— Мне надо подумать, — смутилась Стеша.

— Подумай. Это ведь твоя мечта, это то, что составляет твою суть, цель твоей жизни и конечный пункт стремлений. Ради этого ты училась, работала, шла на сделки с совестью и даже совсем недавно начала грубо нарушать закон. Ты знаешь главный закон Вселенной? Твоё текущее состояние является суммой твоих прошлых поступков. Вот прямо сейчас сумма твоих поступков подвела тебя к исполнению мечты. И не надо будет прятаться, обманывать, лгать. Может, ты боишься одиночества? Но получив высокий рейтинг и квартиру на вершине рыжего сектора, ты спокойно сможешь заняться устройстов личной жизни. С совеременными программными средствами, которые предлагают Лексигон и Нойман, с твоей целеустремлённостью и новоприобретённым положением в обществе ты без труда найдёшь счастье, не сомневайся.

Неужели это правда? Неужели она сможет вернуться к нормальной жизни? Забыть всё, случившееся с ней за последние дни, как страшный сон? О, как бы чудесно это было! Что-то, однако, удерживало Стешу от ответа, что-то почти забытое, но зацепившееся за край сознания.

— Мне надо подумать, — повторила девушка.

— Нам всем надо подумать, — заявил Корней.

Антонина пожала плечами, андроид улыбнулся, как будто был уверен в результате:

— Думайте. Сорок минут хватит?

— Час, — мотнул головой Корней.

— Пятьдесят восемь минут, — забавлялся андроид.

— Все согласны? — спросил Корней, обведя кают-компанию взглядом.

Лидия, Демид и Стеша кивнули.

— Пятьдесят восемь минут, — подтвердил Мохов, — и один вопрос.

— Какой? — переспросила Антонина.

— Эта женщина, которую мы знаем, как Антонину, тоже согласилась сотрудничать с вами?

— Нет, увы, здесь гораздо более печальная история, — ответила женщина, — она — пациент психиатрической лечебницы. Тяжёлая форма шизофрении без шансов на исцеление даже в наш прогрессивный век, увы. Для её сознания мы создали отдельную симуляцию, оно и сейчас блуждает по ней.

— А поверх записали симулякр другой личности.

— На самом деле, всё сложнее, но суть ты уловил, Корней.

— Фантастика, конечно. Ладно, мы пойдём думать.

— Куда пойдём? — уточнил Демид.

— Туда, где лучше всего думается. В библиотеку, конечно.

— Я думаю, каждому из нас предложили что-то своё, — заявил Корней, расположившись в кресле у круглого деревянного столика на изогнутых ножках.

Демид также сел за столик в кресло напротив, положил на отполированную столешницу локти и кивнул:

— Ага. Мне, например, пообещали зелёный рейтинг и место в концерне Морозовых. В департаменте первого ряда даже.

Мохов уважительно покачал головой:

— Не дурно, не дурно. Несмотря на то, что ты начал революционную деятельность раньше меня, дорогой Демид, меня перековать они не надеются. И предложили неограниченные ресурсы для дела партии. Которые я смогу привлекать. Уверяли, что это обеспечит и успех общего дела, и мой личный карьерный успех в партии.

— И ты согласишься?

— Конечно, нет. Я же понимаю, это превратит всю мою работу в профанацию, лишит меня контроля собственной деятельности. В нашем движении вообще очень важно, с кем заключаешь союзы, и такой союз я считаю предательством.

— Погодите-погодите, — вступила в разговор севшая в кресло поодаль от столика Лидия, — я ничего такого не слышала. Когда Антонина или нечто, сидевшее за еë глазами, успела вам всë это сказать?

— Когда озвучивала своë предложение тебе, я думаю, — предположил Корней, — каждый из нас, вероятно, слышал что-то, что предназначалось только ему. Я не призываю тебя и Степаниду делиться услышанным, если вы этого не хотите. Выбор тут лично ваш.

— Тогда я не буду, — сказала Павлова.

Стеша медленно ходила взад-вперëд вдоль полок с литературой, особый запах, исходивший от множества собранных в одном месте книг, успокаивал девушку. Она пыталась вспомнить что-то, что почти забыла, подцепить это и вытянуть с края сознания. Услышав слова Лидии, Стеша остановилась и заявила:

— Я тоже.

