Дворцовый стражник смерил Гленду презрительным взглядом.

— Мисс Гленда, — из кареты появилась рука патриция. И снова — ни слова, ни жест теоретически не были угрожающими или даже требовательными, но у человека в здравом рассудке и мысли не могло возникнуть ослушаться.

Гленда взялась за протянутую руку и яростно зыркнула на стражника, чтобы тому и в голову не пришло попытаться её подсадить.

— Позвольте мне, — Моркоу помог ей подняться на высокую ступеньку так легко, будто она весила с пёрышко. — Я хотел бы навестить вас во дворце, мисс Гленда, когда будет возможность, добавил он, пока Гленда устраивалась на сидении рядом с патрицием (Стукпостук заблаговременно занял соседнее с собой место кипой бумаг).

— Я буду рада, — уверенно отозвалась Гленда, посмотрела на Ветинари с вызовом и добавила: — Скажите Шелли и Ангве, что я всегда рада видеть друзей.

— Верно, капитан, — холодно улыбнулся Ветинари. — Дворец всегда открыт для добропорядочных граждан Анк-Морпорка. Но прошу вас не забывать, что для особо рьяных рекрутёров из Стражи также может быть открыто подземелье с котиками.

— Я очень люблю котиков, сэр! — не моргнув глазом широко улыбнулся Моркоу.

— Идиот, — фыркнул в густые усы дворцовый стражник. — Его светлость о пытке котятами говорит, дубина. Верно, ваша светлость?

Ветинари и Моркоу обменялись понимающими “жаль, что глупость больше не входит в список официально наказуемых преступлений” взглядами. Затем патриций стукнул в крышу кареты неведомо откуда взявшейся тростью (в поезде её не было, и Гленда не замечала, чтобы он в ней нуждался) и приказал:

— Трогай.

— Э, подождите! — крикнул начальник дворцовой стражи и, переваливаясь, побежал к своему месту на козлах.

Моркоу отдал честь, и карета наконец поехала.

— Я помню, Стукпостук, что сам просил тебя найти на должность дворцовых стражников полных идиотов, — заметил Ветинари, — но, мне кажется, в случае с капитаном Скоттсом ты перестарался.

— Эту ошибку легко исправить, сэр, — тут же отозвался Стукпостук. — Но он родственник Фреда Колона, племянник жены, кажется, и я подумал…

— А-а! — протянул патриций. — Это многое объясняет. Что ж, не будем расстраивать семейство Скоттс-Колонов, но впредь, прошу тебя, подбирай людей, которые хотя бы отдалённо слышали слово “намёк”.

— А зачем вам полные идиоты в дворцовой страже? Разве они не должны вас защищать от всяких хитроумных заговорщиков, и всё такое? — удивилась Гленда. Открывающийся из окна кареты городской пейзаж и знакомая причудливая смесь запахов (ей показалось, или за годы её отсутствия эта смесь стала чуть менее вонючей?) заставляли сердце радостно трепетать, но проигнорировать такое странное высказывание она не могла. Впрочем, и облечь его в более витиеватую форму не сумела.

— Моя дорогая мисс Гленда, — вздохнул патриций, — хитроумные заговорщики в первую очередь обращаются к дворцовым стражникам.

— А, кажется, понимаю, — кивнула Гленда, — хитроумным заговорщикам не придёт в голову связываться с полными идиотами.

— Боюсь, мисс Гленда, вы переоцениваете умственные способности доблестных тираноборцев Анк-Морпорка, — с сожалением покачал головой Ветинари, будто провалы заговорщиков были его личной трагедией. — Некоторые связываются и ещё как.

— Тогда…

— Просто идиоты, если решились на предательство, как правило, немедленно выдают себя с головой, — пояснил патриций. — Стукпостук, помнишь предшественника капитана Скоттса?

— Увы, слишком хорошо, — скривился секретарь. — Этот негодяй воспользовался моей бечёвкой для перевязывания папок.

— Он хотел задушить вас бечёвкой?

— О нет. План был более коварен — он привязал бечёвку у вершины дворцовой лестницы. Неплохой план, если объекту покушения перевалило за семьдесят, и он не видит дальше своего носа.

— Так уж и за семьдесят, — возмутилась Гленда. — Я тоже запросто могла бы не заметить и сломать шею!

