Да уж… знатно получилось. Она точно будет в шоке и наверняка согласится на всё, лишь бы батя это не увидел.

По крайней мере Андрей на её месте сделал бы именно так.

***

Через несколько часов, когда на улице полностью стемнело, Ксюша почувствовала, что у неё всё затекло. Сидела ведь, не шевелясь. И пусть наркотик давал иллюзию того, что всё нормально, постепенно эта иллюзия рассасывалась.

А ещё очень хотелось пить, и Ксюша, медленно поднявшись со скамейки и зашипев от острой боли в ногах, направилась к подъезду, поминутно спотыкаясь о саму себя. Она не знала, сколько сейчас времени, но предполагала, что Инна Васильевна наверняка уже спит. И не ошиблась.

Что ж, это к лучшему. До утра, возможно, ей станет лучше, и она покажется своей хозяйке уже не в таком жалком виде.

Ксюша язвительно усмехнулась и прошла на кухню, где налила себе воды и выпила её, держа чашку жадно дрожащими руками. Но легче не стало — пить захотелось ещё сильнее. Однако пить больше Ксюша не стала — побоялась. Про экстази она толком ничего не знала, но не сомневалась — вряд ли то, что требует сейчас её организм, хоть как-то будет ему полезно.

Наркотики. Она вновь усмехнулась и с гулким стуком поставила чашку обратно на стол. Это вполне в духе Андрея, а она наивная дура, что ничего не заподозрила.

Впрочем, плевать на Андрея. Куда неприятнее был тот факт, что в этом дерьме участвовала Настя. Зачем? Бог её знает. Наплёл что-нибудь сестре, а она развесила уши и решила помочь. Сложно ли обмануть подростка?

Впрочем, плевать теперь и на Настю тоже.

Ксюша зашла в свою комнату и огляделась. В принципе, если очень постараться, все вещи можно уместить в один чемодан. Книги, конечно, придётся оставить… Но ничего, Инна Васильевна не зверь, позволит потом забрать их. Главное — сделать всё как можно быстрее.

Она включила ноутбук и загрузила сайт для покупки билетов на поезд. Заказала билет до Чебоксар на боковое место в плацкарте и, оплатив покупку онлайн, сохранила электронный билет на флешке. Утром распечатает в ближайшем центре, где оказывают подобные услуги.

Достала из сумки телефон и едва не расплакалась, увидев на экране смс-сообщение от Игоря.

«Доброй ночи, моя девочка. Сегодня не будет времени позвонить. Жди звонка завтра вечером».

Ждать звонка…

«Ты сам не захочешь мне звонить, когда всё увидишь».

Подцепив заднюю крышку ногтем, Ксюша вынула из телефона сим-карту и, вздохнув, сломала её пополам. Положила осколки на край стола и, всхлипнув, закрыла лицо руками.

Больше всего на свете ей сейчас хотелось не собираться в Чебоксары, и не заказывать билеты на поезд, и не выбрасывать симки.

Ей хотелось уснуть и не проснуться. Хотя… нет. Вот бы уснуть и проснуться в своей старой кровати — там, в доме возле великой русской реки, — и увидеть родные лица родителей.

И пусть ей вновь будет шестнадцать… Навсегда.

***

Весь вечер у Насти было ощущение чего-то неправильного, и она никак не могла понять, в чём дело. Убеждала себя, что всё делает как надо — в конце концов, Андрей ведь Ксюшу любит! Разве плохо, что он пытается её добиться? — но почему-то не убеждалось.

Настя давно не была дома одна, и теперь ходила по квартире, ощущая острое чувство вины. За ложь перед Ксюшкой, и перед отцом, и даже перед Люсей. Как ни крути, а лжи слишком много, и чем больше проходит времени — тем её больше.

Нет. Хватит помогать Андрею. Что бы он ни говорил. Хватит. Сегодня Ксюша ушла, перед этим расцарапав брату лицо — это ведь однозначное «нет». А когда человек не понимает слова «нет», это какой-то терроризм получается.

Грейсон, которого Настя забирала с собой в комнату, теперь сидел на кухне возле Ксюшиной креманки из-под мороженого — она валялась на полу дном кверху — и с интересом принюхивался к ней. Потом чихнул и отошёл.

