— Нет. Сам понесу. Не дам. Тебе тем более. Не дам. Никому не дам. Сам. Только сам. Ей очень больно. Ей. Не мне! — с надрывом пожаловался Ланакэн. В его полубезумном взгляде Шоу уловил агрессию и придержал врачевателя от попыток возражать. Осилзский предельно бережно подхватил Силион целой конечностью и пошагал с ними, с трудом соображая происходящее. Только одно осталось для него значимым — прижатое к груди крохотное существо, готовое на всё ради облегчения его участи. Рассмотрев: один из окружающих, её соплеменник — неосознанно шарахнулся, готовый сразу накинуться. Благо, обе руки непригодны для действия: одна занята, а вторая травмирована. Но при возникновении необходимости вцепился бы зубами. Остановил лишь громкий шёпот старого друга:

— Это с нами. Он привёл к вам.

— Я его уже встречал… Не помню только где… Давно… Раньше…

— Встречал. Поэтому Римм и помогает тебе. Потом разберёшься во всём. На досуге, в опочивальне после отдыха и сытного ужина! Твоя голова недостаточно трезва. Надо срочно ретироваться! — перебил картограф нервно. Здесь даже сама атмосфера переполнена ужасом, от которого никак не избавиться. Закрался вывод, что самое удачное решение — не взять сюда Тални, направив его организовать отвлекающий манёвр. Не предугадать, как повёл бы себя в зловещем окружении расчленённых трупов неопытный юнец.

Удача где-то рядом, следует плечом к плечу, шаг в шаг… Вышли, оставшись незамеченными. Лишь пройдя около двух шофов, приостановились, обнаружив на горизонте торопливо отступающую в их направлении команду «шумового подкрепления». Рассмотрев желанное пополнение, те разразились восторженным гиканьем и свистом. Таузски кашлянул, привлекая внимание, и негромко заметил:

— Мне пора с вами расставаться. Дальше у нас разные пути.

— Уверен? Может… Лучше с нами? — неожиданно предложил Нгдаси, испытывающий к нему уже явную симпатию.

— Благодарю, однако… Не сочтите за оскорбление, но я всё же хотел бы вернуться к своему народу. Я выполнил долг. В моих кругах, узнай кто об этом, я прослыл бы предателем, но жалеть ни о чём не собираюсь. К тому же… Я лишний раз убедился, что прав, когда заметил, отношение Ланакэна к опальной наследнице… Я не просто ухожу… Я сделаю всё, возможное в моих силах, дабы те, кто знают меня, научились относиться к человечеству, подобно мне, — паренёк уже куда увереннее, чем в самом начале их общения.

— Спасибо за искренность и помощь! Она неоценима, — Соул низко вежливо поклонился, прощаясь. Его примеру последовали и остальные. Юноша покраснел и поспешил смыться, с трудом веря в благополучный исход собственного абсурдного шага.

Соул вышел из её каморки и остановился рядом со старым товарищем, стараясь подобрать необходимые слова.

— Что с ней? — хрипло поторопил ещё одурманенный друг.

— Травмы не настолько серьёзны, как показалось на первый взгляд. Она потеряла сознание по другой причине. Как бы сказать… Эта женщина беременна. Насколько я могу судить, от тебя (ибо никто иной не посягал бы в Убежище на сомнительное удовольствие близости с иноплеменницей весьма посредственной внешности и чуждого происхождения). Начальный срок.

На пересохших губах Осилзского появилась улыбка. Нужные слова всё не приходят, но лекарь отмахнулся и резко заговорил первым (таким тоном зачастую сообщал о смертельных ранах кого-то из бойцов):

— Нет. Ты не понял меня. Я сказал: она ждёт от тебя ребёнка. Ты слышал когда-нибудь, чтобы григстанка рожала от человека? Хоть раз? Вот и я тоже! Такого не бывает! Их организм несколько иначе устроен. Их дети меньше, а срок вынашивания намного короче. Это практически невозможно осуществить! Места внутри недостаточно… У их универсальности есть и минусы. Они более живучи, но продолжать род их женщины, почему-то, весьма плохо приспособлены. Я бы даже сказал, что от природы им это буквально противопоказано. А о столь… неправильной беременности и вовсе…

— Ты пытаешься сказать мне… Что её может убить это?..

