— О, о! — неожиданно закричала Стелла, подпрыгнув на месте. — Я чую Третьего!

— Серьёзно?! — возмущённо воскликнул Эйкен. — Я весь день пытался его найти!

То-то он был менее активным, чем Стелла. Впрочем, Стелла всегда была активной, и по её настроению не следовало пытаться угадать, случилось ли что-то.

От Анселя Пайпер знала, что Третьего никто не видел с того самого момента, как он ушёл с празднества ради небесных китов. Ей казалось, что Ансель хотел добавить что-то ещё, но он почему-то краснел и начинал мямлить. Он едва сумел передать приказ Киллиана Эйкену и поручить ему отыскать Третьего через тени, после чего, вмиг став серьёзным, предложил Пайпер начать урок.

Она не могла сосредоточиться. Эйкен не мог найти Третьего, Магнус был чем-то встревожен, сальватора ещё никто не видел. Неужели ему опять стало плохо? Он сказал, что в ближайшее время проклятие не даст о себе знать, но что, если он солгал, желая успокоить её? Или проклятие стало проявлять себя всё чаще и чаще?

Пайпер не следовало соглашаться на прогулку со Стеллой и Эйкеном, тени которого неустанно искали Третьего по всему дворцу. Ей следовало самой начать искать его, вот только… как бы она это сделала? Сила либо отзывалась на её желания лишь в какие-то там периоды ретроградного Меркурия, либо игнорировала её. Вчера, когда Третьему было больно из-за проклятия, Пайпер хотела помочь ему, и потому Сила отозвалась. Но она не была уверена, что сумеет подчинить магию сейчас. Она даже не представляла, как именно всё случилось вчера. Не может же она на весь дворец кричать истории из своей земной жизни, чтобы Третий, услышав их, прибежал и стал внимательно слушать.

Думая об этом, — и о Магнусе, напоминавшем призрака, — всю прогулку, Пайпер решала, как именно ей уйти. И только выкрик Стеллы вернул её к реальности. Оборотень сорвалась с места, завизжав, и побежала по спутанным дорожкам сада, припорошённых снегом. Магнус вдруг повеселел, ухватил Пайпер за руку и с улыбкой произнёс:

— Сейчас ты увидишь кое-что прекрасное.

Пайпер едва успевала за Магнусом. Эйкен бежал сзади, жалуясь на всё подряд, но в первую очередь — на Третьего, чей запах Стелла так неожиданно учуяла.

Место, к которому оборотень их привела, могло бы быть даже красивым, если бы не количество и людей и запах, почти сбивший Пайпер с ног.

— Ты привыкнешь, Золотце, — пробормотал Магнус.

Данное ей прозвище, произнесённое столь непринуждённым тоном, могло бы подсказать, что Магнус вновь становится самим собой, но Пайпер уже не верила ему. Она хотела присмотреться к рыцарю, попытаться отыскать, из-за чего такие перемены, но услышала громкое ржание, чей-то смех и неразборчивый шёпот. Пайпер вслед за Магнусом приблизилась к деревянному ограждению, за которым была огромная территория манежа с перемешанным снегом, грязью и песком. Слева виднелось светлое здание, возле которого было несколько людей, напряжённо следившими за одной лошадью, бешено скачущей из стороны в сторону. Или же они следили за Третьим, сидевшим в седле с таким видом, словно он катался на дружелюбном пони.

— Великолепно, правда? — едва не с придыханием произнёс Магнус, наваливаясь на ограждение. Стелла почти перелезла за него, но Эйкен её кое-как удержал.

— Что именно? — осторожно уточнила Пайпер. Она оглядела зрителей, — рыцарей, слуг, гостей Омаги, — но все почему-то с интересом и восхищением, хорошо видном на лицах, смотрели на беснующуюся лошадь. — Разве это не опасно?

— Только не для Третьего! — не без гордости ответила Стелла.

— Ненавижу его за это, — пробормотал Магнус. — С Басоном никто, кроме него, справиться не может. У нас полно опытных воинов, умеющих укрощать самых диких зверей, но Басон — особый случай. Если бы мы не были уверены, что он из лошадиной породы, решили бы, что он настоящее чудовище. Дикий и необузданный. Вроде мерин, а всё равно агрессивный.

— Что-то я не понимаю…

— Некоторым нравится смотреть, как Третий с ним обходится. Это вроде представления.

— А некоторым, — шёпотом добавила Стелла, наклонившись к ней, — нравится смотреть на самого Третьего!

Пайпер удивлённо моргнула.

— В смысле?

