Они провели за стойкой около двух часов и несколько раз вставали потанцевать – под конец тела слушались всё хуже, но при этом внутреннее ощущение свободы и лёгкости было столь велико, что они не обращали внимания на неуклюжесть собственных движений. Сейчас стрелки часов уже переползли за отметку полуночи, и в зале оставалось не так много посетителей.

Бекки чуть пошатнулась, и Честер обхватил её рукой за талию. Она почему-то хмыкнула, он почему-то рассмеялся. Так, в обнимку и смеясь, немного неловко и неустойчиво, они лавировали между столиками и танцующей молодёжью, пока не скрылись за служебной дверью. Спустя ещё минуту они буквально ввалились в гримёрную: её руки у него за шеей, его – у неё на спине; прижавшись телами так, словно хотели друг в друге раствориться. И этот пьяный поцелуй, насквозь пропитанный ароматом виски и сигарет, был полон необузданной подростковой страсти, дерзкой и немного наивной.

Честер чуть медлил. Бекки, напротив, торопилась. Он наслаждался возможностью прикасаться к её обнажённому телу – совсем как в его снах. Она жадно тянула его на себя, как будто боялась, что промедление заставит её передумать.

Узкий диванчик вряд ли был идеальным местом для занятия сексом. Что уж там, он вообще был совершенно ни к чему не пригодным экземпляром мебели. Но Бекки делала вид, что дискомфорт её совершенно не тревожит, а Честер был слишком сосредоточен на том, чтобы «сделать всё правильно», чтобы задумываться ещё и о таких мелочах, как диван.

Алкоголь избавил их обоих от лишних страхов и сомнений, раскрепостил движения и заставил позабыть о стеснении. И то, что массивный металлический кулон Честера бил его по носу в ритм движений, заставляя их обоих смеяться, не слишком портило момент…

Честер проснулся под утро. Боль в боку, о которой он уже начинал забывать, вновь напомнила о себе. Кроме того, неприятно гудела голова. Честер поморщился и потёр пальцами переносицу. Пробуждение после пьянки было явно не столь приятным, как сама пьянка.

Бекки лежала рядом с ним, каким-то чудом уместившись на диванчике, которого и одному Честеру обычно было мало. Она была абсолютно голая: изъеденный молью старенький клетчатый плед почти целиком сполз на пол, и даже в погружённой в темноту гримёрке Честер мог разглядеть очертания её тела.

Честер сглотнул, но горло пересохло и язык прилип к нёбу. Сейчас бы воды. И сигарету. Но он боялся сделать неосторожное движение и разбудить спящую Бекки.

Он помнил события минувшей ночи урывками. Но помнил главное. Они с Бекки занимались сексом. Первый раз вышел довольно скомканный. Но они посчитали это не неудачей, а поводом попрактиковаться.

Честер сделал ещё одну неудачную попытку сглотнуть и закашлялся – как будто кто-то царапал изнутри его горло.

– Честер? – Бекки открыла глаза и посмотрела на него, вглядываясь в темноту.

– Т–ш, спи, – шепнул он ей в ответ.

– Я не помню, я тебя вчера с днём рождения поздравила? – Бекки приподнялась на одной руке и нахмурилась.

– Будем считать, что подарок ты мне сделала, – рассмеялся Честер и снова закашлялся.

– Что с тобой?

– Всё нормально. Пойду воды принесу.

Честер накинул рубашку и натянул джинсы на голое тело. Одежду пришлось на ощупь искать на полу. Бекки села, прикрывая свою наготу пледом, и внимательно следила за движениями Честера. В темноте они не казались такими уж неуклюжими, как при свете дня. По крайней мере, до тех пор, пока Честер не запнулся о штанину и едва не упал.

Бекки ждала его, сидя на диване и притянув к груди коленки. Как она и предполагала заранее, стоило только туману опьянения рассеяться, и у неё появились сомнения. Нет, она ни о чём не жалела. Просто знала: будь она трезвой, вряд ли бы решилась на этот шаг.

