Прохор практически висел на брате, а тот еле передвигал ногами, и его левая рука была неестественно вывернута. Они были в крови и болотной грязи, которую не мог смыть даже дождь. Я с ужасом поняла, что помощники из них никакие и снова чуть не заплакала.

— Вас тут ждут! — взволнованно прошептала Танька. — Убить хотят!

— Да знаем мы, — ответил Корней и осторожно опустил брата на землю. — Давно почувствовали.

Он подошел к нам и принялся неловко разрезать веревку большим ножом.

— Уходите туда, откуда пришли. Опасно здесь, — сказал он. — И спасибо, что предупредить хотели.

— Да куда же мы пойдем? — я пожала плечами. — Мы же вам говорили, что это вы нас послали сюда из будущего!

Корней посмотрел на нас долгим, проницательным взглядом и вздохнул:

— Как бы оно ни было, уходите отсюда. Сейчас мы вас защитить не сможем.

— Не пойдем мы, — упрямо произнесла Танька, трогая синяк, расплывавшийся под глазом. — Наше место здесь.

— Да гони ты их к чертям собачьим… — слабо выдохнул Прохор. — Дуры бабы, лезут на рожон…

— Не пойдем мы, — набычилась Танька.

Мне было страшно, но бросить раненых мужчин на растерзание, я не могла.

— Может, есть какой-то способ? — в надежде на чудо, спросила я.

— Есть… — задумчиво протянул Корней. — А ведь и правда есть!

— Что это за способ? — мы с Танькой напряглись, понимая, что вряд ли это будет что-то простое.

— Сила наша уходит, и нет ее до самого восхода солнца… — ответил Корней. — Но есть один способ вернуть ее и даже умножить… Нужно взять некие травы, сердце оборотня и кровь двух женщин, которые дадут ее добровольно.

— Ну, можно сказать, что последнее у вас есть, — твердо сказала я. — А где взять сердце оборотня?

— Совсем мала проблема, гляди-ка, — Корней извлек из кожаного мешочка еще бьющееся сердце. — Угадайте, чье оно?

— Лида??? — мне стало муторно, тошнота подступила к горлу. — Но как? Разве может оно до сих пор биться?

— Может, — кивнул Корней. — Оно бьется тринадцать часов после смерти и если его съест какое-нибудь дикое животное, то оборотень обязательно вернется к жизни через это животное. Поэтому, сердце всегда вырезают.

— А я-то гадала, чего это ты там задержался… — ахнула Танька. — Ужас какой!

— Вот поэтому, колдовское дело такое непростое, — хмыкнул Корней. — Может, все-таки уйдете?

— Нет, — вздохнула я. — Делайте свое дело.

Прохор стонал, лежа на земле, а Корней колдовал, собрав нашу кровь в большой ковш, который стоял на старом колодце за заимкой. Что-то происходило в этом ковше, под тяжелый шепот Корнея. Оно закипало и бурлило, окутывая нас сладковатым запахом плоти…

Первый выпил из ковша Прохор, и мы испугались, увидев, как действует страшное зелье на колдуна. Он рычал, цеплялся ногтями за мокрую землю, выгибался дугой, и его лицо искажала гримаса жуткой боли, от которой у нас все скукоживалось внутри.

— С ним все будет в порядке? — взволнованно прошептала Танька, с жалостью наблюдая за муками колдуна.

— Все будет хорошо, — успокоил ее Корней и, хлебнув с ковша, аккуратно поставил его на землю, после чего упал рядом с братом.

Мы с Танькой жались друг к другу под хлипким навесом возле колодца, а братья ползали по грязи, испытывая всю гамму чувств от выпитого зелья. Зрелище это было не для слабонервных, и я старательно отворачивалась, чувствуя, как мое сердце отзывается на муки Корнея.

— Живы все-таки, — прошипело рядом и мы в ужасе увидели Григория Плясова, медленно приближающегося к нам. В его руке блестел огромный охотничий нож и он явно собирался им воспользоваться. — Приползли твари, помощнички ваши!

Он окинул корчившихся братьев презрительным взглядом и стал подбираться к нам, поигрывая ужасным орудием убийства. На его лице блуждала дикая ухмылка, в которой не было ничего человеческого. Его душу давно забрал дьявол.

— Все-таки подпортил их хозяин с болота. Ишь, как ломает колдунишек-то. Помрут, как пить дать. Но начну я с вас.

