Как сказал Светозар, до разбойников оставалось всего ничего. Спрятались они в лесу и вроде как даже клетку сокол разглядел, да только неясно в ней ли девица, али где.

— Слышь, белоглазый, давай сползаю туда и обратно, — дернул Грул за рукав Гату. — Меня они не увидят и не учуят, а я тенью метнусь, гляну. Может и сдюжим чего.

Гату обвел тяжелым взглядом всю компанию. Люта стучала по траве носком лаптя, всем видом недовольство показывая, Латута мух считала, ей все ни по чем, а вот Светозар хмуро смотрел в ответ.

— Чего думаешь? — спросил чудь у охотника.

— Чего-чего, — пробурчал тот в ответ. — Девку жалко, то всем понятно, но ежели там целый стан разбойничий, то не справимся. Тебе сил набраться бы, хоть и заживают раны, да бойня та знатно подкосила. На баб надеяться, пусть одна из них и ведьма, себя не уважать, волколак и тот на мече легко осядет, как на него сразу толпой попрут. Вот и получается, что сил тех сокол поклевал да сплюнул. Даже десять разбойников и то проблема, а там кто знает сколько их на самом деле.

— Верно, — обронил Гату и кивнул волколаку. — Проверь, ежели что ночью пойдем, может и выгорит схитрить как.

— Отравить, к примеру, — буркнула Люта под пристальным взглядом Гату и тут же отвернулась, мол, ну, нет так нет.

Волколак вернулся, когда солнце стало клониться к горизонту. Вышел из леса человеком, будто и не оборачивался, и прямиком к Гату на поклон. Люту это в особенности злило. Идут по ее наущению, а главный этот белоглазый, чтоб его нечисть сжевала и выплюнула.

— Много их там, больше десятка в самом стане, девка в клетке, прав был сокол. По лесу расставлены ловушки, там еще шесть человек, чуть что сразу знак дадут, напрямки точно не получится. Их бы отвлечь чем. Вон, той же Латутой, чем не баба для привлечения внимания?

Латута грозно показала кулак волколаку, в ответ тот оскалился.

— А это идея, — Светозар задумчиво окинул взглядом дородную девку, та аж зарделась вся. — Я не о тебе Латута, я об отвлечении. Костер разожжем в нескольких местах, им так и так проверить надобно будет, для того разделиться придется, а значит часть с лагеря уйдет. Гату с Грулом могут за девицей двинуться, они тихие, просочатся и не заметишь, а ежели заметит кто, отбиться и убежать смогут.

Вперед тут же вышел Братислав и стукнул себя кулаком по груди.

— Я с вами пойду, моя сестра испугаться может, — он словно бы виновато на Гату взглянул и продолжил: — а меня увидит, тут же в спасение поверит.

Гату на мгновение замешкался. Одно дело волколаку довериться, сработались уже, да и договор держит Люткин от предательства, другое дело парень незнакомый и очень уж настойчивый. Гату отмахнулся от дурных мыслей, таким макаром скоро в Лютку, брюзжащую превратится, и будет всем в нос тыкать неверием.

— Добро, ждем ночи и расходимся. Латута с Лютой и Светозаром огни на разных сторонах разводят, мы ждем отхода караульных.

Так и поступили, разве что Лютка, как в сторонку они отошли со Светозаром и Латутой, в руки сунула им порошочки очередные и наказала в огонь сыпануть, да самим не дышать, не то спать будут аки младенцы в обнимку с разбойниками. Светозар по началу головой замотал недовольно, да Люта шикнула на него:

— Не травлю я никого, уснут они, а утром проснутся будто и не было ничего. Какая никакая, а помощь. А ну заварушка начнется, так хоть часть спать будет сном младенческим.

На том и порешили, разойдясь в три стороны.

Первый костер Светозар зажег, сыпанул порошка Люткиного нехотя, закрыл лицо тряпкой и побежал обратно в лагерь, второй догнала его Лютка, а Латуту так и не дождались.

— Вот дуреха! — выругалась Люта, нервно меряя шагами землю. — Говорила же, не дыши! Вот как чуяла, что лопухнется.

— Идти за ней надо, — Светозар внимательно посмотрел на Люту и наклонил голову в бок. — Впрочем, не подруга она тебе, не уж-то дело есть до девки?

— Не подруга, — кивнула Люта и остановилась. — Но из вас из всех она единственная, кто со мной добровольно и бескорыстно пошел, а значит в спину не ударит.

