— Как ты себя чувствуешь по шкале от «плохо» до «сдохну прям сейчас»? — Спокойно поинтересовался Шумон у еле живого Рене.

— Откинусь… Ближе к ночи, — еле разлепив губы, ответил тот.

— Раз шутишь, значит, оклемаешься, — с легкой облегченной усмешкой заметил Шумон. — Ты сделал достаточно.

Тойфель глубоко вздохнул, расслабившись. У них все получилось, они смогли вернуть Рене. На этот раз окончательно и бесповоротно. Больше Всадник не сможет на него претендовать, а сам паук наконец полностью выбрал сторону, так что теперь ни у кого не возникнет сомнений по поводу его верности. Такую дуэль вожаков нельзя обмануть, она идет на подсознательном уровне, раскрывает полную истину.

— Значит… Теперь Темный может попытаться забрать каждого из нас? — В тишине неуверенно спросил Алекс.

— Точно нет, — с силой выдавил сипло из себя Шлаф. — Больше никто из нас не был в его стае. Вожак может попытаться забрать только бывшего подчиненного, один раз.

— Тогда Шумон может претендовать на Штефана? — Алекс нервно усмехнулся. Что бы ни случилось, он не сможет избавиться от своей привычки превращать все в шутку.

Тойфель косо взглянул на Близнеца, который напряженно сжал губы, а сам побледнел еще сильнее, чем обычно. Повисло неловкое молчание, среди которого было заметны испуганно бегающие черные глаза Шумона, который наверняка даже не думал о такой своей возможности, а теперь даже не знал, как оправдаться. А вот Лань, похоже, даже не до конца понимал, что сам ляпнул.

— Все гораздо хуже, чем вы думаете, — внезапно измученным голосом проговорил Рене. — Можно сказать, я был последней баррикадой между стаей и Всадником. Раньше он из-за меня старался не совершать поспешных действий по уничтожению, потому что знал, что в таком случае я скорее стану одиночкой, чем вернусь к нему. А сейчас, когда он окончательно потерял меня…

Заканчивать высказывание не было никакой нужды. Все и так прекрасно понимали, что паук имел в виду. И такая перспектива не радовала никого. Если до этого демоны еле справлялись в схватках с Тенями, то сейчас, когда стало ясно, что они не всерьез старались их убить, энтузиазм к борьбе заметно пострадал. Что же принесет завтрашний день, когда осознаешь, что все до этого было игрой?

Ночь. Темным облаком она опустилась на город, накрыв целиком верхушки деревьев и домов. Жизнь как будто приостановилась. Все вокруг замерло. Даже легкий ветерок, частый спутник ночной тьмы, будто испугавшись чего-то, спрятался далеко-далеко, не играясь больше с пожелтевшей осенней листвой деревьев. Миллиарды холодно сияющих звезд растворялись на темно-синем, почти черном, полотне ночного неба, как ложка сахара в густо заваренном чае.

В такое позднее время почти все спят. Даже демоны, что живут среди людей. Пусть они и считались в основном хищниками, вели исключительно дневной образ жизни, а по ночам мирно спали на своих местах. Стайка Тойфеля полностью адаптировалась под людской образ жизни, поэтому почти никак не отличались от них. Но, как и люди, они не всегда могли уснуть ночами по разным причинам.

Штефан лежал на своем диване, глупо пялясь в потолок. Со стороны могло показаться, что он может спать с открытыми глазами, если бы не моргал время от времени. Он все не мог успокоиться после прошедших событий. А если учитывать, что все, с чем они успели столкнуться за прошедшие месяцы, было несерьезным, то страшно было даже на минутку расслабляться, забываясь сном.

Как ни странно, обычно чутко спящий Рене сейчас мирно сопел на соседнем диване почти без движения. Его дыхание было медленным, глубоким и размеренным. Он спал очень крепко, сейчас его нельзя было разбудить, не приложив особых стараний. Даже мохнатые лапы, обычно пребывающие в напряжении, готовые защищать своего хозяина, безвольно распластались по полу вокруг.

