Это послужило каким-то спусковым крючком. Напряженная атмосфера в коридоре тут же смягчилась, началось шевеление. От группы отделились Тойфель с Алексом, с двух разных сторон начав приближаться к телу, что уже начало потихоньку растворяться. Оно бледнело, теряя Силу, кровь становилась менее насыщенной по цвету, сквозь нее уже просвечивали доски ламината.

Шлаф хотел было отойти в сторону, но внезапно его за руку схватил Пиро, крепко сжав предплечье. Ледяной тихо шикнул от боли и неожиданности, раздраженно вопросительно взглянув на брата. Но лицо того больше не выражало привычной мягкости, он пристально вглядывался в лицо Шлафа, словно пытался понять, о чем тут думал.

— Не смей больше подвергать себя такой опасности, — угрожающе прорычал огненный. — в следующий раз я не буду прикрывать твой ледяной зад.

— Следующего раза не будет, — фыркнул Брудер, небрежно вырывая руку из хватки Пиро. Тот не стал как-либо это комментировать.

Тойфель склонился над поверженным Тенью, внимательно разглядывая его лицо, черты которого начали как-то еле уловимо меняться. Это был все тот же Шлаф, однако если приглядеться внимательнее, нельзя было сомневаться, что это не он. Но Тойфель думал совсем не об этом — он точно знал, что Рене не мог ошибиться. Пусть рогатый и знал Шлафа гораздо дольше, однако лишь паук сблизился с ним достаточно, чтобы узнать среди подделок. Что-то неуловимое связывало этих двоих.

Однако мысли Тойфеля были заняты совершенно другим. Он внимательно вглядывался в лицо Тени. Ответ кружился где-то прямо под носом, но тот все никак не мог его поймать. Все было настолько простым и очевидным, что хотелось рычать от досады на свой еле соображающий мозг.

И тут что-то мелькнуло на самом краешке сознания. Изменчивая форма, возможность следить за кем-то, не раскрывая своего положения. Кот на площади. Ворона на кухне. Крыса в парке. Обрывки цельной картинки складывались вместе, как податливые кусочки паззла. Осознание стукнуло по голове, перевернув мышление с ног на голову. Теперь все сомнения были развеяны.

— Я понял… — Пробормотал Тойфель. Вроде тихо, но его услышали все, с любопытством уставились на вожака. — Рене никогда не был доносчиком Всаднику.

Рогатый пояснил все, что только что сам осознал. На протяжении всего пути их незаметно преследовали три зверя, которые имели определенную странность, но особо не привлекали внимание. Все трое были черными, обладали слишком осмысленным для животного поведением, имели яркие глаза. Это была достаточно аккуратная слежка, пока Тень не попытался скопировать того, кого они хорошо знали.

Все с молчаливым интересом слушали вожака, совершенно не обращая внимания на то, что один из демонов мыслями был далеко-далеко отсюда. Алекс так и остался сидеть на корточках возле почти исчезнувшего демона. Смотрел прямо на его рваную рану, но как будто сквозь нее. Тяжелые мысли лениво скользили в его разуме, позволяя детально рассмотреть каждую из них. И чем больше Алекс их анализировал, тем паршивее становилось где-то внутри.

Рене хладнокровно убил своего бывшего товарища по стае. Он не колебался ни мгновения, действовал решительно, не медлил, даже почти не показал, что этот поступок на него как-то повлиял. Рене умел убивать быстро и четко, Алекс в этом только что убедился. И поведение его брата было совершенно не похоже на то, как он вел себя в развязке злополучной битвы, когда всю стаю чуть не перебили. Рене действительно не собирался убивать никого из них, пытался оттянуть время для разработки плана. Если собрать воедино все эти умозаключения и объяснения Тойфеля, то можно было спокойно сделать вывод о том, что…

Рене был обвинен напрасно.

Жгучий стыд, перемешанный с острым чувством вины, накрыл Алекса с головой. Его спешка, недоверие, упертость сослужили ему дурную службу. Он чуть все не испортил, хотя мог как-то повлиять. С другой стороны, он ощутил неимоверное облегчение от того, что долгие годы до этого никогда не ошибался в брате. Сейчас нужно было только исправить то, что случилось за прошедшие дни. Лань почему-то не сомневался, что у него все получится, не верил в неудачу.

