Договорив, Морозов без замаха ударил Корнея в нос.

Голова Мохова дёрнулась, он схватился за нос и, ошарашенный ударом, возмутился:

— Демид, ты в своём уме? До крови мне нос…

Фразу Корней не окончил, потому что отпустил нос, и нечто на разжатой ладони лишило его дара речи. Стеша и Морозов наблюдали без слов. В лесу ухнула сова.

Наконец, с трудом ворочая языком, Корней обратился к людям, протянув ладонь

— Что… что это, товарищи?

— Технический раствор, — отчеканил Демид, — Сейчас в темноте не очень видно, но у андроидов он голубоватого цвета и заменяет кровь.

Мохов пошатнулся, готовый упасть, Стеша кинулась к нему и помогла устоять на ногах.

— Демид, — прошипела девушка, — не стой столбом, он обалдеть какой тяжёлый.

— Ещё бы, — бесстрастно отвечал Морозов, — это же андроид.

Вдвоём Стеша и Корней с трудом доковыляли до ближайшей лавочки, куда Мохов опустился.

— Этого не может быть, — застонал он, — этого просто не может быть, это какая-то симуляция. Меня взломали и засунули в виртуальный кошмар, чтобы свести с ума. Точно, они думают, вернее, думает Ястребов, потому что, кроме него, тут больше никто не живёт, что, расшатав мою психику, меня будет проще завербовать. Так, теперь надо понять, как выбраться из этой симуляции или хотя бы нивелировать её влияние. В конце концов, если я знаю, что всё это нереально, вероятность травмирования моей психики сильно уменьшается.

«Что будем с ним делать?» — отправила сообщение Стеша Морозову.

«Взломаем и выключим, — последовало предложение, — или просто я сверну ему шею».

«Всë бы тебе шеи ломать. Во-первых, андроиды, которых ломала я, подключены к сервисной системе особняка, и из неë путь до нужных нам данных очень долгий. Этим андроидом явно управляет другая система. Я считаю, мы можем и должны получить доступ к ней. А для этого нам нужно, чтобы он функционировал».

«Ты не знаешь, что может быть спрятано в нëм. Возможно, это какой-то хитрый капкан».

«Не думаю. Чтобы избавиться от нас, есть способы проще. Как с Корнеем».

«Ладно, ломай. Я продолжу контролировать обстановку».

Стеша и Демид уселись на лавочку по обе стороны от размышлявшего вслух андроида. Девушка, некоторое время повозившись с защитой синтетического Мохова, принялась лазить по внутренностям его виртуального сознания. Морозов искал поблизости роботов-шпионов и перехватывал управление ими у центральной системы.

Некоторое время в материальном мире ничего не происходило, только виртуальные таблицы сменяли одна другую перед глазами Стеши. Пробившись сквозь защиту Мохова-андроида, девушка получила доступ к информации, что хранила человекоподобная машина. Сперва Стеша думала, Ястребов подослал к ним очередного шпиона, болванчика на телеуправлении, но беглое изучение воспоминаний синтетического гуманоида заставило её кардинально изменить свою точку зрения.

Внезапно Корней встал, проговорил: “Интересно, а насколько подробная симуляция меня окружает?” и принялся бить кулаком по планкам лавочки. Стеша от неожиданности вскочила на ноги, Демид медленно поднялся. После нескольких ударов одна из белых перекладин с треском сломалась, андроид, удовлетворённо хмыкнув, принялся изучать собственную кисть, на которой разорванная синтетическая кожа обнажила шарниры и приводы управления пальцами.

— Поразительное качество, — изумился он, — На орбите такая подробная симуляция доступна за очень большие деньги.

«Здорово притворяется, — ответил Демид, — Или Сигизмунд просто забавляется с нами, валяет дурака».

«Ни то, ни другое, — ответила Стеша, — Сейчас он работает в автономном режиме, не обмениваясь информацией с центром. И я проверила его память: они переписали ему воспоминания Корнея. ВСЕ».

«Погоди, ты хочешь сказать, что он, в самом деле, считает себя Корнеем Моховым?»

«Думаю, да».

«И как давно он с нами?»

«Тогда днём из коттеджа вышел уже андроид. И с Сигизмундом спорил андроид».

