Я улыбнулся, умирая…

— Шестьдесят процентов.

Я лежал на полу, возле одной из панелей, покрытый холодным потом, дрожа и трясясь, как будто в лихорадке.

— Пожалуй, на сегодня хватит, — сказала «моя» Хранительница. — Ты истощаешь себя, Крейз. Это никому не нужно и ни к чему не приведёт.

Усилием воли я вернул себе контроль над телом. Первым делом — отрубил дрожь. Так можно делать. Просто — перестать трястись. И тогда дрожь как будто бы уходит внутрь тебя, саму душу начинает колотить.

Плевать. Пусть мучается. На то она и душа. Может, после смерти, на той стороне — будет легче. А сейчас мне нужно, чтобы руки-ноги слушались.

Я встал. Сделал шаг до стула и сел на него.

— Крейз…

— Мы не закончили, — процедил я сквозь зубы. — Шестьдесят процентов — это даже не минимум.

И всё же я не спешил надевать «шлем ужаса». Сидел, глубоко дыша. Настраивал себя на следующую попытку.

— Основная проблема в том, что ты создаёшь миры для восприятия извне, — неожиданно смягчившимся тоном сказал парень справа. — Ты как будто переводишь со своего внутреннего языка на понятный нам. При переводе… многое теряется.

— Я вообще не понимаю, откуда внутри меня всё это, — буркнул я. — Оно приходит само. Всю дорогу не перевариваю эту фэнтезятину, что может быть тупее?

— Просто так ничто не приходит. Что-то есть внутри тебя, чего нельзя выразить иначе. Или — непросто выразить иначе. Ищи способы, Крейз. Что там, за всеми этими магиями, мечами и развевающимися плащами? Что ты похоронил за ними?

Дыхание постепенно выровнялось. То, что я какое-то время на нём концентрировался, уже послужило хорошим успокоительным.

И меня как будто бы осенило.

— А ну, давайте ещё разок.

Я потянулся к «шлему ужаса».

— Крейз, я не хотела тебе говорить, — сказала «моя» Хранительница, — но то, что ты делаешь, требует затрат энергии. И немаленьких. К счастью, ты неплохо ослабил Чёрную Гниль, так что пока опасного перекоса нет. Но даже в свете принесённой Ликрамом жертвы завтра ваше питание нисколько не улучшится.

— И хорошо, — сказал я. — Не хочу, чтобы этот ублюдок видел положительные плоды своей выходки. По крайней мере, не так быстро.

— Ещё одна попытка потребует новых жертв. Илайя, должно быть, сумеет…

— Вот и хорошо, — перебил я. — Поехали.

Может быть, мне просто хотелось опять довести себя до полного истощения, чтобы спать этой ночью без снов и пробуждений. Такая вот эгоистичная попытка спасти мир.

В этот раз, закрыв глаза, я не провалился в очередное фэнтези.

Лошади, несущиеся без всякого контроля во весь опор, вновь подчинились мне и даже не посмели возражать.

Я оказался на тёмной пустынной улице. Самой обычной, знакомой с детства.

И я был не один. Рядом рыдал от ужаса тот, кого я вынужден был называть Хирургом.

Рыдания стихли в тот миг, когда я посмотрел на него.

Хирург выпрямился и улыбнулся.

— Созрел поговорить, Крейз?

Я нахмурился, глядя на Хирурга. А тот вдруг расхохотался.

— Ты что — настоящий? — спросил я. — Ты — здесь? Реально?

— Ну да, — развёл он руками.

— В Месте Силы?!

Хирург помрачнел:

— Крейз, тебе не идёт тупить. Мы — не в Месте Силы. Мы в созданном тобой мире. Или, если выражаться более формально — в Осколке.

— Осколке? — пробормотал я.

— Осколок — это не мир, не автономно действующая система, а фрагмент, который гипотетически можно в такой мир вписать. Здесь буквально пара кварталов, и только. В Место Силы мне хода нет, ты надёжно его защитил от меня и Нилли.

— Кто такая Нилли?

Я смутно понимал, что задаю не те вопросы, которые нужно задавать. Но, как всегда, в нужный момент нужные вопросы из головы вылетели.

— Вспомнишь, когда будет необходимо, — отмахнулся Хирург. — Важно другое. Для чего ты здесь, зачем создал Осколок?

— Я пытаюсь сделать ловушку для Чёрной Гнили, — пожал я плечами.