— Бечёвка, — холодно возразил Стукпостук, — была ярко-красная.

Гленда несколько секунд обдумывала абсурдность подобного покушения, потом не выдержала и рассмеялась.

— Вот именно, — глядя на неё, улыбнулся Ветинари. — К тому же привязана была на уровне колен.

— О, боги! — выдохнула Гленда. — И много у вас подобных историй?

— Немало, — в глазах патриция мелькнул знакомый весёлый огонёк. — Хотите послушать?

— Мы въехали на Брод-Авеню, ваша светлость, — сообщил Стукпостук.

— Ах, да, — вздохнул Ветинари. — Нужно дать горожанам убедиться, что глава города всё ещё на своём месте, и дать особенно отчаянным головам шанс заработать срок в Танти, бросая в окна подгнившие овощи. Откройте шторки шире, мисс Гленда, если вас не затруднит, и отклонитесь назад.

— И что, они действительно бросают в вас гнилые овощи? — ужаснулась Гленда.

— Случается. Но пока что никто не посмел сделать этого с достаточно близкого расстояния, чтобы действительно попасть.

— Но вы всё равно находите их и сажаете в Танти?

— Надо же им где-то отлежаться и протрезветь. Обычно дня, проведённого в Танти, хватает, чтобы внести немного осмысленности в их существование.

— Смерть тирану Анк-Морпорка! — раздался в толпе неуверенный крик.

— Проспись, Джимми! — тут же заорали в ответ сразу несколько голосов.

— Многая лета патрицию Ветинари! — слабо пропищал кто-то вслед.

— Анк-Морпорк, — кажется, они с Ветинари сказали это одновременно: она с ностальгической теплотой, а он — с констатирующей обречённостью.

— Вообще-то я собиралась прогуляться по улицам, — с упрёком сказала Гленда. — И прекрасно добралась бы до дворца на троллейвозе.

Стукпостук, услышав это заявление, покосился на неё крайне неодобрительно — то есть, ещё более неодобрительно, чем обычно.

— Непременно прогуляетесь, но через пару дней, — сказал патриций, не отрывая взгляд от окна. — Когда мы вычислим всех, кого по вашему следу направила леди Марголотта.

— Что?! — по спине у Гленды пробежал неприятный холодок. — С чего вы решили…

— Вы провели в Убервальде шесть лет, мисс Гленда, — мягко напомнил патриций, и от этой мягкости слова звучали жутко, — шесть лет в её ближайшем окружении. Вы слишком много знаете. Леди Марголотта может решить, что я взял вас на работу, чтобы вытянуть какую-то информацию.

— То есть, если бы я просто оставалась в своём вагоне третьего класса, — нахмурилась Гленда, — она бы так не решила?

— Существует такая вероятность, — ответил патриций. — Но есть и другая: в вагоне третьего класса или в Анк-Морпорке вы остаётесь нежелательным источником информации. А нежелательное лучше устранять как можно быстрее. Небольшое трагическое происшествие, газетные статьи с громкими заголовками о том, как небезопасно юным девушкам путешествовать третьим классом в одиночестве… Одна пешка вышла из игры, множество проблем решены. Я сам не раз принимал подобные решения в отношении чужих фигур. И не хотел бы, чтобы кто-то попытался убрать с доски вас.

Гленду парализовало от ужаса. Она только теперь поняла, как, должно быть, выглядел её побег с точки зрения хозяйки Убервальда, и задним числом пережила все те опасности, которые могли поджидать её в пути.

— Так вы поэтому меня позвали в свой вагон? — сдавленно спросила она. — И предложили работу? Только чтобы… — она замешкалась, понимая, что слово “защитить” Ветинари не понравится, особенно в присутствии его секретаря, который и так подозревал её боги знают в чём.

— Чтобы обезопасить фигуру, достаточно поставить рядом с ней другую, посильнее, — Ветинари отвернулся от окна и внимательно посмотрел на Гленду. — Можно было подсадить вам в соседи вежливого старичка — мастера агатянских боевых искусств. И найти для вас коллегу, безобидного на вид поварёнка, способного при случае отразить нападение вампира или баньши, не составило бы труда. Но, если бы я так поступил, ваши чудесные пироги доставались бы им, а я не готов поступиться собственной выгодой, если она выражается в еде, приготовленной женщиной по фамилии Медоед.