Проще было бы спросить, но этот… дипломат вывернется, как уж, оставив меня с носом. А может, он и сам не знает, почему именно я? Нет, не верю. Должен знать. Такой человек, как он, всегда знает, зачем ему что-то нужно.

Что же теперь будет? Теперь, после того как он впервые сказал мне «ты»? Изменится ли его поведение или останется таким же вежливым, корректным, сдержанным? Стыдно признаться, но в глубине души я постоянно жду, когда он оступится. Сделает или скажет мне грубость, принудит к чему-либо или вообще юбку задерёт. Хоть что-то! Наверное, я уцепилась бы за эту возможность унести ноги, и умчалась бы как можно дальше от него…

Но он не совершает ошибок. Совсем. Ни одной не было.

И порой я ощущаю себя мухой, которую оплели паутиной со всех сторон, но она всё ещё жива…

***

Кажется, он немного сошёл с ума. Иначе как объяснить всё это — с утра попросил Ксению позвонить, когда закончится свадьба, чтобы забрать её оттуда и отвезти домой. После рабочего дня. Уставший, как собака. И для чего? Просто хотел увидеть Ксению в платье. Бред. Поневоле начнёшь сомневаться в собственной адекватности.

Игорь, нахмурившись, сел в машину и тронулся с места. Перед этим открыл окно, и теперь лицо обдувал свежий ночной ветер. Дорога мигала огнями, и понимание пришло быстро, как и всегда, когда он что-либо анализировал.

Ксения его успокаивала. Дарила ощущение безмятежности, чистоты и местами даже счастья. С ней Игорь чувствовал себя куда лучшим человеком, чем был на самом деле. Не хотелось её разочаровывать… Но когда-нибудь придётся. Когда-нибудь Ксения непременно поймёт: деньги не только пахнут, они ещё и пачкаются.

И сама испачкается. Об Игоря.

Он поморщился, увеличивая скорость до предельно допустимой. Внутри росло раздражение. Чего об этом думать? Она всё равно испачкается, не об Игоря, так об кого-нибудь другого. А он её хочет, и доведёт игру до конца.

Тем более что осталось недолго…

***

Ксюша не удивилась, когда утром в четверг раздался звонок в дверь. И Инна Васильевна не удивилась, вздохнула только. И правильно, зачем удивляться? Незачем. И переживать тоже незачем.

В небольшой коробочке ярко-красного цвета лежал… шоколадный саксофон. Небольшой, Ксюша даже сказала бы, маленький. И карточка, подписанная тем же почерком, что и раньше.

«Намёк вам на субботу. Хорошего дня. И.В.»

Что значит — вам? Как это — вам?!

Ксюша так загорелась праведным гневом, что забыла смутиться, отправляя смс-сообщение.

«А вчера вы называли меня на ‘ты’!»

Смутилась она уже после, минут через пять, когда пришёл ответ.

«С добрым утром, Ксения. Кажется, да, называл. Вам понравилось?»

В груди запекло. И щекам тоже стало жарко.

«Да».

А что ещё можно было ответить?

«Я рад».

Нет, он просто издевается!

«Иииии?»

«Что иииии?»

Точно издевается.

«Почему теперь на вы?»

Телефон молчал минут десять, и за это время Ксюша успела исходить вдоль и поперёк всю прихожую, почти забыв о том, что ей вообще-то надо на работу. И когда наконец пришло сообщение, метнулась к мобильнику с такой скоростью, что со всей дури ударилась щиколоткой о комод.

— Блин! — запрыгала на одной ноге, но всё равно дотянулась до телефона и прочла:

«Потому что переходят либо оба человека сразу, либо никто».

— Блин! — повторила Ксюша, но уже по другому поводу. Манипулятор… Продюсер. А может быть, даже и режиссёр!

«Игорь Андреевич, я не смогу».

Ещё пять минут тишины, но на этот раз Ксюша занялась делом и помазала ушибленную щиколотку мазью от синяков. И когда телефон вновь запиликал, шла к нему спокойно. Ну, почти.

«Посмотрим».

И смайлик.

Ох… И ведь добьётся своего. Интересно, как?

«Да ну тебя. Дура. Ты ведь прекрасно знаешь, как!»

