Сделав вид, что не услышала его слов, я уверенно отстегнула застёжку. От одного вида исписанного мелким почерком свитка, развернувшегося до самого пола, меня замутило. Я глубоко вздохнула, утешая себя любимой поговоркой «глаза бояться – руки делают».

– Ладно, поехали. Кто у нас под номером один?..

***

За окном было темным-темно, когда я решила, что на сегодня достаточно. Мы не успели переписать и десятую часть зверей, зато разработали более-менее приличный классификатор, и завтра, думаю, дело пойдёт быстрее. Я взглянула на Влада, который умиротворённо посапывал, навалившись на стол с кипой записей. Устал, бедненький. Совсем вымотался.

Я тихо встала, стараясь не шуметь, и укрыла дракона его же тёплой кофтой, висевшей на спинке стула. Вот так. Теперь нужно сделать ещё кое-что.

Я осмотрелась по сторонам, пытаясь вспомнить, куда мы дели остатки пиццы, которую заказали вместо ужина. Коробки нашлись у стола. Мне не составило труда извлечь несколько нетронутых кусочков на тарелку и, захватив с собой куртку, выскользнуть на улицу.

Свежесть ночи вперемешку с изысканным цветочным ароматом опьяняли. Как здорово, что Бруня посадила столько цветов возле дома! Драконий мир, в который я беспардонно вторглась без приглашения, сегодня казался ещё более волшебным. Звёзды сияли миллионами манных крупиц, рассыпанных по чёрному, словно бездна, небу. Рваные молочно-белёсые облака слегка укрывали луну, приглушая её яркий, чарующий свет…

– Что тебе здесь надо, ворожея недоученная? – голос, разумеется, принадлежал Бруне, но хоть я и искала встречи с ней, всё равно дёрнулась от неожиданности.

– Привет, – я постаралась унять раздражение от «дружелюбного» обращения девушки. – Ты целый день не появлялась… Я подумала, ты хочешь есть.

Я протянула ей тарелку с пиццей.

– Холодная, – недовольно сощурилась Бруня, забирая угощение.

– И тем не менее очень вкусная, – терпеливо парировала я.

– Это он тебя прислал? – она с подозрением покосилась на меня, укладывая назад поднесённый ко рту кусочек.

– Нет-нет, Влад спит, иначе подогрела бы пиццу, а так не захотела его будить…

– Понятно, – Бруня зло откусила здоровенный кусок, но я заметила, как заблестели её глаза, запоздало догадавшись, что на этот вопрос не было правильного ответа: скажи я, что это от Влада – не стала бы есть, а сказала, что не от него – обида, что он такой черствяк не вспомнил про голодную бедняжку.

– Он очень переживает, рассеянный был всё время, отвлекался постоянно… – я осеклась, заметив удивление на лице противницы.

Я и сама была удивлена не меньше: с чего бы мне его перед ней выгораживать?

– Слушай, я очень устала от этих недомолвок! – вздохнула я. – Что между вами происходит? Ты его любишь?

Бруня рассматривала меня чересчур внимательно, словно видела впервые. Она склонила голову набок, принимая сложное решение.

– Люблю, – наконец, произнесла она, и я почувствовала лёгкий укол в области сердца: одно дело догадываться, совсем другое – знать наверняка.

– Ясно, – стараясь не выдать волнение, ответила я. – Тогда всё становится на свои места. Появилась соперница и спутала тебе все карты. За это ты меня так ненавидишь?

– Ты мне не соперница! – усмехнулась Бруня, и мне показалось, что на её лице мелькнуло презрение. – Знаешь, сколько у него таких, как ты было? А сколько ещё будет! А я по-прежнему рядом…

Не в силах больше переваривать яд оппонентки, я двинулась в сторону гор. Лицо горело, но руки уже замёрзли, и я накинула предусмотрительно прихваченную из фургона куртку. Куртку Влада. Меня тут же окружил знакомый аромат, такой родной, такой необходимый.

– Постой! Ты куда? – Бруня с лёгкостью преодолела разделяющее нас расстояние, на ходу дожёвывая пиццу. – Заблудишься же, черепаха непутёвая!

– Оставь меня в покое! – огрызнулась я. – Иди к Владу и ругайся, сколько влезет! Хотя и ему, судя по всему, это уже надоело!

Бруня резко остановилась – мои слова достигли цели. Я замедлила шаг, чувствуя угрызения совести: я ведь пришла поговорить по душам, а не ударить побольнее.

