– Надо поговорить с моими родителями, – сказал тот, продолжая в задумчивости поглаживать подбородок.

– О чём? – непонимающе спросил Честер.

– О том, чтобы ты переехал к нам жить, – ответил Флетчер таким тоном, словно бы говорил само собой разумеющиеся вещи.

– Чего? – опешил Честер.

– Ну ты же не будешь вечно жить здесь?

– Разумеется, нет. Я стану рок-звездой и буду жить в роскошном особняке в окружении дюжины полуголых девиц!

– Тебе не кажется, что на каком-то этапе этой логической цепочки произошёл сбой? – усмехнулся Флетчер. – Ты сбежал из роскошного особняка, чтобы в конечном итоге жить в роскошном особняке?

– Роскошный особняк – не самоцель, – терпеливо объяснил Честер, хотя прекрасно понимал, что сейчас они с Флетчером просто соревновались в пустой болтовне.

– Чёрт с ним, с особняком, – отмахнулся Флетчер. – Если ты круглые сутки будешь впахивать тут ради крыши над головой, у тебя не будет времени на то, чтобы стать рок-звездой.

Честер неопределённо передёрнул плечами. Он и сам неоднократно над этим задумывался и знал, что Флетчер был прав, не знал только, как можно было изменить сложившуюся ситуацию.

– В общем, мне надо как-то уговорить родителей разрешить тебе у нас жить, – повторил Флетчер, обращаясь скорее к самому себе, чем к товарищам по группе.

– У тебя классные родители, – подал голос Джек.

– У меня классные родители. Но это не значит, что они готовы принять в дом первого попавшегося бездомного… Без обид, Чес!

Честер рассмеялся и покачал головой. Он чувствовал себя неловко – Флетчер ему чертовски нравился, и Честер не хотел создавать ему никаких проблем. И всё же идея переехать в нормальный дом казалась настолько привлекательной, что было страшно надеяться на её осуществление.

– Ты уверен, что это – хорошая мысль? Я же ведь, по сути, тебе никто.

– Я уверен, что нам нужен барабанщик. И я уверен, что ты идеально подходишь на роль этого самого барабанщика. А ещё я уверен, что с такой работой времени быть барабанщиком у тебя не будет. Так что нам надо придумать какую-то правдоподобную историю, – сказал Флетчер.

– Я могу рассказать им почти правду – что родители выгнали меня из дома, потому что я бросил школу и отказался поступать в Оксфорд…

– А почему не рассказать им правду? – спросил Джек.

– Потому что вряд ли кто-то захочет вставать на пути у моего отца, – мрачно усмехнулся Честер.

– Давай скажем, что ты сирота? И что твоим опекунам нет до тебя дела? И как только тебе исполнилось восемнадцать, они вышвырнули тебя за порог, посчитав, что теперь ты сам можешь зарабатывать себе на жизнь? – вдруг предложил Флетчер. Его глаза заблестели от энтузиазма: версия была превосходная и даже могла объяснить аристократические замашки Честера, которые он так и не научился прятать!

– А где тогда его документы? – спросил Джек.

– А меня ограбили! – Честер широко улыбнулся и задрал рубашку, демонстрируя шрам на левом боку.

Рождественский концерт прошёл с успехом, хотя по мнению всех троих ребят, это был совершенно не тот уровень, с которого они хотели бы дебютировать.

Родители Джека музыкальный талант сына так и не оценили, зато мистер и миссис Миллс остались довольны первым выступлением группы Флетчера.

– Мам, пап, это Честер, наш гениальный барабанщик, – Флетчер подтолкнул краснеющего от смущения и широко улыбающегося своей самой обаятельной улыбкой Честера к родителям.

– Очень приятно, Честер, – мистер Миллс протянул Честеру руку.

– Теперь я понимаю, почему мальчики так долго не могли найти барабанщика, – миссис Миллс приветливо улыбнулась.

Джек бросил понурый взгляд на своих родителей, которые нетерпеливо переминались с ноги на ногу и недовольно косились на сына и его собеседников.

– Мне пора, – со вздохом сказал Джек. Он бы с куда большим удовольствием продолжил вечер в компании друзей.

