Я рассмеялась. Ирион посмотрел на меня с удивлением.

- Волки воют из-за меня, - ответила я. - Они будут выть всю ночь. И лишь к рассвету успокоятся, Ирион. Я поделилась с ними своей болью.

Ирион распахнул глаза, вцепляясь в подоконник. Зелень его глаз будто бы посветлела от восхищенных искр.

- Ты меня поражаешь.

Я улыбнулась одним уголком рта и тут же отвела взгляд. Положив заколку на комод, я посмотрела на свое несчастное бледное лицо с потухшими сапфирово-синими глазами, что смотрело на меня с великой болью.

- Он влюблен, - наконец сообщила я.

- Он сам сказал? - с великим недоверием спросил брат.

- Да, - все ещё глядя на своё отражение, ответила я. - Он влюблен в какую-то особу, прекрасней которой он ни видывал на белом свете. Ты бы слышал, как он о ней говорил. Я думала, что умру от разрыва сердца прямо у его ног.

- Кто она?

Я пожала плечами. В дверь коротко стукнули, брат пошел открывать. Он забрал поднос с чайником, двумя чашками и корзинкой каких-то засахаренных фруктов, затем поставил все это на маленький круглый столик, возле которого мы через минуту устроились, усевшись в кресла.

- Имени он не сказал, - ответила я, беря высокую хрустальную чашку в руки. - Сказал, что не видит смысла в браке, так как единственной претенденткой в свои супруги он видит только её. Точно так же, как и я не вижу смысла в браке с кем-либо, кроме него. Так-то.

- Но. Кхм, - Ирион сделал глоток чая, задумчиво постучал пальцами по подлокотнику кресла и спросил: - Он не думал попробовать признаться ей в чувствах и просить её руки, раз уж всё так? Прости меня, сестра.

Я криво усмехнулась, отмахиваясь.

- Я нашла силы, чтобы задать ему этот же вопрос.

- И что же?

- Он сказал, что она вот-вот выйдет замуж. - Я скривила рот, отставляя чай - на меня накатила тошнота. - И что все пути для него закрыты.

Мы с Ирионом помолчали некоторое время. Я вдруг почувствовала, что меня тянет в сон. За окном так приятно сверкали маленькие колючки звезд, так приятно успокаивал бесконечный покров сапфирового неба. Хотелось взмыть ввысь, остаться там, стать звездой... Рассыпаться на тысячи осколков света. Я поёжилась, обхватывая себя руками. Внутри всё было оборвано и болело.

- Ты передумала говорить ему? - спросил вдруг Ирион.

Я вскинула на него решительный взгляд.

- Нет, - ответила я твёрдо. - Ни в коем случае. Даже ещё больше укрепилась в своём решении. Раз так всё складывается, что моя жизнь будет невыносимой в браке с другим, или мне придется изранить отца, приняв Позорную печать, я скажу ему. Он имеет право знать. И я считаю, что он должен знать. Завтра же всё случится. Это всё равно ничего не изменит - ни для меня, ни, тем более, для него. Но я люблю его, Ирион, и я хочу быть честной перед ним.

- Ты права. - сказал Ирион, кивая. - Я поддерживаю твое решение.

Я откинулась на высокую спинку кресла, мои рыжие волосы разметались по плечам, а ладони вдруг так озябли, что захотелось протянуть их к огню - это после магии, конечно. После связной магии с волками - у меня вообще сил не осталось. Как бы не пришлось просить брата довести меня до кровати.

Узнают, что я тут вытворила со своими магическими выкрутасами, устроят скандал - уж точно. Ну, нет. Ещё мне золотых браслетов на руки не хватало - я тогда точно с ума сойду.

Наше с братом молчание затянулось. Заметив тоскливый взгляд брата, уткнувшийся куда-то в одну точку на чайном столике, я вдруг вспомнила, что он говорил о том, что у него нарисовались какие-то проблемы. Какая лютая неблагодарность и равнодушие к брату с моей стороны! За своими проблемами не видеть ничего дальше своего носа.

- Ирион, - сказала я мягко. Брат на меня воззрился с некоторым вниманием, обращая внимание на то, как поменялся мой тон. - Прости меня. Я совсем потеряла всякое внимание.. Ты ведь что-то говорил мне, когда мы уходили из-за зала. Но что у тебя случилось?

