали, потому что она знала каждую в мельчайших подробностях. Разве что изредка появлялись новые голоса, более громкие, шипящие, будто только недавно присоединились к сборищу мёртвых. Или же прибыли новые гости — Клаудия с трудом могла выхватить иные лица. Их обязательно нужно будет тщательно изучить.

— Леди Клаудия, — произнёс остановившийся возле неё мужчина. Настойчивый тон, уверенный взгляд в каждом движении — он не сомневался, что Клаудия задержится ради короткой беседы с ним.

Клаудия мысленно досчитала до трёх, замедлила шаг и всё же остановилась.

— Капитан Теренс, — она поприветствовала его так же холодно, как и он — её. — Собрание уже окончилось?

— Не делайте вид, будто не понимаете, из-за чего.

Клаудия свела брови. На деле у неё не было никакой власти. По праву крови — тоже. Она была лишь девушкой, имевшей проклятие, что позволяло узнавать чужие тайны. Девушкой, которая в своё время первой встретила Третьего после Вторжения, а в итоге стала его негласной правой рукой. Девушкой, которой даровали титул леди, даже если на самом деле в Диких Землях без фамилии он ничего не значил, но Третьему, как и Клаудии, было плевать.

— Мальчишка ворвался и выгнал нас таким тоном, будто он — наш король.

Клаудия прищурилась. Теренс был из рода фей, поколениями верно служивших королеве Ариадне. После Вторжения магии, что осталась в их крови, было слишком мало для сотворения чар, однако сам Теренс был превосходным капитаном и возглавлял кавалерию Омаги лучше, чем кто-либо другой. Клаудия ничуть не сомневалась в его профессиональных навыках и верности, однако он, в отличие от Киллиана, был куда жёстче и не терпел вольностей.

С появлением девушки из другого мира Третий — сплошная вольность, но Клаудия не считала важным сообщать об этом капитану Теренсу.

— Скажите мне чего-то, чего я не знаю, милорд, — она намеренно добавила его титул, лишний раз подчеркнув, что сейчас они общаются на равных. Порой это доставляло ей извращённое удовольствие — видеть в глазах собеседников осознание того, что девушки из глухого поселения был дарован подобный титул и доверие самого Третьего.

— Никогда прежде не видел его таким… рассеянным, — осторожно произнёс капитан. Мимо них проходили люди, спешащие по своим делам, а некоторые даже бросали удивлённые и любопытные взгляды в их сторону. В руках прошмыгнувшего мимо них юноши Клаудия заметила поднос, полный чистых тканей и мазей в стеклянных баночках.

— Уж не хотите ли вы сказать, что Третий повёл себя, как ребёнок? — достаточно громко уточнила Клаудия, смотря капитану в глаза. — Я слышу песнь о ваших деяниях, что вы свершали, до, во время и после Вторжения, капитан Теренс из рода Карра. Я слышу о боли, страхе, отчаянии и даже рассеянности. Я слышу, в каком потрясении вы были, впервые столкнувшись с тёмными созданиями. И слышу, в каком потрясении вы были три недели назад у крепости под командованием Конте. Слышу, как твари подобрались к вам быстро, неожиданно, будто кто-то подослал их прямо под ваш нос. Я слышу, что ваша уверенность в собственных сила ничуть не пошатнулась, ни на мгновения не уступила страху.

За это Клаудию и не жаловали на собраниях: она читала людей, слыша голоса мёртвых за их спинами и следуя их советам, и не боялась говорить о том, о чём другие молчали.

— И я слышу, — тише повторила Клаудия, провожая взглядом пробегавшую рядом служанку, — как черствеет ваше сердце, становясь всё более непробиваемым. Лёгкая рассеянность, что проявил Третий, лишь делает его более человечным в глазах каждого, кто смотрит на него. Подумайте об этом в следующий раз, когда почувствуете, что не можете в ту же секунду выполнить прямой и вполне понятный приказ Третьего.

Клаудия кивком головы попрощалась с ним и пошла дальше. Чувствуя внимательный взгляд капитана Теренса, она всё равно не обернулась, зная: она поступила правильно. Третьего нельзя превращать в идеальный, нерушимый символ. Если в нём не будет черт, присущих смертным, за ним никто не последует.

Хотя её, конечно, эта лёгкая рассеянность, которая вовсе не была лёгкой, бесила до невозможности.

Возле дверей, ведущих в зал собрания, она встретила юношу, которого видела до этого. Он стоял, держа поднос, и всё не решался постучать и сообщить о своём прибытии. Стражи на посту не было.

— В чём дело? — спросила Клаудия.

— Король приказал принести всё это, — быстро проговорил юноша, — а Третий запретил кому-либо входить.

— Что за детский сад… — раздражённо выдохнула Клаудия. — Напомни, как тебя зовут?

— Ансель.

Она нахмурилась и повнимательнее оглядела его. Каштановые кудри, приглаженные явно не гребнем, простой камзол и узкие штаны, заправленные в высокие сапоги. Розовые глаза выдавали в нём потомка фей, что подтверждали голоса за его спиной.

— Ансель, — повторила Клаудия. — Что ж, ты сильно вырос.

— Прошло целых полгода, — надувшись, ответил Ансель, — разумеется, я вырос.

Клаудия закатила глаза. Столь одарённых, как этот юноша, в Омаге было мало. Ещё меньше — тех, кто мог попасть под непосредственный надзор Третьего. Но безупречное знание нескольких языков, в том числе понимание языка тёмных созданий, выделяли Анселя на фоне остальных. Это также означало, что он находился под командованием не только Третьего, но и Киллиана, которому помогал всё то время, пока сальватор и его спутники отсутствовали в Омаге.

Чувствовалось, что Анселю это время не понравилось. Для него наверняка не находилось дел более важных, чем преподаваемые им уроки для других и редкие тренировки с рыцарями, что всё ещё не научились отказывать настырному юноше. К тому же, Киллиан наверняка чересчур часто ругал Третьего за то, что он сорвался на дальний север, никого не предупредив, и Анселю невольно приходилось слушать эту ругань.

— Возвращайся к своим обязанностям, — строго произнесла Клаудия, забирая из его рук поднос.