«Бред какой-то. Но зачем?»

«Пока не знаю. Но знаю, что его надо остановить, пока он ещё чего с собой не сделал. Или с нами».

«Ты сможешь его обезвредить, если что-то пойдёт не так?»

— Корней, — позвала Стеша тихо, пугаясь собственной идеи.

Андроид медленно повернул голову и посмотрел на девушку.

— Какие импланты у тебя были установлены? — спросила она.

— Разве это имеет сейчас значение? Нарисовать можно всё, что угодно.

— Нарисовать — да, а почувствовать?

— То есть?

Вдруг он бросится на неё, если поймёт?

— Импланты в ушах и зрачках могут рисовать тебе картинки и передавать звуки. Но проведи рукой по скамье, ты почувствуешь засохшую краску на деревянных рейках. Откуда это у тебя?

Мохов мотнул головой:

— Нет.

— И когда ты бил кулаком по перекладинам, ты же чувствовал боль?

Корней замотал головой энергичней:

— Нет, нет, враньё. Ты врёшь, я ничего не чувствовал. Ты врёшь, потому что ты — часть симуляции, твоя задача — свести меня с ума. Чтобы потом завербовать.

Стеша говорила как можно более мягким голосом:

— Тогда просто проведи пальцами по скамье, докажи, что я неправа.

— Кому докажи?

— Себе.

— Мне не надо ничего доказывать, я и так всё знаю.

— Чего ты боишься?

— Я ничего не боюсь.

— Но?

— Но я не вижу смысла совершать действия, итог которых я заранее знаю. Я ничего не почувствую, если проведу рукой по перекладинам скамьи, потому что у меня нет имплантов на руках и в нервных центрах, транслирующих в мозг осязательные ощущения.

Вдруг девушка вспомнила разговор в коридорах верфи, что состоялся между ней и Корнеем после смерти Володи, и спросила стальным от гнева голосом:

— Разве это Корней Мохов, которого я знала? Который спокойно рассуждал со мной о том, что хождение под смертью для революционера-подпольщика — простая рутина?

— Нет, это какой-то другой Корней Мохов говорит, прости, — ответил он мертвенно-ровным голосом.

Договорив, развернулся к лавочке, протянул к ней руку и за волосок от касания остановился, задрожал всем телом, не желая доводить движение до конца. Демид сделал шаг, чтобы подтолкнуть Корнея, но Стеша остановила Морозова взмахом руки. В ночную тишину сначала плюхнулся всхлип Корнея, затем другой, потом Мохов зарычал, качнулся в сторону белой рейки, одёрнул руку, точно обжёгшись, моментально выпрямился, с шумом втянул в себя воздух, сорвался с места, обогнул Стешу, будто стриж на бреющем полëте, бросился к коттеджу, за секунды добежал до крыльца и, не тратя времени на освещение, открыл и захлопнул за собой дверь.

Девушка, вздохнув, побрела за ним. Оказавшись у стены дома, она постучала в окно, за которым находилась какая-то комната. Когда на дребезжащий звук стекла не последовало ответа, постучала ещë раз. Потом ещë. Потом вернулась к лавке, выломала половинку разбитой андроидом рейки, подошла к дому и принялась бить стëкла. Демид наблюдал за девушкой, не двигаясь. Как только Корней скрылся в особняке, к поляне, встревоженные незапланированным движением, устремились новые дроны-шпионы, и Морозов был слишком занят их перехватом.

В ночной тишине звон битого стекла звучал жалобно и безысходно, как мольба о помощи человека, которого никто не спасëт. Поверх этой мольбы ложился сухой голос Стеши, уверенной в своей правоте и безнаказанности:

— Корней, а Корней, какая была ручка входной двери на ощупь? Тëплой, холодной? Гладкой, шершавой? У меня она фигурная в виде крыла хищной птицы, и отдельные перья больно впиваются в ладонь, если еë сильно сжать. А у тебя какая? Наверное, такая же? Наверное, тебе тоже было больно или, хотя бы, неприятно, когда ты давил на неë со всех сил три минуты назад, пытаясь скрыться от правды?

— Оставь меня в покое! — долетело из темноты в квадратном проëме окна, — Ты — просто симуляция, которая хочет свести меня с ума! Я не поддамся!