С этими словами девушка шагнула в темноту леса, туда, куда ушла Латута. Селянка лежала недалеко от костра, раскинув руки и ноги, и громко храпела. Люта подкралась поближе, хоронясь за деревьями и думая, успел кто из караульных дойти сюда или же и не дойдут вовсе. Уж как бы не напороться. Кто-то тронул ее за локоть, и девушка чуть не заорала на весь лес, благо выдержка была, да и Светозар то оказался. Он напряженно обвел глазами пространство и, вытащив стрелу из колчана, кивнул Лютке, мол, иди, прикрою.

Люта выползла из укрытия и маленькими шажками, постоянно оглядываясь, двинулась к Латуте. Сонный порошок к тому времени уже весь выгорел и опасности не представлял. Девушка нагнулась над селянкой, что-то пробормотала и дунула с ладошки в лицо. Храп усилился, отчего Люта скрипнула зубами. Вновь повторила наговор и дунула еще одну порцию порошка в лицо. Ничего. Латута разве что почесалась во сне и рукой махнула, будто бы отгоняя муху надоедливую.

— Ах ты ж…

Люта замахнулась и отвесила звонкую пощечину Латуте, отчего та, всхрапнув, подавилась и пришла в себя. Вместе с этим тренькнула тетива и Люта услышала, как сзади что-то мешком свалилось на землю. Громкий окрик Светозара заставил поторопиться.

— Бегом отсюда, они не уснули! Поднимай ее давай!

— Издеваешься? — гаркнула Люта в сторону Светозара, но тот уже не ответил, а только выскочил из-за кустов, с натянутой тетивой и бешеным выражением лица.

Из темноты на свет костра выступили пятеро. Поигрывая топорами, да кистенями мужики двинулись к гостям не спеша нападать. Светозар не решался метнуть еще одну стрелу, от всех не отобьешься. Пусти стрелу в одного и пока будешь новую натягивать, тебя порубают, только и слышали.

— А чой-то деется, а? — пробасила Латута, сонно шлепая ресницами.

— Ой дурааа, — протянула Люта, сжимая ремень сумки и думая, чего делать. Силу-то применить она может, да только дальше-то что, без сил сутки будет валяться, в прошлый-то раз худо было с тремя селянами еле справилась, а тут пятеро молодцев да с оружием. Начни колдовать, закончить не успеешь.

— Делай уже что-нибудь, — процедил Светозар, не отрывая взгляда от разбойников, каждого пытаясь прицелом охватить. — Ты ж ведьма.

— И что ж мне теперь, всех убивать что ль прикажешь? — огрызнулась Люта. — Так, то не ведьмина работа.

Волчье рычание заставило всех на полянке замереть. Ощерившийся волколак выступил вперед и грозно зарычал на разбойников, показывая аршинные клыки. Те было разделиться хотели, как вдруг затрещали сучья, закачались деревья. И тут уж такое на полянку выскочило… Косая сажень в плечах сказать, то ничего не сказать. Глазющи белые, сверкают хищно. Руки, что бревна, а на концах пальцев острые когти. В крови по локоть. Гату тяжело дышал, вздымая грудь, и прохрипел низким и тяжелым голосом:

— Покладай оружие, лиходейцы. Не то лежать будете, как дружки ваши, кто цел, кто по частям.

— Чудь белоглазая! — возопил один из разбойников, да деру дал.

Тренькнула тетива, посылая стрелу промеж лопаток беглецу, взвизгнула Латута, рыкнул Грул, на одного из противников с грозным клекотом свалился сверху сокол и завертелось. Одно было хорошо, разбойники растерялись от яростного сопротивления. Бой, что и боем не назовешь, а скорее перепалкой и неразберихой, закончился быстро. Стрелы Светозара нашли новые цели. Гату ухватил за горло сразу двоих душегубов, да о земь приложил так, что те больше и не встали.

— Чего там с Беляной этой, — устало спросила Люта у волколака, помогая подняться с земли Латуте. — Жива?

— Путем всё. Мы же здесь, — язвительно ответил Грул и покачал головой. — Ежели вечно влипать так будешь, однажды поляжем.

— Это я-то влипаю! — взвилась Лютка, тряся за волосы Латуту. Та ойкала и рыдала, будто луком кто в лицо тыкал. — Да если б не эта, сидели б в лагере и горя не знали! Кто ж думал, что настолько дура она!