9. Сет, на закрытом сеансе в среду вечером, 11 марта 1981 г.:
"Кошмарный опыт Рубурта (три ночи назад) — прекрасный пример того взрывного эмоционального содержания, которое многие люди несут в себе, довольно скрытого, представляющего определенные табу, переведенные, конечно, в индивидуальных терминах.
Я не хочу здесь вдаваться в историю культуры, но ваши организации исторически в значительной степени строились на ваших религиозных концепциях, которые действительно были чрезвычайно жесткими. Репрессивный характер христианской мысли в Средние века, например, хорошо известен. Само художественное самовыражение считалось весьма подозрительным, если оно выходило за рамки общепринятых предписаний, и особенно, конечно, если оно побуждало других к действиям против этих предписаний. В какой-то степени тот же тип политики все еще отражается в ваших нынешних обществах, хотя наука или само государство могут служить голосом власти вместо церкви.
За такими идеями кроется центральная идея христианства или, по крайней мере, одна из них: земной человек — грешное создание. Он предан греху. В этом отношении его естественное выражение должно тщательно ограждаться. Оно должно быть направлено на истеблишмент, а за пределами этого ограждения лежало, особенно в прошлом, очень неудобное царство еретиков.
В средневековье отлучение от церкви было не тривиальным происшествием, а событием, свидетельствующим о разрыве, которое касалось как души, так и тела, а также всех политических, религиозных и экономических условий, которые связывали их вместе.
Многие люди зависели от церкви в своем благополучии, и с точки зрения реинкарнации многие миллионы людей, живущих сегодня, были знакомы тогда с такими условиями. Монахини и монастыри были долгосрочными социальными и религиозными институтами, некоторые из которых были чрезвычайно строгими, в то время как другие были религиозно ориентированы только по названию. Но существует долгая история конфликтов между творческой мыслью, ересью, отлучением от церкви или, что еще хуже, смертью. Все эти факторы так или иначе были задействованы в создании кошмарного материала Рубурта.
Церковь для Рубурта в детстве была вполне реальной, благодаря священникам, которые регулярно приходили (в дом), а также благодаря непосредственному контакту с религиозной (начальной) школой и поддержке, оказываемой семье (без отца). Очень ранние стихи Рубурта оскорбили отца (Бойла), который сжег его книги о падении Рима, поэтому у него было более чем гипотетическое отношение к таким вопросам. Конечно, многие из его страхов возникли задолго до сеансов, и до того, как он понял, что вообще существует какая-либо альтернатива, скажем, между традиционными религиозными верованиями и полным неверием в какую-либо природу божественности.
Рубурт испугался, что если зайдет слишком далеко, то обнаружит, что катапультировался в страну, где и вопросы, и ответы бессмысленны. Сделать это — это одно, но брать с собой других было бы, по его мнению, непростительно — и в рамках этих опасений, по мере того как его работа становилась все более известной, он становился еще более осторожным.
Вся структура страхов, конечно, основана на вере в греховное "я" и греховность самовыражения.
Вне этого контекста ни один из этих страхов не имеет никакого смысла вообще. В значительной степени церковь на протяжении веков управляла гораздо больше с помощью страха, чем с помощью любви. Именно в области художественного самовыражения вдохновение могло быстрее всего перескочить через используемые догматические рамки. Политическая природа вдохновляющих материалов любого рода была хорошо понята церковью. Рубурт еще ребенком хорошо знал, что подобные религиозные сооружения отслужили свой срок, и его поэзия служила каналом, через который он мог выражать свои собственные взгляды по мере взросления.
Он действительно основал небольшой религиозный орден в 16 веке во Франции, и он много лет был влюблен в человека, которого встретил во сне (пять вечеров назад) — священнослужителя. Любовь не была завершенной, но, тем не менее, она была страстной и продолжительной с обеих сторон.
