— Ты говорил, что код почти не активен. Что это значит?

Красевиченский подался вперëд и прошептал, будто в современном мире это могло сохранить его слова в тайне:

— Он шлëт какой-то сигнал на сервера Лексигона. И получает оттуда какой-то ответ.

На этом моменте Стеша остановила запись, покрасневший от неискреннего стремления соблюсти секретность мужчина застыл посреди комнаты, будто замороженный, с перекошенным лицом и нехорошо блестевшими глазами.

Мохов, задумавшись, откинулся назад, к стене, и подпëр подбородок рукой, Демид, наоборот, подался вперëд, уперев локти в колени и направив взгляд в пол. Лампа в потолке поставила на его лысине, прикрытой четырьмя волосинками, два блика.

— Всë это сходится с тем, что нашли у нас на Новосибирске-6, — сказала Стеша, — Только не успели отследить сигнал, преследователи появились. Наши всë гадали, как им удалось так быстро найти Лиду и меня, когда с Новосибирска-6 нас перевезли на Ржев-4.

— Связь с «Лексигоном» это отлично объясняет, — проговорил Корней и поднял взгляд на Стешу, — А сигнал отслеживали через нас с Демидом. Чуть меньше полугода назад нам сказали некоторое время, полчаса в сутки, гулять по станции без джаммеров.

— Да, — кивнула Стеша, — Демид писал об этом.

— Мы всë гадали, зачем, думали, на нас кого-то приманивают, как карпа на червячка. А наши товарищи, оказывается, смотрели, куда пойдëт сигнал от этого кода.

— Да, — опять кивнула Стеша, — и от тебя, и от Демида он ушëл на один сервер.

— Могли бы нам сказать, — проворчал Демид.

— Нет, — мотнул головой Корней, — не могли бы. Нас могли поймать, как поймали Павлову, и тогда слишком многое раскрылось бы нашим врагам. Ладно, Стеша, скажи, тебя же прислали не для того, чтобы просто показать нам запись?

— Верно, — кивнула девушка. — После получения записи с Красевиченским исполком санкционировал провести с вами эксперименты, в итоге, удалось выяснить, с каким именно сервером связывается вирус. Наши назвали его «пурпурный уничтожитель».

— Золото и пурпур отлично сочетаются, — заметил Демид.

— Да, думаю, логика была в этом, — подтвердила Стеша. — Нам нужно слетать туда и выяснить всë о нëм. Что это за вирус, как он работает, как распространяется. По возможности, получить список спящих агентов вроде Антонины.

— Нам, потому что мы уже заражены, и опасаться нечего, — сказал Корней, — но кто нас повезëт?

— Ни один корабль, как вы знаете, не может приблизиться к серверу «Лексигона» без специального разрешения, — объяснила Стеша, — алгоритмы безопасности автоматически изменят его орбиту и траекторию ещë на этапе планирования курса независимо от того, что будет делать пилот. Поэтому грузовое судно доставит нас к точке сброса, оттуда нам нужно будет выйти сперва на переходную орбиту, а затем на целевую к Лексигону. Движение будет импульсным, так у систем безопасности Лексигона будет меньше шансов отклонить наш курс. Риск в том, что лететь придëтся без связи с навигационными маяками, ориентируясь только на Солнце и звёзды.

— Как в эпоху первых космонавтов почти, — заметил Корней, — Сколько времени займëт полëт?

— Около двенадцати часов, если всë пройдëт гладко. Припасы на катере разместят из расчëта трëх суток. Соответственно, как минимум, двое суток у нас будут на поиски.

— Какое нам дадут снаряжение?

— Набор дронов для Демида вроде тех, с какими мы лазили в «Астрал». Передатчики для подкожного вживления, они позволят нашим сетевикам посылать и направлять запросы, минуя сетевые роутеры. Их надо будет поставить себе в основании шеи. Ещë инфузоры со всякими смесями для поддержания бодрости. Схемы на карте, надо будет распечатать. Кроме того, тоже на карте я привезла с собой вирусы и программы для взлома защиты. Это самое мощное, что мог собрать исполком за прошедшие полгода. Чтобы обойти сканирование, которое, скорее всего, будет у Лексигона, все эти программные средства разделены на три установочных пакета: А, Б, В, по одному для каждого из нас. Сами по себе они не активны, и сканер не должен на них среагировать. Для запуска программ на импланте одного из нас надо будет открыть любые два: А и Б, Б и В, В и А.

