Папа говорил — как бы ни было нам трудно и сложно, мы должны терпеливо сносить все трудности и не роптать. Ведь Ты не посылаешь нам испытаний, которые мы не способны преодолеть.

— Не сдавайся, Юшка, — так сказал мне папа, когда я собиралась уезжать на учёбу в Москву. — Что бы ни случилось — не сдавайся.

После его смерти я повторяла это, как мантру.

Не сдавайся, Юшка. Что бы ни случилось — не сдавайся…

***

После завтрака Ксюша убежала в поликлинику на приём к гинекологу, где сдала все возможные анализы на всяческие инфекции. Потопталась у кабинета нарколога, но всё же решила не записываться — никакой тяги к запретному она в себе не чувствовала, а вспоминать ещё раз случившееся, пусть даже на приёме у врача, не было никакого желания.

Бабушка встретила Ксюшу взглядом, полным любопытства.

— Тебе опять что-то принесли. На кухне коробка стоит.

Ей самой было очень интересно, что там внутри, и она понеслась на кухню, теряя тапочки.

А внутри был здоровенный кусок сыра с голубой плесенью, и почему-то без упаковки. И совсем не вонючий…

Ксюша наклонилась над коробкой, изучая странный сыр. Почему он не пахнет? Выдохся, что ли? Но чем ниже она наклонялась, тем сильнее чувствовала совсем другой запах… сладкий, сливочный.

Взяла нож, отрезала кусок и убедилась в своей догадке — это был не сыр, а торт. Точнее, сырный торт, то есть, чизкейк.

— Сначала борщ, — строго сказала бабушка, но улыбнулась, глядя на то, как её внучка смеётся, прижимая к губам сладко пахнущие пальцы.

*

Торт был безумно вкусный, и они с бабой Дусей съели почти весь. Потом Ксюша собиралась почитать, но долго не могла сосредоточиться на взятой книге. Девушке хотелось достать телефон и написать Игорю. Хоть что-нибудь. Просто «привет», например.

Но она боялась. Боялась, что это всё — совсем не то, что она думает. Шутка. Или месть. Или… ну да, прощание. Пусть странное и какое-то затянувшееся, но прощание.

Тем более что сам Игорь ничего ей не писал. Ни разу в подарках не было записок. И Ксюша не понимала, почему он молчит…

***

Игорь был рад, что взял с собой Настю. Хоть развеется, не всё же только в Москве сидеть, да по заграницам кататься. Кроме того, сейчас они общались очень много, даже больше, чем раньше, и Игорь использовал это время, чтобы помочь Насте выбраться из кризиса. Дочь бодрилась, но он видел, насколько ей плохо. Хотя его это не огорчало, а радовало. О неправильных поступках нужно жалеть. Помнить о них и стараться избегать в будущем.

Вот Андрей, видимо, не жалел о том, что сделал восемь лет назад с Ксенией. А сейчас уж подавно…

Игорь знал точно — никогда ему не избавиться от этого чувства вины по отношению к сыну. Может, если бы он уделял Андрею больше внимания в детстве, тот не стал бы таким гнидой? Теперь уже не узнаешь. В любом случае — отец всегда в ответе за поступки сына, сколько бы ему ни было лет.

Веселее всего было Роману. Игорь попросил охранника аккуратно следить за Ксенией, и тот безропотно выполнял распоряжение, докладывая, куда она ходит и что делает. Пусть Ксения будет потом за это сердиться, но Игорь не мог позволить ей быть одной. Слишком боялся. И слишком она была ему дорога.

Так что, пока Роман был на боевом задании, Игорь с Настей планировали дальнейшую «осаду», гуляли по городу и ходили на пляж. Охранник всё время докладывал, где в этот момент находится Ксения, поэтому столкнуться с ней они не боялись.

Но нужно было столкнуться кое с кем другим, чтобы приобрести в лице этого человека надёжного союзника…

*

Бабушка Ксении отправилась в магазин вечером того же дня, когда Игорь прислал торт в виде куска сыра с плесенью. И как только Роман отзвонился и сообщил о том, что она вышла из дома, сорвался с места.

Момент был самый подходящий.

Он успел перехватить её у самого подъезда, возвращающуюся обратно к себе с пакетом в руках. Маленькая и абсолютно седая женщина с добрыми глазами посмотрела на Игоря с искренним недоумением, когда он вдруг перегородил ей путь и поздоровался.