Алекс неловко поднялся на ноги, приблизился к Рене, который стоял у стены, опираясь на нее спиной, опустил голову, тяжело дыша. Кажется, паук даже не сразу заметил приближение своего брата, вздрогнул, когда его тень попала в поле зрения. Дерганным движение шеи Рене взглянул на Алекса ошалевшими от пережитого глазами, пытаясь сфокусироваться на подошедшем, понять, что тот хочет.

— Мне нужно… Поговорить с тобой, — неловко промямлил Лань, пристыженно опуская глаза. — О том, что произошло…

Ответом ему послужил тихий легкий кивок и более осмысленный взгляд.

Несколько дней затишья после насыщенных событий — как глоток свежего воздуха для того, кто только что вынырнул из воды. Такой же желанный, резкий и приятный. Но вместе с этим затишье воспринималось с некоторым подозрением. Не может быть такого, что вот так неожиданно закончились все неприятности. Это казалось настоящим затишьем перед бурей, которую невозможно было предугадать.

Лето, как и много чего хорошего, ушло, уступив место осени. Пока еще календарной, так как природа продолжает радовать солнечными днями и теплой погодой. Однако день уже заметно пошел на убыль, темнеть начинало все раньше и раньше. А ветры дли все более холодными, принося с собой некое уныние. Листья постепенно желтели, представляя из себя пестрых маленьких птичек.

Теплые солнечные лучики проходили сквозь крону дерева растущего прямо за окном, весело минуя стекло, падали прямо на подушку. Будто играясь, свет пробежал чуть дальше, попал на умиротворенное лицо, которое тут же зажмурило закрытые глаза от яркого солнца. Демон с неудовольствием зашевелился, потянувшись. Он открыл небесно-голубые глаза, огляделся вокруг себя. Все оставалось точно таким же, как и было — сонным, безмятежным, медленно-тягучим, как золотистый мед.

Удивительно было то, что в последнее время Тойфель просыпался раньше остальных. Простуда наконец отступила, теперь он мог жить полноценной жизнью. Теперь можно было думать о будущем их стаи, причем недалеком. Алекс как-то говорил, что нужно шевелиться быстрее, если они хотят перехватить течение болезни Всадника. Сейчас они не могли просто выйти на улицу и играть, этого было недостаточно.

Демон вздохнул, отбросив мысли в сторону. Все равно сейчас ничего не придумается. Особенно на голодный желудок. Изучив содержимое холодильника на кухне, Тойфель обнаружил пакет молока, которое, судя по запаху, успело немного скиснуть. Пить его было не только неприятно, но и отчасти опасно. Однако молоко было испорченным недостаточно для того, чтобы его пора было выбросить. Единственное, что пришло в голову Тойфелю — сделать блины. Быстро, просто и вкусно.

На сладкий запах теста и звук жарки на кухню медленно вплыл Рене. Он покачивался, отчаянно зевал, был совсем растрепанным, щурился. Тойфель услышал его шаги, но никак не отреагировал. Проморгавшись и немного взбодрившись, Рене медленно подкрался со спины к вожаку, который в этот момент переворачивал очередной блин, зашел со стороны миски с жидким тестом.

Паук попытался окунуть пару пальцев в сладкую массу, но Тойфель, коротко размахнувшись, звонко шлепнул брата мокрым полотенцем по спине. Рене возмущенно взвизгнул, отскочив в сторону, обиженно засунув палец с комочком теста в рот. Он, скривившись, показал язык рогатому затылку.

— Наберись терпения, они еще не готовы, — фыркнул Тойфель, не оборачиваясь.

Рене не собирался отступать. Он так же тихо зашел с другой стороны, где стояла тарелка, на которую рогатый только что бросил очередной готовый блин. Рене резко кинулся вперед, ухватив пальцами поджаренное тесто, пока вожак не успел среагировать и шлепнуть его по руке. Но паук не учел, что свежеиспеченный блин был очень горячим. Обжигая ладони, Рене активно дул на тесто, чтобы то поскорее остыло. Быстро обернувшись, Тойфель в ответ негромко рассмеялся.