Корней пожал плечами:

— Ваше право, товарищи. Ваше право. Демид, разреши полюбопытствовать, ты согласишься на предложение… этих личностей?

— Нет, Корней, не соглашусь.

— Почему?

— Потому что возврат зелëного рейтинга не является моим главным желанием. Потому что я не хочу забывать, не хочу однажды зажить так, будто ничего не происходило. Это моя жизнь, и я хочу, чтобы она осталась при мне, со всеми ошибками и всей болью. Это будет честно.

— И как же ты планируешь жить со всей своей болью? После удаления уничтожителя, я имею ввиду? Вернëшься к работе дезинсектором?

— Нет, я бы хотел вступить в партию Ad Astra.

Вступить в партию Ad Astra. Вот что Стеша пыталась вспомнить. Она хотела вступить в партию Ad Astra. Глупое желание, отнюдь не рациональное. Зачем? Она не считала свои представления о программе партии, еë целях и методах, о подпольной жизни достаточно полными, чтобы принимать такое решение. С другой стороны, Володя знал немногим больше, когда давал согласие на вступление в партию. В чëм-то даже и меньше, в отличие от него, она уже провела несколько дней в шкуре нелегала и даже испытала чувство потери по-настоящему родного, а не посоветованного нейросетью человека. Но ради чего вступать в партию?

И Корней, и Володя верили, что могли изменить мир к лучшему. Стеша слишком мало знала о подпольной борьбе, о политике и экономике вообще, чтобы строить какие бы то ни было предположения о своей способности менять мир. Опять-таки, Володя знал не больше, чем она, возможно, только с Моховым беседовал обстоятельнее. И согласился. Дело тут было не только в желании самореализации, никто не мешал ему быть хакером и работать на себя. Ломать корпоративные системы в свободное от основной профессии время, торговать данными на «чëрном» рынке. Кому-то таких занятий вполне хватало для удовлетворения амбиций.

Но Володя вступил в партию, и Стеша не могла понять, зачем. Значит, она сама хотела стать членом Ad Astra, чтобы пройти его путь? Чтобы в похожих обстоятельствах услышать эхо шагов его потерянной души? Разумно ли это было, отдавать свою жизнь на подобное дело? И правильно ли? Демид, например, никому не позволял управлять своей жизнью, пусть даже и такое управление пошло бы ему во благо. Может, ей следовало поступить так же? Сказать себе: «Моя жизнь — это моя жизнь, она дана мне только один раз. И не стоит тратить еë на чужие увлечения?» А Володю она будет вспоминать по вечерам, не слишком часто, может быть, раз в год, чтобы он не портил удовольствия от исполнения мечты.

Вообразив себе новую жизнь, что подарят ей неизвестные благотворители, Стеша со всей возможной ясностью осознала, что не позволит забрать у неë личного мертвеца.

За раздумьями девушка потеряла счëт времени, поэтому слова Корнея: «Пора нам идти», — стали для неë неожиданными.

В кают-компании ничего не изменилось по прошествии пятидесяти восьми минут: андроид всë так же занимал кресло, Антонина всë так же сидела на его, кресла, правом подлокотнике. Ни один, ни другая будто и не шелохнулись с того момента, как Стеша и остальные вышли в библиотеку. Когда люди расселись на прежние места, Антонина спросила:

— Готовы?

Все четверо согласно кивнули.

— Что ж, тогда начнëм опрос. Степанида?

Стеша не ждала, что первой спросят еë, и вздрогнула, услышав своë имя, затем переспросила:

— Что?

Потому что в горле вдруг пересохло. Она поняла, что, в независимости от озвученного сейчас выбора, навсегда откажется от огромной части своей жизни, и запаниковала. Все приготовленные слова забылись, кто-то заметался рядом с душой и заголосил: «Соглашайся!»

— Ты согласна на моë предложение? — уточнил андроид.

— Нет.

Будто выстрелила себе в голову.

— Почему, позволь узнать?

— Нет.

Ещë раз, «контрольный».