Обычно смертоносные конечности сейчас лежали вокруг дивана, как большие толстые макаронины. Или как свернутые в трубочку одеяла. Одну из восьми лапок, что была дефектной, Штефан теребил в руках. Поглаживая конечность по мягкому ворсу, демон невольно погрузился в далекие-далекие мысли. Лапка вяло реагировала на прикосновения, подрагивая в руках, но не вырывалась.

Эта конечность была короче остальных, ее краешек был словно разорванным, на кончике явно прослеживались следы от зубов. Их оставил Брудер Шлаф давным-давно, еще до того, как стая окончательно сформировалась. Поначалу эти воспоминания были неприятными, но со временем стали одной из забавных историй.

Рене тогда по ошибке принял маленького Штефана за обычного адского зверька, которого можно съесть. Шлаф не рассчитал и вцепился зубами в одну лапу, откусив от нее крупный кусок. Так она больше и не отросла. Сначала паук обижался на нового брата, но в конце концов смирился. Правда, теперь это было его слабое место, Рене не мог полноценно пользоваться этой восьмой конечностью, всегда ее прятал. И лишь во сне, когда он не контролировал свое тело, лапка вылезала наружу и жила собственной жизнью в тайне от своего носителя.

Штефан вздохнул, улыбнувшись. Они столько всего пережили, что и не перечесть. Из всех передряг могли выбраться, сумеют выкарабкаться и из этой. Они были единым целым. Когда они вместе, никакие неприятности не могут их одолеть. Приближался решающий момент, Близнец ощущал все нарастающее напряжение, как перед важным боем. Он чувствовал нечто подобное, когда почти семь веков назад стая шла в последнее сражение против Темного Всадника.

Наконец Штефан выпустил несчастную лапку из рук, та тут же отползла в сторону и исчезла где-то в темноте на полу. Близнец покосился на открытое окно, в которое внезапно налетел порыв ветра, тут же стих, налетев на открытую створку. Штефан хмыкнул, перевернулся со спины на бок. В обычное время он бы не обратил внимание на странное явление в ночной штиль, однако ситуация переменилась. Сейчас стоило всегда оставаться настороже, чтобы вовремя заметить опасность.

Демон с удивлением отметил, что Рене даже не шелохнулся. Уж кто-кто, а он должен был первым почувствовать, что что-то не так. Но раз паук никак не среагировал, то, может, и Штефан зря беспокоится? Близнец присел на диване, оглядевшись. Что-то не позволяло ему расслабиться. Его тревожил не сам порыв ветра, а то, что он мог с собой принести. Что-то грызло демона изнутри, странное предчувствие чего-то нехорошего. Стоило ли разбудить Рене и спросить, ощущает ли он что-нибудь?

Все-таки Штефан решил, что его волнение бесплодно, так как паук был более внимательным, более чувствительным, в опасности знал толк, как бы странно это не звучало. Значит, у Близнеца просто разыгралось воображение, не стоило даже тревожиться, надо только успокоиться.

Демон поднялся со своего спального места и неспешным шагом приблизился к окну. В комнате стало прохладно, пора было закрывать ставни, проветривания достаточно. Штефан оперся локтями на подоконник, положив подбородок на ладони. Он до боли в глазах всматривался в ночную даль, пытаясь разглядеть что-то, что именно могло его встревожить. Но улица города была пуста и тиха.

Однако чувство тревоги почему-то только нарастало. На неширокой улице равнодушным желтоватым светом горели на столбах высокие фонари, разгоняя ночную мглу, но выхватывали не все мрачное пространство. Тени быстро скользили по улице, двигаясь в своем хаотичном жутком танце.

Они словно были живыми, медленно, но верно продвигались все ближе и ближе к квартире демонов, минуя особо светлые участки. Штефан потряс головой, понимая, что его мозг уже совсем разбушевался, фантазия взяла верх над разумом. Он хотел поскорее оборвать все странные мысли и разбудить, наконец, Рене. Уж он-то точно знал, что нужно делать в таких случаях. И стоило ли вообще что-то предпринимать.

Что-то огромное и тяжелое налетело прямо на Штефана, сбив с ног. Ударившись о пол, он ощутил, как весь воздух мигом вышел из легких. Близнец ослеп на мгновение, почувствовал, будто его грудная клетка была раздавлена. Душащая тяжесть через миг исчезла. Штефан тут же начал глубоко дышать, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.