— Ты не думаешь, что предала Кирилла?

— Думаю, что он просто использовал меня, как и корпорация Вахрамеевых. Тоже давал овса и побегать в загоне, только его загон был интересней. Разве может лошадь предать хозяина, если еë украдут?

— То есть, Корней тоже использует тебя, как лошадь.

— Нет, он обещал оставить мне доступ, даже если я не присоединюсь к вам. Естественно, такое отношение кажется мне более человечным. Но мне нужно было сбежать со станции, иначе Кирилл или Каменские убили бы меня. Вам тоже нужно было сбежать, поэтому мы бежали вместе.

— Ты же в курсе, что заразилась уничтожителем?

— Да, причëм от вас. С террористами я не проводила столько времени. Им нужно было, чтобы план сработал чëтко, а уничтожитель на моëм импланте мог этому помешать, запустить какой-нибудь суицидальный процесс в челноке.

В каюту поочередно вплыли Корней и Антонина.

— Самсон! — громко обратился к Морозову Мохов, — проснись, пожалуйста.

Демид покрутил головой, загоняя чудовищ из-под век обратно в подсознание.

— Что… в чëм дело?

— Надо обсудить, что делать. Очевидно, Пахом не вернëтся и не выйдет на связь. Очевидно, он попал в беду.

Стешу настолько ужаснули эти слова, что она даже не решилась спросить, почему Корней так посчитал.

— Я в замешательстве, — заговорила Антонина, не дожидаясь, когда Демид окончательно проснëтся, — там действует «Духовный Союз», это мы знали и раньше. Вероятно, после разгрома нашей организации, последовавшей за стачкой, они набрали сил.

— Может, это полиция его сцапала, — пробурчал Демид.

— Мы проверили сводки, у нас есть бэкдор в местное управление. Там о его поимке информации нет. Значит, его схватила неофициальная структура.

— Твой контакт в клинике, — поинтересовался Демид у Антонины, — не мог быть к этому причастен?

— Ты подозреваешь кого-то из нашей организации в предательстве? — высокомерно переспросила Антонина.

— Боже упаси, — всплеснул Морозов руками, — я просто думаю, может, твой контакт, всë-таки, провален, а нам подсунули цифровую эмуляцию?

— Маловероятно, — мотнула головой Антонина, — я проверила его всеми доступными спецсредствами. Он проверку прошëл.

— Это, вообще говоря, странно, — задумчиво пробормотал Корней, — если на станции «Духовный Союз» настолько силëн, что хватает людей прямо в порту, образно говоря, наш контакт не мог этого не знать. Но, разговаривая с нами, он об этом даже не упомянул, более того, позвал нас к себе, то есть, прямо в ловушку.

— Действительно, — согласился Демид.

В каюте повисло тревожное молчание. Стеша переводила взгляд с одного человека на другого, ожидания от них импульса для продолжения разговора. Ничего не дождавшись, она спросила сама:

— Что же мы будем делать?

— Как я понимаю, — отозвался Корней, — у нас есть два варианта. Во-первых, мы можем не соваться больше на Большой Камень и искать способ покинуть верфь. На челноке, на котором прилетели, или на другом каком судне, не знаю. Во-вторых, мы можем попытаться узнать, что сталось с Пахомом, и вытащить его, если это ещë возможно.

«Если это ещë возможно», провалившись в Стешину душу, разодрало еë до кровавого мяса.

— Я за второй вариант, — продолжал Корней, — Пахом — не молоток, который можно просто оставить.

— И не лошадь, — улыбнулась Лидия.

— Что-что? — не понял Мохов.

— Раньше люди передвигались на лошадях, — пояснила Павлова, — если лошадь ломала ногу, еë убивали и двигались дальше без неë. Ещë их меняли на почтовых станциях. Когда одни выбивались из сил, их оставляли и ставили в упряжку свежих.

— Пусть будет так, — кивнул Мохов, — не лошадь.

— Нет, ну мне нравится этот принцип, — сказал Демид, — если он на всех будет распространяться, и вы полезете выручать меня, когда я попаду в беду.

— Полезем, — ободряюще улыбнулась Стеша неожиданно для самой себя, — не сомневайся, полезем.

— В таком случае решение принято, — подвела итог Антонина, — пробуем выяснить, что сталось с Пахомом.