— Итого сутки полëта и двое суток работы вообще неизвестно где, — улыбнулся Демид, — что ж, я бы сказал, что мы лезем в пасть льва. Я не против, своей капсулой за полтора года я сыт по горло.

Стеша заметила, задорный огонëк зажëгся в глазах Мохова. Демид тепло улыбнулся, и ей, как будто, нравилось наблюдать эту улыбку.

Подготовка к операции заняла около четырëх месяцев. За это время все трое освоили, как пользоваться программами и вирусами, что привезла с собой Стеша, а также азы управления космическим кораблëм. Для второго дела также пришлось устанавливать на импланты специальные программы, скачанные и взломанные товарищами по партии. Обучение шло тяжело, особенно в части пилотирования, на тренировки приходилось тратить по десять-двенадцать часов в день. Корней по окончанию подобных сеансов, растирая уставшие за время работы глаза, бубнил:

— Не могу понять, что за удовольствие Лидия находила в такой работе?

— Я думаю, она сказала бы то же самое про тебя, — заметила однажды Стеша, — если бы еë посадили за твои статистические таблицы.

Обучаться приходилось всем троим, потому что никто не знал, что ждало у сервера Лексигона, и каждый должен был уметь заменить каждого.

Однажды Демид предложил Стеше освоить, всë-таки, управляение насекомоподобными дронами, что он распечатал и разместил в своих ручных протезах, как перед проникновением в «Астрал». Девушка в ответ, поставив один из них на пол и включив «Болеро» Равеля, заставила дрон танцевать, перестукивая композитными ногами, поднимая их и кружась вокруг себя в такт ритмичной музыке.

— Потрясающе! — восхищëнно сказал Демид, его глаза блестели счастьем.

Стеша, довольная, засмеялась:

— В одиночной капсуле особо нечем заняться, знаешь ли.

Что-то происходило между Стешей и Демидом, и дело было не в простой тоске по человеческому общению. С каждым днëм они смотрели друг другу в глаза чуть дольше, чем того требовало простое рабочее взаимодействие, и улыбались чуть чаще, чем было нужно для поддержания приятельской атмосферы. Наконец, девушка поймала себя на мысли, что ей нравилось ненавязчивое внимание Демида, день за днëм обустраивавшее быт в капсуле вокруг еë желаний, нравилось хохотать с ним и болтать ночи напролëт, шëпотом, удостоверившись в крепком сне Мохова. Более того, она с удивлением осознала, что волновалась за Демида, когда он слишком уставал или расстраивался после очередной неудачной попытки пристыковать виртуальный челнок к виртуальному шлюзу. В общем, еë и Морозова души после долгого молчания, как будто, запели на два голоса.

На некоторое время девушка так заслушалась их дуэтом, что будущее и прошлое перестали для неë существовать, но потом Стеша вспомнила о поджидавшей впереди опасности. И о тайне, что хотела, но не успела рассказать Володе. Почти физическая боль ударила девушку ночью, когда, закончив очередной счастливый разговор, они с Демидом пожелали друг другу спокойных снов, и заставила свернуться на узкой койке клубком. «В этот раз так не будет, — бормотала она сквозь стиснутые зубы, — Так не будет».

Со следующего утра с Демидом она сделалась по-деловому холодной. Неделя ему потребовалась, чтобы понять новые правила общения и, как сначала думала Стеша, принять их. До вылета оставался месяц, и за это время Морозов ни разу не пересëк очерченные для него границы. Обманутая мнимой покорностью, девушка настолько успокоилась, что не почуяла подвоха, когда Демид попросил еë выйти из капсулы для разговора. Они заняли столик на фудкорте, и Морозов, вперившись в девушку глазами, сказал:

— Поскольку я не уверен, вернусь я или нет, я хочу, чтобы ты знала: Я люблю тебя. И тогда, на Северодвинске-7, я пришëл не из-за Корнея. Я волновался за тебя.