– С Рождеством, Джеки. Приходи завтра в гости.

– Спасибо, миссис… Луиза. Я постараюсь, – Джек попрощался и поспешил к родителям.

– А у тебя какие планы? – спросила миссис Миллс Честера.

– Никаких, – усмехнулся Честер. – В этом году у меня вообще никаких планов… ни подарков, ни ёлки…

На работе он взял выходной, хотя отпроситься в канун Рождества было не так уж просто. Но Рик махнул рукой. В конце концов, Честер и правда работал почти без выходных и круглые сутки.

– А может позовём его в гости? – Флетчер повернулся к родителям с таким видом, как будто эта мысль только сейчас пришла ему в голову, хотя на самом деле этот разговор был спланирован заранее.

– Конечно! Если хочешь, пойдём к нам, Честер, – миссис Миллс дружелюбно улыбнулась.

– Да как-то даже неудобно, – пробормотал Честер, снова краснея отнюдь не от притворного смущения.

Он до сих пор не понимал, зачем согласился на всю эту сомнительную авантюру. Они с Флетчером знали друг друга чуть больше месяца, а его родители были Честеру совершенно чужими людьми. Но романтика первых недель жизни в клубе давно себя исчерпала, сейчас это была тяжёлая и беспросветная рутина, которую Честер, конечно, мог бы выносить ещё бесконечно долго. Если бы видел в ней какие-то перспективы. Но перспектив было невидно. Всё та же швабра. И те же грязные полы и туалеты.

– Неудобно на льдинке… начал было Флетчер, осёкся под взглядом миссис Миллс и похлопал Честера по плечу: – Пошли, хватит ломаться!

– Ладно, спасибо, – Честер робко улыбнулся.

Честер сидел за столом и изо всех сил старался не показывать вида, насколько он был голоден. Флетчер без умолку трещал – рассказывал родителям, как они познакомились с Честером («Пап, помнишь, вы взяли нас с Джеком в клуб, а там парнишка разлил моё пиво?»), потом делился впечатлениями о последних послушанных пластинках. Честер взирал на всё это с искренним изумлением и любопытством. Светские беседы за столом были приняты и в его семье, но среди аристократов это был скорее торжественный ритуал, в котором каждый знал своё место. Здесь же царила искренняя и непосредственная атмосфера – столь непривычная для Честера.

Чем больше он находился в обществе Миллсов, тем больше ему хотелось к ним переехать, но тем меньше ему хотелось их обманывать. У него были определённые принципы, и одним из них было – не врать людям, которые вызывали у тебя симпатию.

Поэтому, когда Флетчер осторожно начал раскручивать тему нелёгкой судьбы Честера, тот уже знал, что вместо заранее подготовленной легенды расскажет правду. И скачи всё конём.

Флетчер в удивлении уставился на Честера, когда понял, что тот отошёл от плана. Конечно, у него были лучшие в мире родители. Но не до такой же степени!

Но Честер не обращал внимания на взгляд Флетчера и продолжал рассказывать краткую, зато настоящую версию своей истории.

– В общем, в клубе я не только работаю, но и живу, – закончил Честер, чувствуя, как на его лице расплывалась идиотская улыбка. Каждый раз, когда он так улыбался, его собственные родители и учителя были убеждены, что он врёт или задумал какую-то пакость.

– Какая тяга к музыке! – с улыбкой покачала головой миссис Миллс.

– Вы не отправите его в полицию? – осторожно уточнил Флетчер. Здравый смысл подсказывал ему, что именно так должен был поступить любой разумный взрослый человек на месте его родителей.

– А разве его ищут? – миссис Миллс беспечно пожала плечами.

– Надеюсь, что нет, – усмехнулся Честер. – Но я же официально ещё не совсем совершеннолетний. Мне всего восемнадцать…

– Вряд ли ты единственный подросток в Англии, который бросил школу и ушёл из дома, – сказал мистер Миллс. – И вряд ли будешь последним. Во всяком случае, ты теперь можешь легально работать в своём клубе.

– Но ты, видимо, больше не хочешь там работать, верно? – миссис Миллс с пониманием прищурилась. – Мальчики, вы специально задумали этот разговор?