Стеше полегчало. И жить, и работать стоило.

— Камуфляж на человека, — рассказывала Антонина, передвигая пальцами голографические экраны и нажимая на висевшие в воздухе клавиши, — подбирать долго. Сейчас на Земле и вокруг неë живëт столько людей, что у каждого из нас есть двойники. Они более-менее похожи на нас внешне, и даже занимаются примерно тем же самым. Во всяком случае, в легальной сфере. Сначала специальными программами мы получаем доступ в государственную базу данных, ищем там подходящего двойника, затем другими особыми приложениями заставляем окружающие нас системы принимать нас за наших двойников.

— То есть, — уточнила Лидия, — если я, допустим, угоню челнок, будучи в таком камуфляже, искать будут не меня, а бедолагу-двойника?

— Какое-то время да, ему или ей придëтся пострадать. Но, чаще всего, конфликт данных обнаруживается уже на ранних стадиях следствия, причëм автоматически, так что с человека снимается обвинение независимо от желания или нежелания конкретного следователя закрывать дело. Бывают, конечно, очень редкие исключения, но, знаешь, лес рубят — щепки летят.

— Как-то мне не очень хорошо от этих мыслей, — поëжилась Стеша, — вдруг я что-то такое натворю, и настоящая Адиля серьëзно пострадает?

— Ты встала на такой путь, — без всякой жалости сказала Антонина, — где остаться чистенькой не получится. Зацепишь невиновного. Покараешь непричастного. Остаëтся терпеть ради цели, к которой идëшь.

Стеша подумала, такой подход для неë не очень годился. У Антонины, Корнея или Володи была большая цель — преобразование общества на более гуманных началах. Во всяком случае, они это так видели, и подобная большая красивая цель в их глазах заслоняла мелкие уродства каждодневной подпольной борьбы. А что было у Стеши? Квартира на верхушке рыжего сектора? Ради этого она рисковала подвести незнакомого человека под Биржу Мощностей? Нет, девушка знала, некоторые люди только так и продвигались по жизни, но от осознания, что она сделалась одной из них, по душе расползлось чувство гадливости.

— Вернëмся к нашей теме, — говорила Антонина, — по сравнению с человеческим камуфляжем, маскировку для судна сделать гораздо легче, просто потому что за судами такого контроля нет.

— Конечно, — заметила Лидия, — преступления совершают люди, а не суда.

— Совершенно верно, — согласилась Антонина, — фактически подбор маскировки для судна — дело получаса. Вуаля.

Артистически взмахнув рукой, она торжествующе улыбнулась и кивнула Стеше:

— Ваш выход, маэстро. Просим.

Стеше не очень нравилась эта затея — выдать разбитый тягач от пассажирского челнока за резервный борт для рейсовых линий. Корней и Антонина верили в успех, потому что с камер наблюдения на пирсах обитаемых станций повреждения судна не должны были просматриваться, а подниматься к ним в кабину навряд ли кто-то будет.

Стеша разместила заявку на стыковку от корпорации Вахрамеевых, номинальных владельцев судна по новой легенде, на диспетчерском портале. Ждать одобрения пришлось совсем недолго, и ещë через полчаса она, Демид и Лидия вылетели на тягаче из эллинга и направились к станции.

Стеша сидела в кресле второго пилота, Демид стоял рядом, качаясь из стороны в сторону от манëвров судна, и напутствовал девушку:

— Главное — не допускай паники, паника означает погибель. Я всегда буду рядом, ко мне будет приходить трансляция с твоего сетевого импланта. Так что я буду видеть и слышать то же, что и ты. Всегда успею подстраховать и подсказать, если не потеряешь наушник. Если что, прибегу лично, бегаю я быстро.

Стеша верила, прибежит. Он ведь нашëл еë в красных секторах Северодвинска.

— Я бы с удовольствием пошëл вместо тебя, но Пахома раскрыли, скорее всего, опознав в лицо. Моя физиономия в их базах тоже, наверняка, есть, а вот ты в нашем деле новичок, для тебя на станции угроз нет. Ну, не считая уничтожителя, конечно. Так что избегай лифтов, пищевых принтеров и на монорельсах катайся с осторожностью. Унициклы не бери, могут впечатать тебя в стену.