Рубурт уже тогда испытывал значительные трудности с церковной доктриной и правилами ордена в том виде, в каком они действовали на практике. позже считалось, что они содержат свои собственные семена ереси. Будучи пожилой женщиной, Рубурт был вынужден покинуть орден, который он основал. Он ушел с несколькими спутницами, которые также подверглись остракизму, и в конце концов умер от голода. Это было время, когда нетрадиционные модели мышления, нетрадиционное выражение могли иметь (роковые) последствия.
На ум приходит название Нормандия и имя Абеляр. Сон пришел, чтобы напомнить Рубурту об этих связях, но также и напомнить ему, что его жизнь даже тогда была обогащена давними любовными отношениями. Эти двое часто переписывались, часто встречались и сговорились по-своему изменить многие практики, которые были отвратительны, но считались надлежащей церковной политикой.
Сон, представляющий его дедушку, символически позволил ему вернуться в прошлое в этой жизни, во время сильного потрясения — смерти его дедушки, — которое произошло, когда (Руберт, в возрасте 19 лет) начал заменять научной религиозную веру, задаваясь вопросом, не вернулось ли сознание его дедушки обратно в бессмысленное состояние бытия, в хаос, как, по-видимому, предполагает наука. Во сне его дедушка выживает. Дед выжил в костюме, который был ему велик, а это значит, что ему еще оставалось место для роста. У Рубурта был небольшой опыт, когда он слышал голос, звучащий в его голове (вчера) — голос утешения, все, что он помнил о вполне законной помощи, которую он получал от других личностей, связанных с французской жизнью, которая пришла в результате французской мечты.
Он все еще нуждается в ваших утешениях и должен говорить вам, когда чувствует себя удрученным…"
Я мог бы добавить много материала из личного прошлого Джейн, чтобы дополнить приведенные здесь выдержки из сеансов; возможно, мы вдвоем сможем исследовать эти увлекательные связи в более поздней работе. Прямо сейчас я подчеркну только одно: священник, сжигавший книги Джейн на заднем дворе дома, в котором она жила, самым конкретным образом учил растущую девочку тому, что она должна защищать свои природные способности и свой пытливый ум даже от того самого учреждения — Римско-католической церкви — с которой она так сильно отождествляла себя.
10, Как и у каждой книги Джейн, у Эмира своя жизнь, свое место на нашей планете, и он сопротивляется категоризации. Это нечто между книгой для детей и книгой для взрослых. Это затрудняло выход издания на рынок. Тэм Моссман лучше всего выразил это в сентябре 1977 года, когда Джейн писала книгу, а Прентис-Холл рассматривал возможность ее публикации: "Эмир" — действительно книга для "читателей всех возрастов". Джейн получила много положительных отзывов о ней от читателей, и мы сожалеем, что ее убрали с рынка. Это обычно означает конец книги, если только ее не удастся передать другому издателю, что трудно сделать.
11. Когда будут опубликованы Массовые События, смотрите Сеанс 835 за 7 февраля 1979 года в главе 6.
12. См. вступительные примечания к сеансу 920 в этой главе 9.
13. Сет, на закрытом сеансе в среду вечером, 15 апреля 1981 г.:
"В молодости Рубурт находил большое утешение в церкви, потому что, если она создавала у своих членов образ грешного "я", она также, конечно, обеспечивала устойчивую систему лечения — серию ритуалов, которые давали человеку некоторое чувство надежды, что грешное "я" может быть искуплено, как в рамках большей части христианства, через приверженность определенным сегментам христианской догмы.
Когда Рубурт покинул церковь, концепция греховного "я" все еще существовала, но методы, которые раньше служили для облегчения его давления, теперь эффективно не присутствовали. Концепция была перенесена на ущербное "я" научной классики. В науке нет таинств. Ее единственные методы борьбы с такой виной включают стандартное психоаналитическое консультирование, которое само по себе усугубляет дилемму, поскольку основано на идее о том, что внутреннее "я" является вместилищем варварских побуждений. Точка.