Ничего чудовищнее не приходило в голову. Сказанное очевидно, но до разъяснения как-то не осознавалось. Ведь действительно подобных случаев ещё не знал никто. Пауза охладила рассудок. Вывод напрашивается сам:

— Соул… Ты же врачеватель… Ты же знаешь, как сделать это… Запрещено, конечно, однако речь идёт о жизни Безумной Григстанки. Она мне слишком дорога. Помоги нам… сделай… Сделай это. Убей его прежде, чем он погубит её. Она ещё почти ребёнок. Это жестоко. Я не подумал раньше. Я виноват, но теперь уже не исправить… Помоги мне!

Испуганно уставившись в зрачки соратника, Нгдаси медленно повёл головой. В охватившей панике Ланакэн внезапно сделал то, чего уж никак не ожидал столь много лет общавшийся с ним селянин. Отбросив природную гордость, Создатель Убежища рухнул на колени, вцепившись в одежду друга.

— Я умоляю тебя спасти её! Я всё, что хочешь, сделаю! Помоги нам!

— Да что ты, в самом деле! Встань сейчас же! Я же не сказал, будто обязательно скончается! Есть крохотный шанс. Вдруг удастся? Кто ж знает? Я же не мясник! — взгляд просящего несколько беспокоит, следует постараться воззвать к разуму, насколько возможно.

— Но… Если ты поймёшь, что… Ты же спасёшь её? Правда? — болезненно настаивал бывший пахарь.

— Я буду считать, словно бы ты сделал сегодня свой выбор. Если мне придётся решать, кого из них оставить в живых, то я буду руководствоваться именно им. Так хорошо? Успокойся! Тебе не следует показывать при ней наши опасения.

— Да. Конечно. Но ты дал слово! — тяжело поднялся наследник Шамула.

— Да. И сдержу его. Не для неё. Для тебя, — с недовольством уточнил старый товарищ, по лицу которого сложно стало разобраться во всей смеси эмоций, заполнившей внезапно рассуждения. Следует рассказать всё женщине, стараясь не раскрывать сути.

Тишина в первый момент даже встревожила. Силион с очевидным усилием разомкнула веки и попыталась что-то произнести, но мысли, видимо, ещё путаются. Связного ничего не вышло.

— Мы уцелели. Странно, правда? — попытался улыбнуться в пространство вошедший и невольно остановился. За дверью всё было раскрыто, а сейчас очевидно: не с чего начать разговор.

— Я поняла, о чём он умолчал. Я подозревала. Я… Не знаю, как вы к этому отнесётесь, господин, но… Травмы слишком незначительны, чтобы вывести из нормального функционирования обученную наследницу баронского титула. Я… не хотела Вас расстраивать, — чуть хриплый голос сорвался и утих в поисках новых сил и слов. Возможно, опять случайно прочла мысли своего спутника по нелёгкой дороге судьбы.

— Следовательно, ничего нового я тебе не скажу. Облегчает задачу, надо признать. Я был бы очень рад. Мы… Я… у меня до сих пор нет детей, но я хотел бы… Хотя вышло несколько… неожиданно.

— Да. Неожиданно… Я думала: это невозможно. Иначе спросила б о Вашем желании раньше, — малышка вздохнула и посмотрела куда-то в пустоту. Судя по унылому облику, очень не радостные рассуждения крутятся в уме. Только высказывать вслух желания нет.

— Может, всё-таки скажешь? — грубо сорвалось из-за её чрезмерной серьёзности.

— Да… Хотя, наверное, Вы и сам в курсе… Это практически невозможно. Не стоит себя тешить иллюзиями. Я постараюсь, раз Вы хотите. Приложу все усилия, на какие способна. Тем более, физиология кровной кандидатки достаточно тренирована и сплетена с мышлением, чтобы… Но я не волшебник. Только маленькая григстанка… Я буду стараться, однако не могу гарантировать успех, господин Ланакэн. Как бы мне ни хотелось этого…

— Ага. И всё-таки… Жизнь и риск всегда что-то родственное. Разве нет? Что изменилось? — постарался стать уверенным и пренебрежительным Осилзский, но даётся с трудом. Чувство вины давит на мозг. Раздражает и выводит из привычно рассудительного состояния ума. И что-то будит желание просить прощение за содеянное вопреки собственной воле. Хотя поднимать тему не хочется. Даже теперь что-то мешает общаться на равных, заставляя испытывать ещё и отвращение к самому себе. Слишком много различий, слишком много препятствий… Так почему же они вместе?