Поднял её, кажется, всё тот же Владимир. Парень тряс Стешу за плечо и что-то говорил, но слова казались девушке какими-то незнакомыми. Другой язык из другого мира. Она отмахнулась от него, поднялась на ноги и ступила в капсулу. Кровать была свободна, девушка собралась прилечь на неё и вернуться к своему умиранию, но Владимир остановил.

— Ты вся в крови, ты всё испачкаешь, — разобрала Стеша его слова.

Она провела ладонью по своему лицу и посмотрела на пальцы. Красные. Откуда взялась кровь? Владимир вывел на стену какую-то картинку. Стеша подошла ближе, чтобы получше рассмотреть. Девушка с лиловыми волосами до плеч глядела на неё со стены. Правая половина лица и волосы, а также плечо футболки и правая рука до локтя были перемезаны чем-то красным, возможно, кровью или кетчупом. Вот неряха, как же так вышло, интересно? Стеша подняла руку, чтобы дотронуться до плеча девушки и понять, что за грязью та вымазалась. Девушка тоже подняла руку, зачем-то копируя движения Стеши. Стеша опустила руку, девушка тоже опустила.

— Зачем она за мной повторяет? — спросила Стеша у Владимира.

— Крепко тебя накрыло, — почему-то вздохнул парень, не ответив на вопрос. — Пойдём, я отведу тебя в душевую.

— Зачем?

— Поверь, тебе нужно.

— Нет.

Владимир схватил руку Стеши за запястье, намереваясь поднять и поднести к глазам девушки, но чересчур сильно сжал.

— Ай! — вскрикнула девушка, другой рукой отпихнула парня.

Тот попятился, споткнулся и рухнул на спину, в открытый проём убежища. Стеша выскочила из капсулы и бросилась наутёк, оставив за собой открытую дверь.

Она заскочила в ближайший лифт, пассажиры шарахнулись от девушки в углы.

— Мне вниз надо, в красный сектор, — пояснила Стеша, глупо улыбаясь.

Никто не стал возражать, и стеклянные двери сомкнулись перед её лицом.

Этаж красного сектора она выбрала наугад, когда двери разъехались в стороны, вышла и побрела по инерции, не смотря по сторонам. Нужно было возобновить сеанс, прерванный Владимиром. Стеша где-то на что-то села, рядом кто-то храпел и вонял, девушка прикрыла глаза и улыбнулась блаженной улыбкой идиота.

Грёзы пришли простые, животные, из тех, что брали яркостью за счёт примитива, и что можно гонять по кругу, пока последние ресурсы организма не будут сожжены в обмен на дешёвое, в полгроша удовольствие. Из тех, что растаптывают Божью искру и оставляют даже не мясо, но заполненную гнилью шкуру.

Кажется, кто-то куда-то еë сначала вëл, подталкивая кулаком в спину, затем, после еë падения тащил за ногу. Навряд ли это были охотники за имплантами, ради только лишь кистей рук они не стали бы возиться, а впрочем, Стеша не оказала бы сопротивления и им, лишь бы не прервался сеанс.

Наконец, где-то еë оставили лежать на полу, Стеша повернулась на бок и погрузилась в пучину сладкого разложения. Время пропало, затем вернулось, ведомое знакомым ужасом.

Ужас имел черты мужчины возрастом чуть меньше сорока. Из-под белëсых бровей на худом, со впалыми щеками лице глаза стального цвета холодным и жëстким взглядом скребли по девушке. Тусклый свет мерцавшей с переменной яркостью потолочной лампы оставил блик на его лысине, прикрытой тремя-четырьмя волосинками. Стеша была уверена, ей следовало бояться этого лица и души, которая пряталась за маской из кожи и мимических мышц, но не помнила, почему.

Потратив минуту на осознание собственного страха, девушка попыталась отпрянуть от ужаса, но тело, доведëнное до ватного состояния бесконечными ложными импульсами из гниющих грëз, отказалось слушаться. Стеша только перевернулась на спину и заскребла по полу ногами, позабыв нужную для подъëма координацию.

Ужас каким-то образом встряхнул еë и поставил более-менее прямо, железными клещами вцепившись в плечо девушки, и потянул за собой.

