— Две части? — Эхом повторил тот. — Ты хочешь сказать, что…
— Если бы не это деление, то ты был по Силе на одном уровне с Пиро или даже чуть выше. — Не дал ему закончить ледяной.
Он считал, что незачем тянуть время, выслушивая до конца вопрос, если и так понимал, о чем пойдет речь. Этой своей манерой он не раз заставал братьев врасплох, но ничего не мог с собой поделать.
— Но я не понимаю, — вздохнул Штефан, — откуда такая ненависть к батарейкам? Почему их считают «второсортными»?
— Порой не надо искать логику по той простой причине, что ее нет, — осторожно произнес Шлаф. — Может, когда-нибудь такое мышление изменится. Но пока ничего сделать мы не сможем.
Штефан откинулся на спинку дивана, ничего не ответив. Его не удовлетворил размытый ответ ледяного, но не стал настаивать на разъяснении, почему-то подумав, что тот не сможет сказать что-то более четкое. Да и, если рассуждать по-честному, то ничего в жизни Штефана не изменилось с тех пор, как он узнал неприятную правду о себе.
Разве что он надумал обижаться на своих братьев, которые никогда ему врагами не были и не станут. Штефан коротко вздохнул, понимая, что уже не может найти в себе даже капли озлобленности. Скорее, он ощущал жгучий стыд за то, что он ведет себя, как маленький демоненок. И тут одна странная мысль пронзила его насквозь. Быстро мелькнула, успев не на шутку встревожить.
Много веков Близнец ломал голову над тем днем, когда они всемером очеловечились для того, чтобы жить среди людей. Это был очень болезненный и страшный обряд. По очереди, в порядке возрастания количества Силы, демоны должны были пройти ритуальное самосожжение, чтобы потерять первоначальные тела и позволить их жизненной энергии сформировать новые. Через Междумирье их ауры должны были лететь в строгом порядке: самый слабый впереди, а сильный — позади. Штефан должен был отправляться вторым сразу после Шумона. Если соблюдать все правила проведения обряда, то демоны могли бы так перемещаться между мирами, сколько им захочется. Правда, если бы они снова осмелились сжечь себя дотла.
— Подожди, — медленно проговорил Штефан, боясь, что его догадки окажутся верны. — Получается, если я по полной Силе не уступаю Пиро, то наш строй при перемещении на Землю оказался нарушен. Это та самая ошибка, из-за которой мы теперь никогда не вернемся в Ад?
Шлаф ничего не ответил, лишь долго смотрел в глаза Близнецу. Его молчание говорило красноречивее любых слов. Вот так, значит, получается? Стремясь огородить брата от лишних потрясений, защитить его от давления случайной судьбы, демоны согласились пожертвовать единственной возможностью вернуться домой. Они действительно желали Штефану только лучшего. Дрожащими руками демон обхватил себя за голову и под глубокий вздох Шлафа согнулся к коленям.
***
Густые объемные облака низко плыли по небу, лишь изредка открывая просвет светло-голубого неба. Испепеляющая жара уже спала, оставив место легкой духоте, нарушаемой нечастыми порывами свежего ветерка. Лето тихо уходило вдаль, в воздухе уже ощущалось близкое присутствие осени. Скоро деревья окрасятся багрянцем, землю застелет цветастый ковер из опавших листьев, ветры станут сильнее, дожди холоднее. День заметно укоротился, а ночи совсем потемнели.
Шумон стоял у окна, раскрытого нараспашку, лениво глядел куда-то за горизонт, меланхолично пожевывая свежий листик мяты, который только что оторвал от куста. Штефан, конечно, его бы за это не похвалил, но не будет возмущаться, если ничего не узнает. Да и кустику без сомнения не станет хуже, если он лишится одного маленького листика.
Демон глубоко вздохнул, тоскливо провожая взглядом одинокий пожелтевший лист, сорвавшийся с ветки, который, кружась, медленно и тихо пролетал рядом с окном, держа свой путь к земле. Свежий ледяной привкус во рту приятно пощипывал язык. Шумона всегда бросало в уныние при виде первых признаков уходящего лета, но быстро отпускало, когда осень полностью вступала в свои законные права.
Шумон с трудом оторвал взгляд от вида из окна. Он часто заморгал, стараясь привыкнуть к более темной обстановке в квартире. Мутное темное пятно перед глазами мешало ему разглядеть что-либо. Он почувствовал прилив раздражения, ощущая себя слепым беспомощным котенком.