— Добрый вечер. Мне нужно с вами поговорить.

К её чести, она сразу всё поняла.

— Вы Игорь, да?

— Да.

Бабушка Ксении усмехнулась, разглядывая его.

— А вы ничего. Симпатичный.

— Благодарю, — засмеялся Игорь. — Вы тоже. Как мне вас называть?

— Баба Дуся я. Ну или Дульсинея Ивановна, если так больше нравится.

— Хорошо, — он кивнул, — Дульсинея Ивановна. Давайте ваш пакет, и пойдёмте, посидим тут неподалёку, пообщаемся. Я не отниму у вас много времени…

***

Баба Дуся вернулась из магазина странно задумчивой. И весь вечер периодически подходила и обнимала Ксюшу, гладила её по спине и волосам, шептала «бедненькая моя». Ксюше, конечно, было приятно, но непонятно — с чего вдруг? Словно бабушка что-то узнала. Но это ведь невозможно.

А на следующий день, проснувшись утром, Ксюша обнаружила на письменном столе, рядом с альстромериями, плетёную корзинку с цветами. Синие ирисы, белые ромашки и хризантемы, розовые герберы и ещё куча каких-то неизвестных Ксюше цветов.

Возле корзинки нашлось ещё кое-что. Маленькая коробка с клюквой в сахаре. И Ксюша хихикнула, закидывая в рот беленький шарик — вспомнила, как они с Игорем пили клюквенный морс в ресторане, а потом она сама варила ему такой у них дома.

Спросонья Ксюша не сразу поняла, что не так. И только слопав треть коробки на радостях, словно очнулась и тут же побежала в комнату к бабушке. Но её там уже не было — баба Дуся, бодрая и весёлая, готовила завтрак на кухне.

— О! — воскликнула она, лукаво улыбнувшись. — Доброе утро, внученька. Мне через полчаса в поликлинику, вот я и поднялась. Кашку манную будешь?

— Ба, — отмахнулась девушка, — скажи, откуда на моём столе цветы и клюква в сахаре?

— Откуда же я знаю, лапонька? — ответила баба Дуся вопросом на вопрос. — Может, ветром надуло…

— Ба!

— Что? Садись, сейчас кушать будем.

— Ба! — Ксюша села на стул и молитвенно сложила ладошки. — Скажи: Игорь в городе? Я думала, он просто доставку заказывает…

— С чего ты взяла? — весело спросила бабушка, доставая банку с манкой из шкафа.

— Ну а кто ещё мог поставить букет и клюкву на мой стол, кроме тебя? Никто. Но чтобы ты взялась помогать Игорю, он должен был с тобой поговорить. Я права?

— Может быть, может быть… — протянула баба Дуся, наливая молоко в кастрюлю.

А Ксюша напряжённо думала. Если учесть странное бабушкино поведение вчера вечером, можно предположить, что именно тогда и произошла их с Игорем встреча.

— Что он рассказал тебе, ба? — Ксюша нервно поёрзала на стуле. — Пожалуйста, скажи!

Баба Дуся вздохнула, помешивая молоко. Покосилась на внучку неуверенно, но всё же ответила:

— Да ничего конкретного, лапонька. Но я и так поняла, что случилось нечто плохое. Знаю, ты у меня девочка сильная, вся в папу своего. И всё равно жалко мне тебя…

— Не надо, ба, — сказала Ксюша твёрдо. — Не жалей и не волнуйся. Всё нормально.

— Да уж я вижу, — грустно усмехнулась баба Дуся. — Но ничего. Умный он у тебя, хитрый даже, и знает, что ему нужно. Ни слова лишнего, ни жеста.

— Да, — девушка опустила глаза, улыбаясь и вспоминая Игоря, — он такой.

Бабушка засмеялась.

— Такой-такой. Эх, влюблённая… Но больше я тебе ничего не скажу. Обещала.

— Я не понимаю… — Ксюша закусила губу. — Почему он не приходит говорить со мной? Молчит, только подарки посылает…

— А сама-то? — фыркнула баба Дуся. — Умчалась, не поговорив. Вот и он примчался и не разговаривает.

Внучка горестно вздохнула, и бабушка, смилостивившись, добавила:

— Не переживай. Я не думаю, что это надолго.

*

После завтрака Ксюша отправилась на прогулку и сразу начала оглядываться по сторонам в поисках Игоря. Глупо, наверное, не будет же он ходить за ней по пятам?