Ноги зашагали сами, не спросив у головы разрешения, и вынесли девушку из одного помещения, будто бы тесного и тëмного, в другое, побольше и посветлее. Кто-то возник впереди и заматерился, ужас оттолкнул Стешу в сторону. Руки, в отличие от ног, без головы решили не действовать, и никак не отреагировали на стремительное приближение пола. В результате у девушки заболело левое плечо и левый же висок, вместе с болью в сознание пришла мысль: "Упала. Зачем?" Шаря руками вокруг себя, Стеша попыталась встать, нащупала что-то мягкое, чересчур большое, чтобы быть чем-то кроме человеческой плоти, и чересчур податливое, чтобы хранить в себе жизнь. Девушка брезгливо одëрнула руку, посмотрела на ладонь. Опять в чëм-то красном. Красный стал цветом беды, но Стеша не могла вспомнить, какой именно.

Что-то опять вцепилось ей в плечо, потянуло наверх и поставило на ноги. Своевольные конечности опять сделались главными и понесли хозяйку прочь из комнаты за лысым ужасом, хотя всей душой Стеша понимала — от него надо было бежать.

Они вдвоëм: она и ужас, — оказались в какой-то толпе слепцов. Стеша посчитала прохожих слепцами, потому что они никак не реагировали на ужас и девушку, перемезанную красной бедой. Затем ужас втолкнул еë в какую-то длинную трубку со стеклянными стенками, протиснулся туда сам. Усадил девушку на сиденье и встал перед ней, отрезая пути к бегству. Двери, зашипев, закрылись, Стешу качнуло в одну сторону, потом в другую, ужас схватил еë за руку и потянул. Девушка поднялась и пошла за ним, когда шагнула из вагона на платформу, что-то яростно зашипело, и чëрные резинки дверей сдавили еë меж собой, не позволяя шевелиться и дышать. От дикой боли потемнело в глазах. Затем зазвенело рассыпающееся по перрону стекло, и через секунду двери расползлись в стороны.

Ужас опять потащил еë куда-то, в неизвестный коридор мимо незнакомых людей, в лифт, опять в коридор, опять в лифт, в какой-то узкий проход, по которому идти приходилось на полусогнутых ногах и, наконец, еë усадили в мягкое кресло с синей обивкой. Девушка помнила, такие кресла стояли в салоне орбитальных челноков. Ещë она помнила человека, оказавшегося рядом с ней. То был давний друг детства, Володька. Она много общалась с ним и хорошо помнила его карие чудесно-шоколадные глаза, его высокий лоб, мясистый нос и большие губы.

Володька оказался заботливым — отвёл Стешу в уборную в конце салона, когда девушка, смущаясь, попросила. Приносил воды, помогая справиться с жаждой. Впрочем, другого поведения от него Стеша и не ожидала, она знала парня давно и доверяла больше, чем себе. Шестым чувством некоторое время Стеша ощущала присутствие рядом других людей, числом не больше четырëх. Потом гравитация начала спадать резко, ступенями, пока не исчезла вовсе, и только перетянутые через плечи крест-на-крест ремни остались удерживать девушку в кресле. Люди, существовавшие где-то на грани восприятия, пропали. В салоне девушка и Владимир остались вдвоëм.

Чем дольше Стеша сидела здесь, тем неотвязнее вертелись нехорошие мысли, порождëнные пустотой вокруг. Девушка сообразила, они находились в помещении незаконно, это означало скрытность, это означало цифровой камуфляж, это означало потерю рейтинга. Колючая реальность обожгла кожу.

— Володя, где мы? — спросила Стеша компаньона.

— В салоне челнока.

— Это я понимаю. Я спрашиваю «вообще». И что нас ждёт?

Страх потерявшего весь мир человека заметался в душе девушки и запросился обратно в цифровой дурман. Но что-то блокировало доступ в сеть, и Стеша не могла добраться до сайтов с запрещённым содержимым.

— Мы в челноке в порту. Лидия настраивает управление, чтобы лететь на Большой Камень, в клинику, где нам всем удалят «золотой уничтожитель».

— «Всем»? А где эти «все»?

— В кабине с Лидией. Я остался здесь приглядеть за тобой, ты была, скажем так, в плохом состоянии.

Что он мог знать о плохом состоянии? Стеша вспомнила, вовсе он не был её другом детства, Володькой. Он был Владимиром, человеком, который некоторое время притворялся её другом детства, а потом обманул и разбил жизнь вдребезги.