Пока эти двое созерцали друг друга, рядом взвился услышавший всё Боир. Впервые в жизни он имеет шанс остановить моральное уничтожение одного из самых растоптанных существ на материке. Прожив столько лет в роли бесправного раба, на своей шкуре слишком хорошо опробовать успел вкус чужой жестокости. Шоу заворочался и сел, пытаясь разобраться в представшем зрелище.

— Отпусти его! — взревел кузнец, подлетая впритык к пьяному. Нартис злорадно хохотнул и глумливо выдал:

— Что-то ты очень долго, видать, у григстанов в рабах прожил… Красивый паренёк? Понравился на их манер? Я думал — врут про тебя! А оно вон как, значит… Тяжко без нежности?

От скабрезного намёка не так давно освобождённый слуга буквально застыл, словно от пощёчины, а оппонент рассмеялся ему в побагровевшее от ярости лицо. Алкоголь придал смелости, которой давеча не наблюдалось. И тут, заметив, что вот-вот «подарок Сиото» постарается в порыве гнева наброситься на неадекватного насмешника с кулаками, вмешался Гаур. Он приблизился той кошачьей походкой, какой обычно перемещается либо на поле боя, либо при тренировках. При появлении земляка Нартис заметно напрягся.

— Пьян? А что я говорил тебе на сей счёт? — напомнил Тиннарис мягко.

— Мы же теперь не тебе подчиняемся… Какая разница! — постарался огрызнуться Шиви, но опасения сделали интонацию почти заискивающей.

— Я по-прежнему остаюсь твоим учителем. Оружие на землю! — спокойно велел Беловолосый Крушитель.

— Но…

— Ладно, — миролюбие насторожило. Ученик замер. И как раз вовремя: в мгновение ока выхватив саблю, Тин её кончиком ловко повыдёргивал у него из ножен всё вооружение (благо, отлично знает весь арсенал). Теперь короткий меч, кинжал и четыре метательных ножа валяются на земле. И извлёкший их на свет совершенно не беспокоился оттого, что мог ранить их владельца, посмей тот хоть шелохнуться.

— Что ты делаешь?.. Зачем? — растерянно сорвалось с губ побледневшего Нартиса.

— Учу. Что ещё надлежит делать наставнику? — пожал плечами Гаур, убрал в ножны саблю и метнулся к подчинённому. Скользнул взглядом по ещё беспомощно жавшемуся под одеялом Лаури и искажённым чертам кузнеца. Вырваться из хватки опытного охотника не выходило и тогда, когда обязанный когда-то ему своим выживанием последователь был трезв. Ныне об этом и речи не идёт. Тин с непроницаемой миной отволок за вывернутую руку его к ведру у колодца и равнодушно уткнул туда головой. Вот теперь Боир уже забыл о собственной обиде и растерянно стал пялиться на процесс. Шиви даже не пытается сопротивляться, сознавая бесполезность и вероятность разозлить не отличающегося покладистостью и мягкостью учителя. Когда смог снова дышать, лишь беспомощно взмолился:

— Хватит! Понял!

— Нет. Ещё не понял. Кстати, я так долго тебя купать могу. Пока нормально мыслить не можешь. Язык ещё заплетается. Недостаточно испугался? — ждать ответа не намеревается, снова погружая Нартиса. Кто-то ещё из тех, с кем когда-то разбойничал в Шукрских болотах, вкрадчиво отметил:

— А Тин и впрямь может долго… У него опыт в пытках и пожёстче есть… Его злить — себе дороже!

От услышанного Риул встревожился уже за наказываемого, который теперь попытался рефлекторно высвободиться, однако захват стал настолько болезненнее — чуть не захлебнулся. Оказавшись вновь на воздухе, начал лихорадочно откашливаться и жалобно клянчить остановиться. На сей раз палач, оценив его состояние, явно удовлетворился.

— Пошли, — коротко бросил, вставая и потягиваясь, словно бы и не занимался до того расправой над излишне буйным последователем.

— Куда? — с расширившимися глазами от предчувствия, что рано ещё расслабляться, уточнил Нартис. Со стороны странно смотрится очевидный испуг перед маленьким и хрупким Беловолосым Крушителем.