Настя подняла креманку, поставила её в посудомойку и вытерла с пола несколько капелек от мороженого. Андрей накануне сказал, что принесёт его сестре и ничего не скажет отцу, и за это Насте теперь тоже было стыдно. А ещё брат объяснил: мороженое Ксюшу немного расслабит, она его любит. Особенно малиновое.

Ну да, расслабило. Насте показалось, что даже чересчур — глаза у Ксюшки как-то подозрительно заблестели, и смеялась она слишком громко, истерично. Она никогда так не смеялась. И ничего удивительного, что Ксюшка Андрею физиономию расцарапала…

Настя просидела в своей комнате около двух часов, и всё это время дико хотела выйти и посмотреть, как продвигается диалог между братом и Ксюшей. Было любопытно. Но раз она обещала… И дело было не только в предложенных Андреем двадцати тысячах, нет. Просто Настя и так чересчур много врала. Пора заканчивать…

Телефон в кармане зазвонил, и девочка, достав его, виновато покосилась на высвеченный номер. Папа.

— Алло.

— Как вы там, котёнок? У меня очень мало времени, но я решил позвонить. — Отец говорил быстро, неподалёку слышалась иностранная речь. — Андрей тебя не обижает?

— Нет, пап, — она вздохнула. — Всё хорошо.

Хотела добавить: «Уже скоро домой пойдём», но запнулась. Хватит врать!!!

— Ну отлично. Поужинать не забудь. И утром отпишись обязательно, как проснёшься, или позвони.

— Да, пап.

— Всё, милая. Я побежал.

Настя положила трубку и растерянно огляделась.

И всё-таки — человек должен чувствовать, когда он прав. А если ты этого не чувствуешь — значит, ты не прав.

Надо перед Ксюшей извиниться… За то, что устроила ей очередную неожиданную встречу с Андреем.

Но позвонить девушке Настя так и не решилась.

***

К утру видео было готово. Андрей кропотливо стёр все места, вызывающие сомнения в искренности происходящего, оставил только самый сок. Эх, если бы точно так же можно было стереть царапины на физиономии… Но ничего. Он Ксюшке эти царапины ещё припомнит…

Названивать ей он начал примерно с одиннадцати утра. И с недоумением обнаружил, что телефон у Ксюшки недоступен. Странно.

Смс-сообщения тоже не доходили. Андрей забеспокоился. Завтра приезжает батя! И ему надо поговорить с Ксюшкой до встречи с ним. Чтобы понять, какой вариант она выберет.

Но телефон так красноречиво молчал, что Андрей уже начинал понимать, какой.

***

К утру сумка была собрана, и Ксюша, бледноватая, но решительная, вышла из комнаты, чтобы поговорить с Инной Васильевной.

Хозяйка квартиры стояла посреди кухни, зевая и потягиваясь. Улыбнулась, заметив Ксюшу, и вдруг замерла.

— Ксюнь? Что с тобой?

— Ничего, — ответила девушка ровно. — Инна Васильевна… я сегодня возвращаюсь в родной город. Оставлю вам деньги за этот и следующий месяц за неудобства. Простите.

Инна Васильевна нахмурилась, подошла ближе и положила ладонь Ксюше на лоб.

— Что случилось, девочка? Ты не заболела?

От этого «девочка» стало так больно, что она чуть не упала на пол.

— Нет, Инна Васильевна, — еле выдавила из себя. — Всё нормально. Я просто решила уехать. Не волнуйтесь.

— Ясно, — грустно улыбнулась женщина, опуская руку. — Растерзал тебя всё-таки твой волчище…

— Нет. Игорь тут ни при чём.

Кажется, Инна Васильевна не поверила. Вздохнула только горестно, погладила Ксюшу по плечу и спросила очень тихо, почти неслышно:

— А как же работа, Ксюнь?

— Уволюсь. Сейчас пойду туда. Заявление напишу.

— Так две недели же…

— Плевать. У меня поезд вечером.

Хозяйка квартиры вновь вздохнула.

— Эх, Ксюня… Понимаешь, какая штука… Мне давно не нужно сдавать квартиру, кредит-то я выплатила… Так что я никому твою комнату не отдам, и если ты захочешь вернуться — возвращайся. Я тебя с радостью приму. Ты же мне… как дочка, Ксюнь.