​​​​​​- Зачем ты все это затеял? — спросила я, и мы попятились от него, понимая, что шансов у нас не так много. — Не добьешься ведь ничего. Сдохло твое чудовище и дочка его тоже!

— Врете вы все! — выплюнул он со злобой. — А сдохло, значит другое найдем! Я никогда не останавливался! Всегда своего добивался!

— Для чего??? — я не могла понять, что двигало им, заставляя творить такие ужасные вещи.

— Дуры вы, бабы, потому что! — снова оскалился он в жуткой улыбке. — Я силы ищу! Надоело мне простым человеком по земле шастать!

— Ошибаешься, — Танька покосилась на колдунов, не теряя надежды на спасение. — Какой же ты человек? Тварь, такая же, как и та, что на болоте!

— Замолчи! Замолчи! — сквозь стиснутые зубы прошипел он и махнул ножом. — Шалавы!

— Господи, и это мой родственник, — в ужасе прошептала я, обращая внимание, как меняется его лицо под действием ненависти, становясь с каждой минутой все отвратительней и ужасней.

— Что ты там мямлишь?! — гаркнул он и снова махнул ножом, и его лезвие просвистело прямо перед моим лицом. Плясов рассмеялся каким-то сумасшедшим смехом и облизнул потрескавшиеся губы, на которых чернела засохшая кровь…

— Гриша, что здесь? Что, лярвы эти отвязались?! — за его спиной появился Ленька и уставился на нас скользким, возбужденным взглядом. — Режь их Гриша! Режь на ремни!

И тут на наших глазах он начал подниматься над землей, испуганно вращая вытаращенными глазами.

— Гриша! Гриша!!! — завопил он, размахивая руками. — Помоги!

Григорий резко повернулся и так и застыл с открытым ртом. Нож вывалился у него из рук, и Танька тут же схватила его, воспользовавшись моментом.

— Что, что это такое??? — он попытался опустить Леньку на землю, но вдруг неведомая сила швырнула его и приложила о сруб колодца так, что тот громко захрипел и затих, сложившись как кукла.

Плясов закрутился на месте, ворочая одним глазом, и заорал, брызгая слюной:

— Люди! Люди! Колдуны явились!!!

Вся толпа деревенских вывалила на улицу, но было видно, что их запал поубавился. Люди с ужасом смотрели на Ленькин труп и на вопящего Григория, но никто не двигался с места. Ни Прохора, ни Корнея не было видно, они будто испарились, оставив после себя тянущиеся следы на мокрой земле.

— Как-то я пропустила момент, когда они пропали! — прошептала Танька. — Фокусники блин!

— Что случилось Григорий? — первым решился выступить отец Сергий. Он старался держаться спокойно и важно, но разве это было возможно в такой ситуации. — Кто Леньку убил?

— Не понимаешь кто, батюшка??? — завизжал родственник, теряя последние остатки самообладания. — Колдуны убили!!!

— А кто баб этих отвязал? Они??? — батюшка повернулся к нам и его глаза блеснули неприятным, жутким светом.

— Истинно тебе говорю! — Плясов кинулся к нам, но Танька выставила перед собой нож и он резко остановился. — Думаешь, сможешь меня моим же ножом убить? Кишка тонка!

— А ей не нужно! — крепкий, уверенный и бархистый голос Прохора, заставил всю толпу шумно вздохнуть. — Я тебя убью. Голыми руками.

Люди заволновались, и я чувствовала, что они боятся, хотя раньше были уверены, что в этот поздний час сил у братьев нет.

Я выглянула из-за большой фигуры Плясова и увидела Корнея и Прохора. Они выглядели очень неплохо для умирающих, а Корней держал за руки девочек — Любашу и Досю.

— Господи! Любашка! — закричала ее мать, и девочка бросилась к ней. — Жива! Жива моя кровинушка!

— Меня дядя Ленька на болото свел, — заплакала Любаша, хватаясь цепкими ручонками за материн подол. — А потом дядька Гришка пришел и с чудищем говорил! И Дося там была!

— А как же ты выбралась??? — мать девочки целовала ее в мокрые щечки. — Как сбежала?

— Она нас спасла, — Любашка ткнула в меня пальчиком и посмотрела на братьев, отчего ее глазки потупились. — А эти красивые дяденьки, нас под деревом нашли и сюда привели.