— Я же твой учитель! И с чего напоминать стало надо постоянно? Тренироваться! А то совсем в тюфяк превратился! — усмешка в ответе вызвала опасения. Светлые, словно небо, глаза словно бы придавили к земле незримой тяжестью. На сей раз с авторитетом убийцы из Шукрских болот никто спорить не собирается, лишь покорно поплёлся следом за ещё зевающим Тиннарисом. Шоу и Боир, не сговариваясь, отправились следом посмотреть. На их взгляд, больше напоминает побои, однако Шиви не бунтует. Методы его наставника всегда казались садистскими, однако лишь благодаря ему когда-то из простых забитых крестьян, чудом выживших после уничтожения Дайима, стали вполне опасной шайкой среди непроходимых топей. Когда ученик свалился от изнеможения, Гаур вернулся к наблюдателям расправы и умиротворённо произнёс:

— Извините за принесённые неудобства! Он несколько агрессивный, когда в хмельном состоянии. Думаю, в ближайшее время не повторится.

— Сурово… — вырвалось у картографа.

— А? Да, наверное. Зато доступно для любого уровня интеллекта, — судя по всему, абсолютно не коробит наличие стольких свидетелей поступка. Более того — с лёгким оттенком злорадства тут же напомнил: — Кстати… Миатс… Тебе тоже паузы делать в занятиях не стоит!

— Сочувствую, — одними губами высказал мнение Шоу, но Боир отозвался с полнейшим энтузиазмом. Очевидно, у него с учителем никогда не возникало проблем во взаимопонимании. Может, этому стала причиной цель, куда самоотверженно стремится, а может — сравнение с прежним положением, в связи с которым привык выполнять требования без попыток увильнуть или схалявить.

Следующие четыре дня прошли монотонно и без каких бы то ни было особых происшествий. Погода царила идеальная, работа спорилась, нгуты только и успевали увозить очередные порции своих грузов. Иногда к ним подключались и ваммары. Напряжённое ожидание давило лишь на тех, кто полностью сознавал истинную цель их здесь пребывания, заключавшуюся в необходимости очередной победы над подчинёнными официального князя. Пока ничего не говорит о возможности такой угрозы, делая опасения Ланакэна по поводу своего будущего с каждой прожитой тайей всё ощутимее. Местные жители, привыкшие покорно относиться к воле правящего на континенте народа, сносят лишения стойко, но не столь безропотно, как происходило при появлении григстанов. Кроме гневных разговоров, оскорблений и швыряния в пришлых грязи, камней и гнилых овощей, было несколько попыток подкараулить и захватить чужаков с целью не то побить, не то взять в заложники. Но ни одного раза планы при попытке реализации успехом не увенчались. Силион, несмотря на то, что при ней Осилзский не озвучивал взгляды на предстоящее, отлично понимала тягостное состояние мужчины. Сколько она ни старалась, повлиять на его настроение не получалось. Иногда даже складывалось впечатление, словно бы близость маленькой любовницы его откровенно гнетёт.

Но на пятый день произошло то, чего опасались и ожидали все. Началось всё на противоположной окраине посёлка, откуда прибежал к Ратиасу, всё ещё пребывающему в несколько отрешённой меланхолии, местный мальчонка. Предводитель обомлел, а затем кинулся туда, сломя голову, позабыв обо всём на свете. Ибо из леса вышли несколько григстанов. И теперь лишь одна мысль стучится в виски: требуется убедить их в непричастности к происходящему местных крестьян. Тауши наспех вычленил из иноплеменников того, который выглядит богаче и, скорее всего, по их иерархии находится на вышестоящей ступени по отношению к остальным присутствующим. Подбежал к нему и кинулся в ноги, жалко умоляя пощадить доверившихся ему людей, хрипло твердя об их непричастности к неожиданному появлению здесь Сопротивления. Григстанин озорно хохотнул:

— Надо же! Они их спасти решили попробовать! И откуда только наши планы узнали? А? Неужели же думали, будто это хоть как-то сможет остановить исполнение воли князя? Нет, животное, человечеству нет места в Оутласте. Любому.

Услышанное оглушило, словно удар обуха по темени. Предводитель Сальвала поражённо покосился в сторону, где кипит работа пришлых соплеменников. На губах появилась нервная кривая усмешка.