— Да ты только посмотри, как он держится в седле! Ничего в этом не понимаю, — поспешно добавила Стелла, махнув рукой в центр манежа, где Басон перешёл с галопа на более спокойный темп, — но Киллиан говорил, что Третий держится лучше некоторых всадников из конницы!

— Иными словами, он в этом хорош, — вмешался Эйкен.

— И поэтому дамам нравится пялиться на него, — пояснил Магнус. — И не только дамам. Вообще всем. Стоит ему сесть на Басона, как он становится раксовым богом. Только бог и может усмирить Басона… Это несправедливо!

Магнус ударил кулаком по ограждению и измученно выдохнул, сосредоточенно вперившись в Басона, непрерывно двигающегося по манежу. Пайпер, проглотив очередной вопрос, — очевидно, ей не добиться более точного ответа, — обратилась во внимание.

Она никогда не подходила к лошадям достаточно близко. Один раз, когда отец взял её и Лео на конюшню, которой владел его давний друг, какая-то очень любопытная лошадь чуть не откусила Лео пальцы. С тех пор Пайпер старалась не приближаться к этим животным, но изменила своему правилу здесь: всё-таки, она не могла проделать длинный путь от крепости Икаса до Тевье и тем более до Омаги на своих двоих. И к Тоноаку она пешком не дойдёт. Она знала, что Третий поможет ей своей магией, что она удержится в седле, и не волновалась. По крайней мере, до тех пор, пока не увидела гарцующего Басона.

Пайпер вжала пальцы в ограждение, неотрывно смотря на Басона — от кончиков ушей до хвоста и копыт чёрный, без единого светлого пятнышка, с мощными напряжёнными мышцами, блестевшими то ли от снега, то ли от пота. Пайпер не могла определить, насколько он крупный, но когда Басон с вздёрнутой головой прогарцевал всего в двух метрах от них, она прикинула: должно быть, в холке он достигал её макушки, а Третьему — до плеч. В сравнении с другими лошадьми, которых Пайпер видела, Басон и впрямь был крупным. Он, как и сказал Магнус, напоминал чудовище, из ноздрей которого без остановки валил пар.

— И часто тут такое? — тихо спросила Пайпер у Магнуса.

— Чаще, чем ты думаешь. Но Басон был ранен и долго провёл в Омаге, так что теперь ему не терпится отправиться в путь. Будь его воля, он бы прямо сейчас сорвался в Тоноак.

— Если он такой агрессивный, то почему его держат здесь?

— Потому что Третий лично заботится о нём. Ты разве не знаешь, что перемещаться на лошади гораздо удобнее, чем на своих двоих?

Пайпер хмыкнула, вновь посмотрев на Басона: закончив круг, он, не дождавшись команды Третьего, ускорился. Но Третьего это словно не заботило: он совершенно спокойно расправил плечи и поудобнее ухватился за поводья, слегка ударив бок Басона пяткой.

— За такое Басон отгрыз бы мне голову, — со вздохом произнёс Магнус. — Я сотни раз пытался приручить его, но он терпеть меня не может!

— А тебе так хочется прокатиться на нём?

— Басон — сильнейший и быстрейший. Каждый рыцарь мечтает о таком жеребце. Но я, разумеется, — мгновенно возразил он сам себе, приняв важный вид, — Лепесточку не изменяю.

Пайпер прыснула от смеха.

— Кому?

— Лепесточку. Его едва не загрызли твари, но мы вовремя их отогнали. Девать Лепесточка было некуда, так что забрали в Омагу. Лет шесть назад, наверное. Он меня очень любит.

— Ты дал ему это имя?

— Нет. Драу нашептали Третьему. Или он просто решил меня обдурить, чтобы я, великий и прекрасный Магнус, ездил на Лепесточке.

— По-моему, это очень мило.

Магнус недоверчиво прищурился. Пайпер улыбнулась, надеясь, что он не воспримет её улыбку как издевательство, и обернулась к манежу. Количество людей, наблюдавших за выездом Басона, становилось всё больше. Вопросов, каких-то странных споров и даже ставок — тоже, будто всё это действительно было одним большим шоу, а Басон — самым непредсказуемым его участником. Пайпер же просто смотрела: как Басон, фыркая и мотая головой, отказывается направляться к конюшням, как переходит с одного темпа на другой, нетерпеливо машет хвостом и наверняка испытывает терпение Третьего. Но на лице Третьего ничего не менялось. Он спокойно подстраивался под Басона, вёл его в сторону, которую он выбирал, поддерживал взятый им темп и не пытался остановить, когда тот направился к препятствиям — каким-то невысоким разноцветным балкам, которые люди, до этого стоящие возле конюшни, вытащили наружу.