Паук активно закивал головой, попутно переваривая информацию. Любопытно было узнавать что-то новое о своих братьях. Он пожалел, что так мало знает о них. Кем они были в прошлом, до того, как стать одним целым? Чем руководствовались в жизни, чего добивались, что пережили?

Эти темы почти никогда не поднимались, были негласным запретом, демоны решили сами для себя, даже не договариваясь с остальными, что прошлое должно навсегда остаться в прошлом. Рене краем сознания понимал, что эти истории далеко не радужные, воспоминания о прошлом могли доставлять физическую боль.

Паук это прекрасно знал и сам вряд ли бы стал делиться тем, что ему довелось пережить за те долгие годы, что он провел под покровительством Темного Всадника. Хотя рассказать он мог о многом, наверняка это было интересным. Может, в один прекрасный день, когда стая начнет чувствовать себя в безопасности, эти истории сами всплывут наружу, станут не больше, чем увлекательными байками, которые можно травить в тесном кругу по вечерам под неярким светом напольных ламп.

Рене потряс головой, с неохотой выныривая из своих мыслей. Чтобы скрыть короткую неловкость, он решил попытаться растормошить Тойфеля, надеясь, что тот не будет против столь внезапного пробуждения. Рене мягко, но настойчиво пихнул вожака в плечо. Ответом ему послужило невнятное бормотание и небрежный взмах плечом, как будто тот отгонял от себя уж слишком назойливую муху.

Ему вторило легкое бурчание Штефана, которого никто не трогал. Похоже, во сне они как-то понимали друг друга, общаясь на языке, понятным только им двоим. Переглянувшись, Рене с Шумоном тихо прыснули в кулаки, потешаясь над поведением своих братьев. Они спали так очаровательно, что у двоих сразу отбилось всякое желание прерывать их сны, которые явно были хорошими.

Где-то в коридоре хлопнула дверь. Это было настолько неожиданно, что Рене даже подскочил на месте. Шумон вздрогнул, покосившись в сторону источника шума. От поверхности стола оторвал голову Тойфель, сонно оглядываясь по сторонам. Рядом зашевелился Штефан, недовольно бубня себе что-то под нос о том, что разбудили его в такую рань.

В кухне возник взлохмаченный Брудер Шлаф, недовольно осмотрев своих застывших братьев хмурым взглядом. По кухне тут же поплыл легкий морозный, чуть сладковатый, аромат мяты. Рене не понимал такой ненависти ледяного ко всему, что могло относиться к мяте, но, как говорят люди, на вкус и цвет… Вспомнить продолжение фразы демону так и не удалось. Размыслив всего пару секунд, он решил, что не стоит беспокоиться по этому поводу, поэтому тут же забыл.

— Какая Тень тебя укусила? — Поинтересовался Шумон, съеживаясь под угрюмым взглядом Шлафа. — Или сон плохой приснился?

«Сон», — тут же мелькнуло в голове Рене. Он вновь подумал о том, что видел этой ночью. Демон не знал, стоит ли рассказывать братьям о своем видении. Но это могло вызвать лишь подозрение и много вопросов по поводу того, почему Рене думает, что сон вещий. А если и рассказать, то что потом демоны будут делать с этой информацией? Вряд ли кто-то серьезно захочет сорваться в другой город только ради того, чтобы проверить сомнительные предположения паука.

И тут Рене осенило. Он мог довериться Тойфелю. Тот уже прекрасно знал о слабой способности брата иногда видеть недалекое будущее, поэтому не станет задавать лишних вопросов. Может, совместными усилиями они даже смогут смогут что-то придумать. А у Рене останется чистая совесть, ведь он поделится важной информацией хотя бы с вожаком. А ответственность за принятие решений лежит на нем.

— А ты попробуй с этой печкой в жаркую ночь поспать, — огрызнулся Шлаф, брезгливо потирая ладонью о ладонь, будто таким образом пытался избавиться от неприятного для себя мятного запаха. — а потом еще вонять этой гадостью. Я бы посмотрел на то, насколько радостным ты будешь.

