Джек робел и сомневался, что справится без помощи и поддержки. Но он последовал совету и всё свободное время, к крайнему недовольству своей матери, проводил в доме Миллсов. Часами он сидел в комнате Флетчера, слушал какую-нибудь песню и пытался её сыграть. Это оказалось не так уж и сложно! И чем дольше он пробовал, тем быстрее у него получалось. К августу Джек уже выучил три десятка песен, большая часть которых занимала почётные места в хит-парадах.

Проблема была лишь в том, что он по-прежнему делал это на классической гитаре. Вишнёвая «Burns Vibra Artist» продолжала стоять в магазине, потому что Джек всё ещё не мог позволить себе её купить. И это приводило его в отчаяние.

– Сколько тебе не хватает? – спросил Флетчер. Это был тот редкий случай, когда именно он пришёл в гости к Джеку, а не наоборот.

Миссис Стюарт показательно громко мыла посуду внизу на кухне, хлопая дверцами шкафчиков и ящиков и со звоном бросая приборы.

Джек закрыл дверь на защёлку, как делал всегда, когда пересчитывал свои сбережения, залез под кровать, достал конверт и высыпал его содержимое на кровать. Он не знал точной суммы, но по его приблизительным догадкам гитары ему было не видать ещё как минимум неделю. В лучшем случае.

Накануне он в очередной раз заходил в магазин, чтобы убедиться – его ненаглядная Шерри, как мысленно он её окрестил, была на месте. На короткий миг его сердце перестало биться – в отделе гитар провели перестановку, и Джек сначала не нашёл свою избранницу. Управляющий, утративший свой скепсис в отношении упорного мальчугана, показал ему на противоположный угол, где тёмно-вишнёвая «Burns Vibra Artist» пряталась за рядами других, более новых и, возможно, для кого-то более привлекательных гитар.

Теперь Джек не мог отделаться от навязчивого страха, что к моменту, когда он наконец накопит нужную сумму и придёт за покупкой, гитару успеет купить кто-то другой. Он понимал, что страхи были нелепы. Что раз Шерри ждала его больше трёх месяцев, подождёт и ещё неделю. Но рациональность доводов рассудка не могла бороться с чувствами. Джек знал, что даже когда гитара будет стоять у стены в его комнате, он всё равно будет по-детски пугаться и подскакивать во сне, чтобы убедиться – его мечта осуществилась наяву.

Джек разложил свои богатства на покрывале. Флетчер молча наблюдал за процессом. Родители никогда не ограничивали его в карманных, но столько наличных сразу он не видел никогда! У него просто не хватало терпения копить. Наверное, потому что ему ничего не было нужно так сильно, как Джек хотел свою гитару!

– Сорок три фунта и три шиллинга, – наконец сказал Джек, не в состоянии сдержать вздох. Он пересчитал сумму несколько раз, и результат не всегда сходился. Но суть от этого не менялась – ему не хватало ещё довольно много. Недели две работы…

– А гитара стоит? – спросил Флетчер.

– Пятьдесят два, – понуро ответил Джек.

– Держи, – вдруг сказал Флетчер, протягивая Джеку несколько смятых купюр.

– Что это?

– Тут десять. Теперь должно хватить. Отдашь потом, когда сможешь.

– Ты серьёзно? – спросил Джек. Он смотрел на Флетчера, как на снизошедшее с неба божество или волшебную фею.

– Это похоже на шутку? – проворчал Флетчер, покраснев от смущения. – Я бы дал больше, но больше у меня нет.

– А больше и не надо! – воскликнул Джек.

– А усилитель? – спросил Флетчер. – Усилитель тебе разве не нужен?

Джек отмахнулся. Конечно, усилитель был нужен и на него требовались дополнительные деньги. Но сейчас главным было купить гитару. Пока её не перехватил кто-то другой!

– Спасибо! Я верну! Через две недели точно всё верну!

– Да вернёшь, конечно. С процентами, – Флетчер лукаво прищурился.

Джек растерянно приоткрыл рот, потом кивнул головой.

– Да, конечно, как скажешь!

– Вот придурок! – рассмеялся Флетчер.