– Я принёс живительную влагу! – Честер распахнул дверь и с видом победителя взмахнул в воздухе графином, в котором радостно позвякивали кубики льда, расплескав при этом часть воды. В том, что буквально за стеной был бар, определённо были преимущества. Честер уже успел выпить целый стакан. После этого самочувствие значительно улучшилось, хотя он сомневался, что уже протрезвел – его всё ещё слегка шатало.

Бекки прыснула со смеху.

– Давай сюда, герой, – она покачала головой и протянула руки. Пить и правда хотелось.

Честер помог ей придержать графин, пока она жадно пила ледяную воду, и мысленно сокрушался, что забыл прихватить с собой стакан.

– Спасибо, – Бекки подтянула плед выше и нерешительно теребила его край в руках. После проведённой вместе ночи она вдруг растерялась и не представляла себе, как теперь вести себя с Честером.

– Ты не замёрзла? – спросил Честер. Он сел рядом с ней и подхватил её ладошку в свою руку.

– Нет, – Бекки покачала головой и посмотрела на Честера. – Ты не стал относиться ко мне хуже?

– А должен? – удивился Честер. Конечно, считалось, что приличная девушка должна была ложиться в постель лишь со своим мужем. Но Честеру было наплевать на сомнительные рамки приличий.

– Я не знаю, – Бекки чуть приободрилась. – Но родители меня так не воспитывали!

– К чёрту родителей. Что думаешь ты сама?

– Мне было хорошо, – тихо, почти шёпотом ответила Бекки.

– А разве это не главное?

– Не знаю, – Бекки пожала плечами.

– Если бы я делал то, что считают правильным мои родители, меня бы тут точно не было, – сказал Честер.

– И ты не жалеешь?

– Нет, – твёрдо ответил Честер. – Это моя жизнь. И только мне решать, что для меня хорошо, а что плохо.

– Да, наверное, – Бекки задумчиво кивнула головой.

– Давай попробуем ещё поспать, – сказал Честер и притянул Бекки к себе в поцелуе.

К осени, когда порез на боку окончательно зажил, оставив на своём месте только неаккуратный шрам, Честер всё больше и больше задумывался о том, что ему срочно надо было искать новую группу. Ему было восемнадцать – многие музыканты к этому возрасту уже не просто разъезжали с гастролями, но приобретали настоящую славу и популярность. А Честер по-прежнему сидел в подсобке клуба и восхищался другими, вместо того, чтобы самому занимать место на сцене.

Несколько раз он сходил на прослушивания – всё-таки, в его работе было одно большое преимущество: он вращался среди рок-музыкантов и слово за слово они то и дело передавали информацию, где и кому требовался барабанщик. Однако всякий раз Честера что-то не устраивало. Он не хотел больше временных проектов – он достаточно успел поиграть каверов на свадьбах и днях рождениях. Он хотел настоящую группу, с участниками которой разделял бы взгляды как на музыку, так и на образ жизни.

В ночь на 13 ноября 1966 года он, как и всегда, работал в зале, стараясь совмещать одновременно несколько должностей: уборщик, официант, помощник звукотехника. Он сновал между столиками и танцующими посетителями. От сцены к бару. От бара к сцене. Всё это было настолько привычной рутиной, что большую часть действий Честер делал уже на автомате. Вытереть. Подмести. Отнести заказ… Задеть чью-то чашку. Вытереть. Отнести заказ… Эл и Колин не переставали посмеиваться над неловкостью Честера и дразнили его «Мистером Грациозностью» и «Демоном-разрушителем», но Честер не обижался.

Он возвращался из дальнего угла зала, где кто-то разбил бутылку вина, когда, уже у бара, споткнулся о швабру и налетел на какого-то мальчишку, выбив у того из рук кружку пива. Кружка упала на пол и разлетелась вдребезги, а Честер, не в состоянии подавить расплывающуюся на лице улыбку, поднял взгляд на посетителя, которому «посчастливилось» стать жертвой его неуклюжести.

На вид парнишка был точно не старше самого Честера, примерно его роста, с копной слегка вьющихся рыжеватых волос и вытянутым носом. Он стоял перед Честером, молча изучая его внимательными зелёными глазами, в которых плясали озорные огоньки.