Демон решил прогуляться, надеясь, что на свежем воздухе его мрачные мысли рассеются. Он уже шел по коридору, как внезапно входная дверь резко распахнулась у него перед носом. Шумон коротко ойкнул от неожиданности, резво отскочив в сторону, чтобы не быть зашибленным тем, кто так торопился попасть внутрь.
На пороге застыл Алекс, только что вернувшийся со своей ежедневной пробежки. Выглядел он необычайно растрепанным даже для самого себя. Белки глаз покраснели из-за ветра, врезающегося в лицо. Лань пялился на Шумона бешеным взглядом, словно бы даже не узнавал его. Воспоминание о том, что он хотел прогуляться, тут же молниеносно вылетело из головы.
И тут он заметил, что Алекс держал за руку незнакомую девушку, которая непонимающе смотрела прямо перед собой остекленевшими светло-зелеными глазами. Оба выглядели так, будто увидели нечто ужасающее, а затем долго убегали от этого. И если девушку человека напугать было очень просто каким-нибудь несложным приемом при использовании Силы, то реакция Алекса была удивительной.
— Что случилось? — Шумон выразительно взглянул на брата, поджимая губы. — Зачем ты привел ее?
— Тени. Нападение, — обрывисто бросил Лань, словно забыл человеческую речь. — Преследование. Еле удрали.
Шумон скривился, начиная понимать, о чем тот говорил. Судя по всему, Алекс во время своей прогулки наткнулся на группку Теней, которые решили разорвать случайного человека для получения Силы из души. Скорее всего, они так делали уже не в первый раз, а Алексу просто «посчастливилось» застать их за этим делом.
И строя из себя благородного демона, он спас несчастную жертву от неминуемой гибели. Намерение благое, конечно, но очень сомнительная идея тащить человека прямо в логово демонов. Но винить его за это нельзя, вряд ли Алекс в тот момент задумывался о последствиях своего импульсивный поступок.
— Нам бы… Переждать, — продолжил Лань, потихоньку восстанавливая дыхание.
Шумон неодобрительно покосился на брата, но ничего не ответил. Он отошел в сторонку, пропуская в квартиру прибывших, внимательно оглядел с ног до головы девушку. Она все еще не пришла в себя, послушно плетясь за своим спасителем. Похоже, ей здорово досталось от Теней, поэтому оставлять одну на улице было небезопасно. Конечно, существовал риск того, что преследование продолжится, но в квартире еще оставались демоны, которые могли защитить дом.
Алекс коротко кивнул Шумону, благодаря того за понимание, отпустил, наконец, ладонь незнакомки, которую протащил за собой парочку километров. Любопытно было то, что она не сопротивлялась, когда посторонний мужчина вдруг начал уводить ее. Хотя наверняка после встречи с Тенями она была готова довериться первому встречному. Алекс был в этой мысли с ней полностью солидарен.
Лань по инерции направился на кухню, даже не придумав причину для того, чтобы там находиться. Ему хотелось отвлечься от того, что только что довелось пережить. У него перед глазами все стояли образы Теней, тянущие за собой девушку. Алекс мог бы пробежать мимо, ведь бойцы Темного не в первый раз занимаются такими грязными делами, но что-то не позволило ему остаться равнодушным. Алекс, используя свое скоростное преимущество, буквально вырвал человека из лап Теней и потащил за собой, не сбавляя темпа бега.
Но, зайдя на кухню, Лань увидел того, с кем меньше всего хотел сейчас встретиться. Рене сидел за кухонным столом, топил в чашке чайный пакетик, с каким-то наивным любопытством наблюдал сквозь прозрачные стенки сосуда, как горячая вода постепенно окрашивается в привычный бурый цвет. Он даже не обратил внимание на вошедшего Алекса, словно его не заметив.
Лань скривился, но не стал ничего говорить, не хотелось снова вступать в словесную перебранку или даже драку. Они вдвоем сохраняли холодный нейтралитет, но любая искра могло привести к возгоранию. Алекс все не мог снова доверять Рене. Все усугубилось тогда, когда Штефан ушел гулять в ночи. Ведь Рене слышал, как он уходил, должен был знать то, что Тени патрулируют ночные улицы, но все равно не остановил брата. Как будто бы даже намеренно отпустил его.