– Слушай, я не то имела в виду! – я остановилась, оборачиваясь к змее, и с удивлением обнаружила, что она плачет, уставившись в небо. – Эй, ну что ты? Прекрати! Я и раньше тебе говорила всякое, с чего ты вдруг…

Я подошла к Брунгильде, которая выглядела совсем ещё юной и ранимой. Ребёнок ребёнком! Как я могу всерьёз ревновать к ней Влада? Поддавшись порыву, я сделала то, что сделал бы любой нормальный человек в моём положении – обняла всхлипывающую девчонку. Она, как ни странно, не отстранилась, а дала волю слезам, уткнувшись в моё плечо. Вот вам и огненная воительница!

Я гладила её по спине, приговаривала что-то утешительно-ласковое, и в конце концов змейка успокоилась, затихла. Засунув руку в карман куртки, я извлекла аккуратно сложенный носовой платок – Влад и впрямь всегда с собой таскает запасной – и протянула его Бруне.

Высморкавшись, она вздохнула и повернула ко мне заплаканное лицо.

– Прогуляемся?

Что-то неуловимо-знакомое мелькнуло в её глазах. Я согласно кивнула, следуя за Бруней.

– Я могу рассчитывать на то, что ты будешь честна со мной? – уточнила она.

– Конечно! Для того и пришла – поговорить в открытую.

– Отлично. И ты понимаешь, что этот разговор должен остаться между нами?

– Разумеется, – с готовностью заверила я.

– Влад рассказывал тебе, за что был проклят?

– Вообще-то да, – осторожно призналась я.

– Думаю, он рассказал тебе не всё, он же у нас герой! – хмыкнула Бруня и, помолчав, продолжила: – Когда я родилась, у моего отца было абсолютно всё, о чём он мечтал: власть и богатство, наследник – продолжатель рода – и бесконечно-долгая жизнь впереди. Я была седьмым ребёнком в семье. Возможно, будь я мальчишкой, всё сложилось бы иначе, но, увы. Мне не нравилось учиться в местном институте благородных девиц и днями напролёт вышивать крестиком. Я жаждала другого: приключения, битвы, поединки, о которых сложат легенды, покорение новых земель – вот от чего кровь кипела в жилах! Как ты понимаешь, моя семья была в ужасе – они не знали, как обуздать мой характер. И только одному человеку удалось понять меня, докопаться до самой сути…

– Влад… – прошептала я.

– Он всегда понимал меня с полуслова, заботился, не раз вызволял из переделок, в которые я попадала с завидным постоянством. Он любил меня!

Ну вот приехали! Я судорожно вздохнула, стараясь сохранять спокойствие.

– Это он подбросил отцу идею отдать меня в воительницы – и престижно, и моя энергия, наконец, будет направлена в нужное русло. К тому же обучение длится круглый год, что сводит контакты с семьёй и внешним миром к минимуму. Но Влад всё же пробирался ко мне тайком время от времени, и мы подолгу летали, наслаждаясь свободой. Вот это были времена! Мы могли часами разговаривать о всякой ерунде, свесив ноги со скалы, и никто нам не мешал!

Она взглянула на меня, наблюдая за реакцией, которую произвели её слова. Я держалась из последних сил – рассказ Бруни оказался адским испытанием.

– И что же случилось потом?

– А потом случился колдун. Это была моя вина. Влад не собирался драться с ним. А я… переоценила собственные силы, и едва сама не лишилась жизни.

Бруня замолкла, переводя дыхание. Рассказ давался нелегко: воспоминания явно доставляли страдания. Перебросив косу через плечо, она нервно теребила кончик, отчего нервничать начала уже я.

– Когда он… колдун разбился о скалы, мы видели шар-оповеститель: некоторые делают их, чтобы в случае смерти уведомить близкого человека. Это значило только одно: колдун был не один. Влад взял с меня клятву никому не рассказывать о случившемся. Я поклялась. Вот только я не думала, чем всё для него обернётся. Когда я узнала, что он отказался от инициации, от трона… Я примчалась к нему и дала клятву верности. Это клятва воителя, желающего посвятить всю жизнь до последнего вздоха одному человеку, защищая его даже ценой собственной жизни. Надо ли говорить, что Влад рвал и метал? Я отправлялась в добровольную ссылку вместе с ним, а отец лишался сразу двоих своих детей, хотя, думаю, он больше страдал от потери единственного наследника, чем непутёвой дочери…