— Лову… — Хирург сперва нахмурился, а потом его лицо расслабилось. — А-а-а… Понял. Материализация, перевод в физическую плоскость. Так, допустим. А дальше? Когда ты уничтожишь тот клочок, что заточён в Месте Силы, защита ослабнет, и от Гнили снаружи вы защититься не сможете.

— А дальше я хочу разобраться с Гнилью снаружи примерно таким же способом, — твёрдо сказал я.

Мне бы внутри, в глубине души такой уверенности, какую я демонстрирую внешне…

Хирург разочарованно прищёлкнул языком:

— Плохая идея, Крейз. Видишь ли, даже этот осколок — плохая идея.

— Почему же?

— Ну, так, навскидку… Видишь ли, ты можешь погибнуть! — Он развёл руками.

— Я тут каждый день рискую погибнуть.

— Ой, да брось. За всё то время, что ты путешествуешь по этой шизофрении — у тебя хоть царапинка была?

— До недавних пор — нет. Но недавно на меня выкатился гигантский ёжик и пронзил меня вот такенной иглой. — Я показал руками. — А потом — чуть не угробил ещё один переросток, гибрид крикуна и ёжика. К слову, может, ты мне объяснишь, почему твоя Гниль начала менять юнитов?

Хирург помрачнел ещё больше.

— Дерьмо, — сказал он. — Большое-большое дерьмо. Ты меня обманул, Крейз.

— Серьёзно?

— Н-да… Видишь ли, ты взялфрагмент моей работы, но использовал его не совсем так, как обещал. Именно поэтому сейчас Гниль пытается тебя уничтожить…

Он бормотал, как полоумный старик, я уже не понимал его слов, но переспросить не решался. Судя по тому, как стремительно двигались зрачки Хирурга, он о чём-то размышлял и очень быстро.

Вдруг этот процесс оборвался. Хирург вскинул голову, сказал чётко и уверенно:

— Тебе нельзя драться с Гнилью здесь, Крейз. Ни здесь, ни где-либо ещё. Забудь про этот осколок. Всё, что тебе нужно сделать — расконсервировать Место Силы. Выйди наружу.

— Ничего тупее придумать не сумел? — усмехнулся я. — Выйти на верную смерть, вообще без малейшего шанса?

— Как раз-таки там у тебя и будет шанс. Примерно один из ста. Битва на этом огрызке не даст и того.

Я мотнул головой.

Хватит.

Я не лодка в штормовом море, чтобы плыть туда, куда подует очередной порыв ветра. Если бы Хирург мог объяснить хоть что-нибудь, я бы ещё задумался над его словами. Но объяснений я, как всегда, не получил.

Ни от кого, никаких. Кто бы что ни говорил, парадоксальным образом всё запутывается ещё больше.

Отсекаем лишнее. Проблема: Чёрная Гниль. Мы с Хранителями нашли способ с нею бороться. А тут вылезает этот и говорит, что всё неправильно.

Ну, я тоже много что могу сказать.

— Уходи, — мотнул я головой. — Разговор окончен.

— Крейз, послушай…

— Я достаточно выслушал! — рявкнул я на него. — «Крейз, ты тупой, Крейз, ты не понимаешь, Крейз, ты не помнишь!» — достало! Есть что сказать по делу — надо было говорить сразу, а не играть в старушку-прорицательницу. Теперь я принял решение и назад не сдам. И вот ещё что, Хирург: умирать я не собираюсь. А теперь уходи, или тебе помогут уйти.

— Я…

Договорить он не успел. Вздрогнул, судорожно вдохнул. Глаза его остекленели.

Хирург упал на асфальт, и я уставился на нож с окровавленным лезвием.

Нож держал в руке Кет.

— Тебе конец, сопляк. Тебе — конец.

— Семьдесят пять процентов!

На этот раз я, услышав голос Хранителя, не вывалился из созданной мною реальности. Голос как будто звучал у меня в голове, Кет на него не среагировал.

Я пятился от него, а он медленно шёл навстречу, улыбаясь и поигрывая ножом.

Я облизнул пересохшие губы. Подумал о топоре — и в руке появился топор.

Кет остановился. Прищурился.

— Ты чё это… на меня, что ли?! — рявкнул он. — Ну-ка положил! Положил, я сказал!

Топор придал мне уверенности. Я крепче сжал рукоятку, и лезвие засветилось фиолетовым.

— Шестьдесят процентов.