Между ног жарко, требовательно запульсировало, когда Ксюша представила, как…

*

Удивительно, но на работу она всё же не опоздала. Пришлось развить космическую скорость, бежать по всем эскалаторам, и по улице тоже, но в итоге Ксюша была на работе в одну минуту десятого. Одну минуту опозданием можно не считать, хотя Виктор мог бы прицепиться… но Виктора самого ещё не было на работе. Он вообще частенько приходил к десяти-одиннадцати и сидел потом до семи-восьми часов вечера.

А всё-таки интересно… что означает этот шоколадный саксофон? Есть его Ксюша пока не стала, положила в холодильник, чтобы не таял. Потом с Инной Васильевной вместе съедят, за вечерним чаем.

Саксофон… Наверное, это какой-то концерт будет. И уж точно не в Большом театре, раз Игорь Андреевич сказал: «Одевайтесь как хотите». Может быть, в клубе? Или в кафе? Да, скорее всего.

А сегодня вот настольные игры с Настей. И с одной стороны, это хорошо, ведь Настя — как подушка безопасности, а с другой… А вот о другой стороне лучше не думать, чтобы заранее не давать слабину.

Одно только было так себе. Точнее, один — Виталик. Начиная с обеда, звонил Ксюше не переставая, и смс-сообщения слал с предложением вечером встретиться. «Нет» — ответила она коротко, но он продолжал звонить. Вот упрямый! Да уж, это тебе не Игорь Андреевич…

Ближе к вечеру у Ксюши развился небольшой мандраж — затошнило, захотелось есть, и в глазах туман заклубился. Хотя казалось бы — с чего? И звонки от Виталика её только сильнее раздражали. В четыре часа, не выдержав, она вышла в коридор и ответила на один из них.

— Слушай, чего тебе непонятно в слове «нет»? Я разве по-китайски его написала? Нет — значит, нет! — рявкнула Ксюша в трубку и сразу же отключилась. Развернулась, чтобы идти обратно в редакцию… и почти налетела на Виктора. Оказалось, он стоял за её спиной и с интересом прислушивался к разговору.

— Поклонники? — начальник иронично поднял брови.

— Угу, — Ксюша нахмурилась, делая шаг назад. — Хоть ты не начинай.

— Не буду, — Виктор подмигнул и пошёл дальше по коридору. Берёт пример с Игоря Андреевича… тот, скорее всего, поступил бы так же.

Интересно, как называется подобный приём? Отступить, чтобы победить. Ксюша помнила только «гамбит», но это явно не он…

*

Игорь Андреевич позвонил полшестого, когда Ксюша от нетерпения уже начала ногой по полу постукивать.

— Добрый вечер, Ксения.

А в голосе — лукавство. Немного, но она всё равно почувствовала.

— Добрый, Игорь Андреевич.

— Помните про наш с Настей сеанс по настольным играм?

— Конечно.

— Тогда я жду вас внизу десять минут седьмого.

— Хорошо, — покладисто согласилась Ксюша, ожидая, что после этого Игорь Андреевич сбросит звонок, но он не сбрасывал. Помолчал несколько секунд, потом спросил:

— Как вам саксофон? Вкусный? Или ещё не успели попробовать?

— Не успела, — улыбнулась Ксюша. — Вечером попробую. Или завтра, если совсем поздно сегодня вернусь.

— Догадались о чём-нибудь?

— Не особо, — она засмеялась. — Но одно я знаю совершенно точно: вы меня удивите.

— Надеюсь, — кажется, он тоже улыбался. — Ну что ж, до встречи, Ксения.

— До встречи, Игорь Андреевич.

*

Ксюша немного опоздала — позвонила Стася. Утром следующего дня она улетала в Прагу, и девушки проболтали минут десять после шести. Так что когда Ксюша спустилась вниз, на часах было уже двадцать минут седьмого.

— Опаздываем, Ксения, — пожурил её Игорь Андреевич со смешинками в глазах. Он выглядел немного более домашним, чем обычно, потому что был не в костюме, а в синих джинсах и серой рубашке. И Ксюша с удовольствием смотрела на него такого, любуясь и тёмными волосами с седыми висками, и лёгкой щетиной на щеках и подбородке, и улыбкой на губах — немного лукавой, насмешливой и чуть властной.

— Опаздываем, — она кивнула. — Извините. С подругой по телефону заболталась.

— С той самой, которая замуж вышла?