Ришельё сделался одним из самых убеждённых сторонников заключения мира с Турцией, что позволило бы не распылять силы. С июня возобновились тайные переговоры с Портой, однако обе стороны напоминали двух баранов на узком мосту: Россия требовала провести границу по Дунаю, Турция не соглашалась.
По приказу императора Дюк, вернувшись в Одессу, с целью запугать Константинополь распускал слухи о готовящихся военных операциях (в начале 1810 года будет разыграна целая «комедия» с перемещением войск к турецким границам); одновременно он должен был поддерживать контакты с Портой через бывшего капудан-пашу (командующего турецким флотом) Сеида-Али, разбитого вице-адмиралом Д. Н. Сенявиным в морском сражении при Афонской горе (1807) и укрывшегося в Одессе от гнева султана. Румянцев слал подробные инструкции, как использовать турецкого флотоводца для заключения мира на выгодных для России условиях — с сохранением за ней Молдавии и Валахии и предоставлением независимости Сербии под российским протекторатом. В конце июля маркиз де Траверсе получил приказ передать командование Черноморским флотом герцогу де Ришельё и вице-адмиралу Н. Л. Языкову, а самому как можно скорее возвращаться в Петербург, чтобы сменить адмирала П. В. Чичагова на посту руководителя Министерства морских сил. (Павел Васильевич часто находился в оппозиции к другим членам Непременного совета, а в 1809 году, не выдержав, испросил себе отпуск и отбыл за границу). Кстати сказать, несмотря на испытанную в прошлом обиду, Ришельё и Траверсе остались в превосходных отношениях и в дальнейшем поддерживали переписку.
За военными заботами Дюк не забывал и о гражданских делах. В январе 1809 года он создал прививочный комитет, который должен был провести масштабную вакцинацию населения от оспы.
Известно, что первая оспенная прививка в России была проведена в 1768 году императрице Екатерине II, её сыну с невесткой и внукам Александру и Константину. «Санкт-Петербургские ведомости» писали 11 ноября: «Сколь полезно прививание оспы роду человеческому, показывают опыты в Англии, и сколь вредна природная оспа, видим мы почти ежедневные примеры в России. Наша всемилостивейшая Государыня, соображая сия, предприняла привить себе оспу как для собственной безопасности, так и для подания примера через Самою Себя не только всей России, но и всему роду человеческому, будучи удостоверена, что один такой пример сильнее всех других образов по введению у нас столь нужного дела». Через два года в столице опубликовали наставление о прививании оспы, которое впоследствии войдёт в Свод законов Российской империи, и сочинение Томаса Димсдейла «Нынешний способ прививать оспу» с приложением в виде дневника, в котором английский врач, проведший эту операцию, день за днём описывал состояние венценосной пациентки после прививки. Она в самом деле подвергла свою жизнь опасности: ей пересадили материал, взятый от заболевшего ребёнка Александра Маркова, которого после успеха операции сделали графом Оспенным. Однако многие привитые таким образом люди переболевали тяжёлой формой болезни и оставались обезображенными, а два процента и вовсе умирали.
Английский врач Эдвард Дженнер (1749—1823), которому сделали такую прививку в восьмилетием возрасте, посвятил 25 лет жизни исследованию этой проблемы и пришёл к выводу, что для предохранения людей от заболевания натуральной оспой нужно вырабатывать иммунитет, искусственно заражая их коровьей оспой. Свою брошюру об оспопрививании он опубликовал в июне 1798 года за свой счёт. Через несколько месяцев о ней заговорили в Женеве, а в Лондоне возникло... антиоспенное общество, публиковавшее сатирические карикатуры. В 1800 году первые прививки по методу Дженнера были сделаны во Франции, с подачи министра внутренних дел Люсьена Бонапарта и министра внешних сношений Талейрана.
В России первую противооспенную вакцинацию провёл в октябре 1801 года доктор медицины Е. О. Мухин в здании Императорского Воспитательного дома в Москве. Привитого мальчика Антона Петрова переименовали в Вакцинова. Наконец и в Англии одумались: герцог Йоркский объявил вакцинацию обязательной в армии, а герцог Кларенс (будущий король Вильгельм IV) — на флоте. В 1803 году в Лондоне были основаны Королевское Дженнеровское общество и Институт оспопрививания.
