Прошло где-то два часа, пока перед нами, наконец, не появилась табличка "Копытки", занесенная снегом и согнутая в сторону леса. Проехав по более или менее расчищенной дороге к центру, мы завернули на улицу Заводскую и притормозили возле больничного забора.

Танька оторвала руки от руля и вытянула их, показывая, как они дрожат:

— У меня нервный стресс, — выдохнула она и откинулась на сидение. — Как же я хочу выпить…

— У тебя и батька любил приложиться, — услышали мы голос тетки и, развернувшись, грозно уставились на нее. Она стушевалась и проворчала: — Идите уже, дите забирайте.

Покинув теплый салон автомобиля, мы вошли на территорию больницы и быстро пошли по аллее, ведущей к детскому отделению.

— Вот сейчас я вообще не представляю, что мы делать будем! — взволнованно сказала Танька. — Мы даже не знаем, в какой палате она лежит.

— Слушай, это тебе не город, — я улыбнулась, окунувшись в воспоминания. — Помню, как я здесь лежала с ангиной, так кроме старенькой санитарки и медсестры на посту, никого не было. Мы даже бегали в магазин за шоколадом.

— Ты ещё вспомни, что тридцать лет назад было! — фыркнула Танька. — Сейчас-то уже все не так.

Но я оказалась права — ничего не изменилось с того момента, как я лежала в детском отделении. Все те же, стеклянные двери, с облупленной краской, ведущие в само отделение, а в "предбаннике", старые кресла из кинотеатра, стоявшие под стенкой, на которых всегда сидели родственники, ожидая встречи с детьми и тусклые абажуры, с прошлогодними мухами.

Танька дёрнула дверь, но она естественно оказалась запертой и недолго думая, достала из волос шпильку.

— Такие замки я в детстве как орехи щелкала.

Когда дверь с тихим скрипом отворилась, на нас еще сильней пахнуло больничным духом и, просунув головы в образовавшийся проем, мы увидели длинный коридор, в конце которого стоял стол, а за ним сидела женщина в белом халате.

Большая часть коридора была погружена во тьму, лишь тусклый свет от лампы образовывал световое пятно возле медсестры.

— И как быть? — Танька задумчиво пожевала губу. — Она сейчас такой переполох поднимет!

— Ладно, помогу, — тетка скользнула в приоткрытые двери и полетела к столу. Буквально через минуту она махнула нам рукой, и мы осторожно "вползли" в коридор.

Приблизившись к столу, мы с удивлением заметили, что медсестра спит, зажав в руках спицы, которыми вязала что-то очень красочное.

— Быстро ты умения приобретаешь… — прошептала я и тетка гордо задрала подбородок. — Что при жизни хваткая была, что сейчас…

— Давайте быстрей! — прошипела она, разозлившись, и отлетела в темный угол.

Палат было немного и только в двух из них лежали дети. В одной — два мальчика, а во второй Маша. Девочка крепко спала и ее узкое личико, казалось кукольным.

— Испугается, кричать начнет, — я смотрела на нее, страшась трогать ребенка. — Посреди ночи, какие-то тетки незнакомые лезут!

— Давай разбудим, — предложила Танька. — Объясним все…

— Как ты себе это представляешь?

— А вы кто? — тоненький голосок заставил нас испуганно замолчать.

Девочка проснулась и смотрела на нас большими глазами.

— Мы пришли, чтобы спасти тебя, — прошептала Танька заговорщицким тоном. — От злых колдуний.

— Она держала меня в холодном доме, — прошептала в ответ Маша. — Я ее боюсь!

— Танька, она еще больна, как мы ее потащим с собой? — мне было страшно. — А если хуже сделаем?

— Если мы ее не заберем — настанет ад, — сказала подруга и тихо добавила: — Тогда она точно умрет, а так есть шанс, что колдуны ее вылечат.

Как бы оно ни было, Танька была права…

— Ты пойдешь с нами? — спросила я девочку и та кивнула:

— Да, вы — хорошие.

— Откуда ты знаешь? — улыбнулась я.

— Я всегда знаю, кто хороший, — девочка закашлялась. — Мамка говорила, что это дар.

— Тогда давай уходить отсюда, — я укутала ее в одеяло и взяла на руки. — Сиди тихонечко. Хорошо?

— Хорошо.