Приподняв бровь, брат некоторое время смотрел на меня с непониманием. Затем он вдруг фыркнул, нахмурился и отмахнулся.

- О, это мелочь.

Я взяла брата за руку.

- Не надо так говорить, - сказала я твёрдо. - Пожалуйста. Что случилось? Ирион не смотрел на меня. Он хмурился, глядя куда-то в сторону окна.

- Помнишь Касту Цветис?

Я фыркнула.

- Фу, ну и дура, прости меня Господь, - сказала я, недовольно складывая руки на груди. Эта Каста Цветис была достойно дочерью своей толстушки-матери леди Цветис с дурным вкусом и отвратительными манерами. Она мечтала выдать Касту замуж за красивого и богатого, и готова была чуть ли не подсунуть её голую в постель к тому, на кого её выбор мог бы пасть. Плохо, что брат заговорил про эту девчонку. Она давно на него поглядывает, но в силу взаимной симпатии и пылких чувств между Ирионом и Айрис Миласски, она вряд ли могла что-нибудь придумать.

Но ведь попытка не пытка. Так оно и оказалось.

- В общем, эта сумасшедшая отыскала меня на балу, повисла, как белка на суку и, проливая град слёз, вопила на весь зал, что она от меня беременна, - мрачно произнес Ирион. У меня вытянулось лицо. - Я даже не знал, как себя вести. Айрис была рядом. Она всё это слышала, была в шоке, в ужасе! Она расплакалась, крича, что Каста лжет, и она не верит ей. Я отнекивался, как мог. Но эта ненормальная Цветис чуть ли не платье на себе рвала, сидя на полу и протягивая ко мне руки, умоляя не бросать умирать в безбрачии и позоре её и нашего ребенка. Ты представляешь?

Моя бровь выгнулась, должно быть, дугой. Я смотрела на брата, не сводя с него удивленно-гневного взгляда, и параллельно думала, как бы вправить мозги этой Цветис, чтобы она не испортила церемонию Ириону и Айрис.

- Дай мне минутку, - просто сказала я, склоняя голову к руке и начиная потирать кончиками ледяных пальцев свой висок. У меня разболелась голова - слишком много событий и мыслей на один день. Каста Цветис для Ириона - это что-то типа Тариса для меня. Но Тарис влиятелен и могуч, к тому же, куда более хитер и двуличен, чем Цветис. Надо было помочь брату, и я могла что-то придумать. Мне нужно было перо самоцветки. Из него следовало бы сделать заколку, браслет или ожерелье. Это придется делать Ириону самому. Да-да, однозначно, это поможет.

Я посмотрела на брата. Вскинула пронзительный взгляд, и призвала внимательно меня выслушать.

- Завтра на балу, найдете момент получше и вместе с Айрис подойдете к Касте, - сказала я строго. - Подаришь ей свою поделку-украшение. Следи, чтобы она не выбросила и не убрала, а попроси примерить.

- А дальше? - в каком-то самозабвенном восхищении прошептал брат, глядя на меня круглыми глазами. - Это какая-то древняя магия?

Я рассмеялась, отмахиваясь.

- Нет, никакой магии, - сказала я, сдерживая зевоту. - Может быть, самая толика. Перо самоцветки - это как капелька сыворотки правды. Но действует оно только лишь, если ответчик примет украшение или дар из рук того, кто хочет задать свои три вопроса.

- Так-так-так... Хорошо, - взволнованно затараторил брат. - Я сегодня сделаю это украшение... А Айрис может мне помочь?

- Может, - ответила я. - Но только она. Никто более - она же с тобой хочет вывести её на правду.

- Так, а дальше?

Я устало вздохнула, раздумывая, где мне достать перо самоцветки, и можно ли попросить расщедриться королевского алхимика? По счастью, мы были с ним знакомы. Он однажды вел занятие в Озерной академии, и я, как и мои способности, были им отмечены и оценены на достойном уровне. Я покривила ртом - ладно уж, наберусь наглости и отправлю ему записку. Слишком редкая штука, перо самоцветки, чтобы сейчас её где-то искать, но у королевского алхимика точно должно быть несколько.

- Как только Цветис наденет украшение, она откроет рот, - сказала я, усмехаясь. - И не закроет его до тех пор, пока не ответит на три ваших вопроса. Но только три от вас двоих. Все всё услышат, вы выведете ее на чистую воду, и она от вас отстанет.

- А такие вещи не запрещены? Не прилетит тебе за это?