Ришельё, переписывавшийся с некоторыми французскими учёными, был в курсе этих достижений. В каждом из восьми уездов Екатеринославской губернии были образованы прививочные комитеты, состоявшие из двоих хирургов, двоих наблюдателей из дворян и одного инспектора. Дюк потребовал, чтобы каждое воскресенье в церквях читали с амвона обращение архиепископа к пастве, в котором говорилось, что в вакцинации нет ничего богопротивного, а напротив, это долг каждого доброго христианина. С сентября 1809 года по март 1810-го были привиты от оспы 7065 детей.
Тем временем 5 (17) сентября 1809 года во Фридрихсгаме был подписан мирный договор между Россией и Швецией, по которому шведы уступали России в вечное владение всю Финляндию с Аландскими островами и обязывались поддержать континентальную блокаду, закрыв свои гавани для англичан. 2(14) октября в Вене был заключён мир между Францией и Австрией. «Война между Францией и Австрией могла иметь пагубные последствия для всей Европы, мир же между ними может счастливо сказаться на всех народах, — с облегчением писал Дюку граф Румянцев 25 октября. — Отныне нам остаётся пожелать заключить мир с Турцией и Персией, и возможно, нам удастся свершить сие по нашему желанию, а потом завершить великую борьбу с Англией, чтобы отпраздновать всеобщий мир. Только тогда всё внимание и все заботы Нашего Августейшего Государя будут посвящены процветанию торговли, умножению её выгод и источников, дабы вознаградить через сие, и с лихвой, своих верных подданных за убытки, кои они понесли из-за войны и застоя в торговле».
Одесса между тем праздновала выздоровление Дюка после долгой болезни (он снова слёг, вернувшись из столицы, — весьма симптоматично). «Любовь, преданность и уважение, кои к нему питали, проявились при данных обстоятельствах самым трогательным образом, — писал Рошешуар. — Все восхищались этим человеком безукоризненных нравов, порядочным, щедрым, любезным, входящим в дела других и всегда счастливым оказать услугу».
Зато немирные горцы надеялись обратить все эти бесценные качества в звонкую монету, организовав похищение и потребовав выкуп за неутомимого генерал-губернатора, который, едва встав на ноги, вернулся к исполнению своих обязанностей. Ланжерон приводит этот эпизод, имевший место в сентябре 1809 года:
«Дюк находился тогда в Анапе; несколько черкесских князей, не желая, по своему подозрительному характеру, являться в сей город, просили его встретиться с ними на холме в трёх четвертях лье оттуда. Дюку ставили на вид, как опасно для него отправляться к сим людям, известным своею хитростью и коварством. Ему даже приводили в пример несчастного генерала Цицианова, убитого при подобных обстоятельствах персиянами[39]; герцогу всё было нипочём; он слишком дорожил возможностью замириться с кавказскими народностями, чтобы упустить случай достигнуть своей цели. Он отправился в назначенное место, проговорил два часа с черкесскими князьями, подробно обсудив с ними их отношения с Россией, и в продолжение этого совещания назначил им новую встречу, через пять дней после своего возвращения из Екатеринодара, казачьей столицы, куда он должен был ехать по делам, сам же вернулся в Анапу, где о нём сильно беспокоились.
Он выехал в Екатеринодар. Г роза помешала переправиться через Кубань; вечером он был вынужден заночевать на пустынном берегу под перевёрнутой лодкой, служившей укрытием от дождя.
На следующий день к нему в Тамань приехал курьер из Одессы с важными бумагами; Дюк занялся ими, и его прибытие в Екатеринодар было отложено на день. Инспекция и неотложные дела задержали его в этом городе ещё на несколько часов сверх намеченного. Ему это было досадно, поскольку его поездки были расписаны по минутам, чтобы всё успеть. Тем временем черкесские князья корили себя за то, что не схватили его во время разговора; прочие возражали, что это значило бы навлечь на себя гнев анапского гарнизона, который немедленно набросился бы на них; сошлись на том, чтобы похитить герцога по его возвращении, момент которого он точно им указал. Следственно, они взяли 300 отборных людей под командованием самого решительного из них, тайно переправились через Кубань и спрятались в камышах и болотах, где знали все тропы, чтобы неожиданно напасть на Дюка и его свиту, когда он будет возвращаться из Екатеринодара берегом Кубани. Там они расположились уже на четвёртый день; по счастью, герцога задержали дела, и он не успел добраться из Екатеринодара до заставы, где должен был заночевать и где его поджидала черкесская засада. Он провёл ночь в 30 верстах оттуда, что сбило черкесов с толку...
