— Честно говоря, сэр, в этом плане я бы больше опасался Библиотекаря. Шнобби не позволяет себе вольностей в общении с дамами с тех пор, как основал лигу Женинизма.

Кабинет патриция накрыла новая пауза. Ветинари взглянул на Стукпостука — очень вопросительно.

— Я получал об этом донесения, сэр, — робко начал тот. — Но решил, что это шутка. Сообщение отправил Роберт, сэр, а мы были в Убервальде, и я решил…

— А, Роберт, тот малый со странным чувством юмора. Да, понимаю… — патриций побарабанил пальцами по столу. — И что же эта лига? — обратился он к Моркоу.

— Выступает за равные права для женщин, сэр.

— Это какие же?

— Равная оплата на одинаковых должностях, оплачиваемый отпуск по уходу за младенцем до полугода и право, тут я процитирую: “оттаскать за яйца того козла, который бросил мать с ребёнком без средств к существованию”.

— Звучит на удивление разумно. И кто эта женщина?

— Сэ-эр?

— Та, с которой сейчас встречается капрал, прошу прощения, сержант Шноббс?

— А, это девушка по имени Бетти, она танцует в “Розовой киске” под псевдонимом “Беллочка”. Когда-то они уже встречались, потом расстались, но недавно снова сошлись. Она сказала, что Шнобби — единственный человек, который её смешит, и только это по-настоящему важно.

— Какая мудрая юная леди.

— Да, сэр, ещё… — Моркоу покраснел и понизил голос до шёпота: — Ещё они выступают за пропаганду так называемых средств защиты, сэр, тех, ну… Что изобрёл старый Сонки.

— В самом деле? Какое полезное начинание. Не верю, что говорю это, но, Стукпостук — сообщи сержанту Шноббсу, что у него назначена встреча со мной. Его начинание необходимо поддержать.

Стукпостук кивнул, Моркоу посмотрел на Ветинари недоверчиво — оба понимали, что в данном случае “поддержать” значит “возглавить и направить”.

— Что ж, капитан, — патриций довольно улыбнулся, — как справедливо отметила мисс Гленда, у нас обоих действительно много дел. Не смею вас задерживать.

— Спасибо, сэр, в таком случае, с вашего позволения, я загляну к мисс Гленде, — Моркоу поднялся и отсалютовал. — Я обещал, что лично приглашу её на велопарад.

— Вот как? — патриций позволил себе произнести это таким тоном, чтобы не оставалось сомнений: “его позволение” в данном случае — не более чем фигура речи, и будь его воля — ноги Моркоу рядом с кухней не было бы. — А лично научить её ездить на велосипеде вы, случаем, не обещали? — поинтересовался он с обманчивой мягкостью в голосе.

— Никак нет, сэр. Как я уже говорил, никаких непристойностей не будет. Дам будут учить стражницы. Единственное… Раз уж мы заговорили о Шнобби — он требует, чтобы я разрешил ему бесплатно раздавать эти “сонки” на празднике, сэр. Боюсь, это может быть воспринято несколько… непристойным, поэтому собирался ему отказать — чтобы не смущать публику.

— О, да, анк-морпоркская публика, безусловно может от такого смутиться. Вплоть до немедленного сочинительства соответствующих песенок: “Был я как-то на параде, там вело-сонки сонки раздавали, тра-ля-ля”, и всё в таком духе. Зато оставить беременную подружку умирать от голода — это, без сомнения, достойное мужское поведение с точки зрения почтенной публики Анк-Морпорка. Я полагаю, капитан, за разговором с мисс Глендой вы можете подумать о том, как рассказать нашим горожанам о пользе этих изделий, не вызывая у них желания немедленно приступить к поэтическому творчеству. Можете даже спросить мнение мисс Гленды по этому вопросу — уверен, она плохого не посоветует.

— Да, сэр. Спасибо, сэр. — Голос Моркоу стал деревянным.

— Стукпостук, ты можешь проводить капитана, а заодно потолковать с мистером Паддингом. Полагаю, тебе нетерпится.

— Так и есть, сэр.

— Всего хорошего, капитан.

— Ваша светлость.

Когда дверь за ними закрылась, патриций ещё некоторое время сидел, прислушиваясь к удаляющимся шагам, затем с быстротой молнии пересёк комнату, отодвинул одну из незаметных панелей в обшивке кабинета и скрылся за ней.