Рене подумал, что под «печкой» Брудер наверняка подразумевал Пиро, который по ночам имел дурную привычку неосознанно греть пространство вокруг себя. А Шлаф очень тяжело переносил жару, ему приходилось постоянно охлаждать самого себя. А побочным эффектом активного использование Силы у ледяного было таким, что от него начинало разить мятой, которую тот терпеть не мог. Обидная ирония.

Меж тем, Рене думал о том, как бы поговорить с Тойфелем так, чтобы никто лишний не услышал. Когда семь взрослых демонов живут в небольшой трехкомнатной квартире, очень тяжело найти укромный уголок, в котором можно побеседовать без свидетелей. Как ни пытайся исхитриться, все равно кто-то да окажется достаточно близко, чтобы услышать то, что его не касается.

Рене осторожно дотронулся до плеча Тойфеля, привлекая его внимание. Дьявол вопросительно уставился на брата. Паук взглядом и мимикой попытался показать, что ему нужно срочно поговорить о кое-чем важном, не терпящим отлагательств, но при этом очень личном, что не должно быть услышанным посторонним. По многозначительному взгляду и короткому кивку Тойфель понял безмолвную просьбу Рене. Тот вздохнул с облегчением, радуясь, что у него есть, кому довериться.

— Штефан, Шумон, идите, разбудите Пиро, — коротко бросил Тойфель. — Вы же не хотите тушить пожар в квартире?

Братья переглянулись, усмехнувшись. Под конец они решили все-таки разделиться — один будит Пиро, а второй Алекса, который может и до самого вечера проспать, если его не трогать. Тойфель задумчиво пронаблюдал за тем, как Штефан прятал свою гитару обратно в чехол после того, как она всю ночь простояла около стола.

Когда демоны, наконец, скрылись в коридоре, Тойфель обернулся, испытующе взглянув на Рене. Тот глубоко вздохнул, гадая о том, насколько он смог заинтересовать вожака. Паук даже не задумывался о том, как тот мог отреагировать на его рассказ. Оставалось надеяться только на то, что он ему поверит и не поднимет на смех. Хотя Рене очень сомневался, что Тойфель вообще способен на такое.

— Я видел кое-что важное, — понизив голос, начал паук. — Это касается всех нас.

Видя, что Тойфель готов его внимательно слушать, Рене глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Ему было необходимо гладко и четко поведать о том, что видел. Это было не так-то просто — мысли постоянно разбегались в разные стороны, прятались в закоулках разума, совершенно не желая вылезать наружу. А Тойфель, меж тем, все ждал и ждал, но даже у него терпение не бесконечное.

Рене решился. Он расскажет все именно так, как успел увидеть. Он поведал все в деталях, стараясь ничего не упустить. Он умолчал разве что только о том, как позорно брякнулся с дивана под утро. Тойфель молчал, отведя взгляд, задумчиво смотрел куда-то сквозь говорившего Рене. Паук даже представить не мог, чем были заняты мысли вожака, хотя наверняка он анализировал все сказанное.

— Оружие, значит? — Хмуро хмыкнул Шлаф над ухом Рене.

Демон чуть не подскочил от неожиданности, но тут же почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Как у него из головы могло вылететь то, что ледяной остался в кухне и мог спокойно услышать весь рассказ? Рене приготовился к дополнительным расспросам, но, как ни странно, Шлаф не выглядел удивленным, словно уже знал о слабой способности брата. Рене мысленно скривился, снова подумав о том, что Тойфель все-таки мог оказаться болтуном и раскрыть его.

— Ты полностью уверен в том, что видел? — С сомнением поинтересовался рогатый, исподлобья косясь на Шлафа. — Это не мог быть просто сон?

— Мне почти никогда ничего не снится, поэтому уверен, — твердо заявил Рене, почувствовав раздражение от мысли о том, что Тойфель не воспринял его слова всерьез. — Стоит ли что-то делать?

Паук вдруг понял, что, наверное, зря спросил очевидное. Рогатый изначально был настроен скептично, поэтому вряд ли вот так сразу сорвется в далекий город только потому, что Рене увидел возможное будущее во сне. Но, судя по тому, как напрягся Брудер, можно было предположить, что ледяной думает совершенно о противоположном, поддерживая тревогу своего брата.