Мы вышли в коридор и помчались к двери, понимая, что совершаем практически преступление, но выбора у нас не было.

Отъехав от больницы, мы облегченно выдохнули — оставалось лишь добраться до дома.

— Дальше-то что? — нарушила долгое молчание Танька, не отрывая взгляд от дороги. — Забрали мы Машу и?

Я посмотрела на спящую девочку и сказала:

— Приедем домой и подумаем. Сейчас совсем ничего в голову не приходит.

— Да… Хорошо хоть тетка нас от нечисти скрывает, — вздохнула подруга. — Ребенок в безопасности.

— А вот тут, закавыка, — подала голос тетка. — Я или вас скрывать могу или только ее. Сил у меня столько нет… А девка мощная, энергии много…

Мы переглянулись.

— Еще лучше… — Танька остановила машину. — И как быть?

— Как, как… — пусть девочку скрывает, с тяжелым вздохом ответила я. — По-другому и быть не может.

Когда джип въехал в деревню, снег уже заметал не на шутку. Свет фар с трудом прорезал эту мглу, и казалось, за ней ничего не было, лишь снег, темнота и холод. Понимая, что остаёмся без защиты, мы бодрились как могли, но получалось это у нас слабо.

— Если нас оборотни найдут, девочка одна останется, — сказала я и Танька задумчиво протянула:

— Да… Дела…

— Силу у нее позаимствуйте.

Мы медленно повернулись к тетке, которая поблёскивала в темноте своим одним глазом.

— Вы это о чем? — Танька удивленно выгнула брови, а я затаила дыхание.

— А что я не ясно сказала? — тетка, казалось, сама была в восторге от своей идеи. — Позаимствуйте у девки силу, а потом обратно отдадите. Делов-то.

— Действительно… — Танька хмыкнула. — Это что, стакан сахара или сто рублей, что одолжить можно?

— У вас книга есть, — парировала тетка. — Там, небось, и не такое написано. Я девку-то прикрою, а вы, в лапы этим упырям попадете! Но если у вас сила будет — вот сюрприз им устроите!

— Слушай, а ведь в этом что-то есть… — я задумчиво повернулась к Таньке. — Хоть какой-то шанс…

— Думаешь, в книге есть такой ритуал? — было видно, что подруга сомневается.

— Вот пойдем и посмотрим, — решительно сказала я. — Забираем девочку и вперед. Если мы сами себе не поможем, этого не сделает никто.

Танька промолчала, но после моих слов закопошилась, отстёгивая ремень безопасности, и я поняла, что она согласна.

Забравшись со спящим ребенком на чердак, мы уложили ее удобнее и взялись за книгу, старательно всматриваясь в каждую страницу. Пролистав больше половины и почти потеряв надежду, я вдруг заметила надпись крупными буквами: "Забрать силу у ведьмы".

— Вот оно! — воскликнула я и тетка, прижав палец к губам, прошипела:

— Тише! Машку разбудишь!

Подруга схватила книгу и принялась быстро читать написанное:

— Силу мертвой ведьмы из могилы забрать. На ее могиле себя ножом три раза перекрестить. Нож в могилу вонзить да сказать: «Иже очи мои отворены, иже уши мои отворены, иже гласины ваши слыханы, да денницы виданы, да инницы ножом отсеканы. Аминь». Всё…

— На могиле? Мертвой ведьмы?! — я испуганно огляделась. — Нам у Маши нужно силу взять!

— Да нет здесь такого! — Танька пролистала книгу до конца. — Это всё!

— Черт… — я схватилась за голову. — Ко всему этому шабашу, нам еще этого не хватало!

— А может оно и к лучшему? — Танька прищурилась. — Зачем девочку мучить? Пойдем к Лукасе на могилу и возьмем у нее.

Я испуганно уставилась на нее и тут, тетка снова подала голос:

— А вы когда к Лукасе пойдете, к старым захоронениям заверните, там, под березой, лежит Мотя Горбатая. Ох, и ведьма была… Даже Лукася ей в подметки не годилась… Давным-давно она померла, а силу свою с собой забрала — некому передать было. Я в те времена ещё девчонкой была… Так вот и ее колдовство прихватите. А чего уж…

— Это шутка такая? — я себе даже представить не могла, как мы бегаем с Танькой по кладбищу и тычем ножом в могилы.