Подскочив с кровати ранним утром понедельника Джек опять распотрошил свой тайник. Теперь уже окончательно. После завтрака он собирался в магазин.

– Джек, прекрати ёрзать на стуле, – приструнила Джека миссис Стюарт. В отличие от самого Джека, её настроение сегодня точно нельзя было назвать хорошим, так что неусидчивость сына за столом действовала на неё хуже, чем пресловутая вожжа раздражала лошадь, угодив ей под хвост.

Мистер Стюарт лишь коротко покосился на Джека из-за газеты, но промолчал.

Джек не стал искушать судьбу и постарался скрыть своё радостное волнение. Но все его мысли были об одном – неужели сегодня он наконец купит себе гитару?

– Джек! Осторожнее! – взвизгнула Джилл.

Он вздрогнул и только сейчас заметил, что молоко, которое он подливал себе в чай, перебралось через край и стекало по краю скатерти прямо на коленку Джилл.

– Ой, извини, – Джек принялся поспешно вытирать со стола жирную белую лужицу. Все остальные члены семьи пристально и хмуро за этим наблюдали.

– А теперь можешь выйти из-за стола, – холодно сказала миссис Стюарт, как только Джек справился с разводами на скатерти.

Джек побледнел больше обычного, но спорить не стал. Лишь бы его не наказали «домашним арестом»! Он молча собрал свою посуду, отнёс её на кухню и поставил в раковину. Прислушался к звукам из столовой – стук приборов по тарелкам, звон ложечек… Кажется, всё обошлось. Джек выдохнул с облегчением.

Он вымыл посуду, теперь уже думая лишь о том, как бы ничего не разбить – в этом случае наказания было бы точно не избежать!

Закончив с посудой, Джек бесшумно поднялся в свою комнату. Он не стал дожидаться, когда отец начнёт собираться на работу, и, взяв с собой все деньги, тихонько вышел на улицу. Лучше погуляет где-нибудь до открытия магазина, чем будет сидеть дома! Вполне возможно, что вечером ему за это попадёт. Но сейчас Джеку было всё равно. Чем меньше оставалось времени до момента, когда он сможет наконец забрать свою гитару, тем сильнее становилось его волнение.

Джек похлопал себя по карману брюк, проверяя точно ли взял с собой деньги. Ему очень хотелось пересчитать их и удостовериться, что суммы действительно хватало на покупку. Но делать это на улице Джек не решился. Кто-нибудь мог увидеть. Грабители или старшеклассники. Кто-нибудь мог отнять у него все его сбережения. И тогда о гитаре можно было даже не мечтать!

Джек понимал, что становится настоящим параноиком, хотя такого слова ещё не было в его лексиконе, но не мог справиться со своими глупыми страхами.

До открытия магазина оставалось около часа, но Джек не мог заставить себя идти медленнее. Ноги сами собой ускоряли шаг. К тому же, за время работы на почте он привык ходить быстро, даже если никуда не торопился. И всё-таки идея топтаться под дверями магазина ему не улыбалась. Поэтому на следующем перекрёстке Джек решительно повернул в сторону дома Флетчера. Скоротает время у друга. А может быть тот даже согласится составить ему компанию.

– Хорошо, хорошо. Схожу с тобой, – Флетчер зевал и сонно протирал глаза. – Время попить чай у меня есть?

– Минуть двадцать, – ответил Джек, посмотрев на часы, которые висели напротив кровати Флетчера, между фотографиями Элвиса Пресли и Чака Берри. Над ними теперь висела новая фотография – «Beatles».

Флетчер, продолжая широко зевать, прошаркал в ванную. Двадцать минут на чай? Ему обычно требовалось на это не меньше сорока!

– Можешь включить музыку! – крикнул он Джеку из ванной, уже с зубной щёткой во рту, так что разобрать его речь было почти невозможно.

Но Джек всё прекрасно понял и с любопытством просмотрел пластинки на полке Флетчера. Он слушал здесь уже всё. И большую часть мог сыграть и спеть сам. Но он был готов слушать эту музыку снова и снова.

Джек включил проигрыватель и поставил первый альбом ливерпульской четвёрки. Всё-таки было в них что-то совершенно особенное! Джек сомневался, что они в принципе могли ему надоесть!