— Не самое удачное оружие, мисс Гленда, — Ветинари, ухватившись двумя пальцами за остриё ножа, отвёл его от своей шеи. — Я понимаю, что большое оружие выглядит внушительнее, но оно менее манёвренно, и…

— Вот уж как держать нож, я без вас знаю, — резко ответила Гленда, разворачивая самый большой мясницкий нож в ладони и упираясь кулаками в бока. — А вы! Я, кажется, уже говорила: прекратите подкрадываться! Что за манера…

— Приношу свои извинения, мисс Гленда, но я никак не ожидал, что вы так легко раскроете моё тайное убежище, — ответил патриций и, воспользовавшись тем, что Гленда отошла от него на пару шагов, вышел из ниши, скрывавшейся за большим деревянным панно с изображением нереалистично пасторальной сцены охоты. Гленде это панно сразу не понравилось и показалось подозрительным.

— Натт водил меня по тайным ходам замка, — холодно ответила Гленда. — С тех пор у меня появилась привычка присматриваться к таким штукам… Ну, таким, за которыми может быть тайная дверь. Вы ведь уже были тут, утром, когда приходил Моркоу? Вперёд него добежали?

— Я не бежал, но путь по тайным лестницам короче.

— И чего ради? — Гленда хотела было скрестить руки на груди, но нож мешал. Пришлось отойти к шкафу, чтобы вернуть его на место. И ещё пришлось идти, выворачивая шею, потому что она не хотела упускать Ветинари из виду.

— Честно говоря, мне было интересно, расскажет ли вам капитан Моркоу про лигу, как они это называют? А! Лигу женинизма. Точнее о том, что они собираются делать на параде. Я посоветовал капитану спросить вашего совета по этому поводу, и мне было крайне любопытно, что вы ответите.

Гленда вспомнила недавний разговор, и почувствовала, как кровь приливает к щекам. Почему-то (вероятнее всего потому, что ни Моркоу Гленду, ни Гленда Моркоу не привлекали, и это было очевидно), разговаривать на такие темы с капитаном казалось совершенно естественным и вполне пристойным. Но, стоило ей понять, что патриций всё слышал, и её затопила волна стыда. Гленда быстренько прокрутила в голове, что именно говорила: мол, скажи парням — с этими самыми сонки девушки, которые привыкли держать коленки вместе, возможно, будут сговорчивее — раз уж обойдётся без последствий. А девушки, которые соглашаются на всякие фигли-мигли без изделий сонки, очень запросто могут одарить какой-нибудь неприятной болезнью.

— Ну и как, — с вызовом поинтересовалась Гленда, — всё услышали?

— Вы дали капитану в высшей степени разумный совет.

— Но?

— Никаких “но”, мисс Гленда, я бы сам не справился лучше. Кстати, не помню, упоминал ли я об этом, но ваша бабушка находила мою помощь на кухне весьма полезной.

— Вашу… что? Вы о чём вообще? — Гленда уже заметила за патрицием эту манеру — перескакивать с темы на тему, чтобы сбить собеседника с толку, и думала, что с ней этот фокус больше не пройдёт, но — какой сюрприз! — ему снова это удалось.

— По мнению миссис Медоед я очень красиво нарезал сыр, — терпеливо пояснил Ветинари. — Разумеется, нам запрещалось крутиться на кухне, но походы к вашей бабушке помогали мне оттачивать искусство маскировки.

— Она никогда ничего подобного не говорила.

— О, она умела хранить тайны, ваша бабушка.

— Да уж, думаю, умела, иначе не проработала бы так долго в Гильдии Наёмных Убийц.

— Ваша правда.

— И к чему вы сейчас это вспомнили?

— Я просто подумал, что должен как-то компенсировать вам историю с этим… Нарядом, и вернулся, чтобы это сделать.

— Нарезав сыр? В полночь?

— На сыре я не настаиваю, смею утверждать — мои таланты не ограничиваются нарезкой сыра. Я просто не ожидал, что в такое время здесь кто-то всё ещё будет, в конце концов, это ведь не ночная кухня.

Гленда рассмеялась. Не ожидал он, как же!

— Вообще-то сыр бы пригодился, — смягчилась она. — Я хочу заранее сделать сэндвичи для прислуги, которая выходит на работу ранним утром. Но они умрут, если узнают, кто нарезал для них сыр.