Эгон вытянул длинные руки над постаментом и растопырил кривые пальцы, отчего его руки стали похожи на ветки дерева.

Я моргнула. Прошла одна секунда - старик лишь щелкнул пальцами, мелькнула вспышка, и на постаменте появился воробушек. Крохотная птичка не двигалась, обмякшим комочком лежа на гладком дне зеленоватой в прожилках чаше. Я тут же ахнула, протянув к несчастному руку.

- Нет, адепт Элин, нет! - тут же воскликнул Эгон Папп. - Я знаю, что вы из связных. Не волнуйтесь. С птицей всё будет в полном порядке, уверяю вас. Просто слушайте инструкцию. Эта птица просто без сознания. Сегодня вы будете практиковать заклинание пробуждения. Это очень хорошее заклинание - оно может понадобиться вам в экстренных ситуациях. Итак, для того чтобы сотворить это заклинание вы должны для начала быстро и чётко сконцентрировать магическую силу внутри себя, а затем направить нити силы к пальцам. - Эгон медленно вытянул указательный палец, показывая нам. - И выпустить силу... Вот так.... - Старик лишь взмахнул рукой, и воробей пулей вскочил с постамента и зачирикал, взлетев в воздух. Эгон Папп, наблюдая за тем, как я хмуро наблюдая за всем этим, чуть нахмурился. Через мгновение он закрыл глаза, обвел рукой воробья, словно забирая с него что-то, затем хлопнул в ладоши и на постаментах около нас вдруг появились точно такие же воробьи из бумаги. У меня отлегло от сердца.

- Теперь каждый из вас должен попробовать разбудить свою птицу, - сказал Эгон, сурово обводя нас проницательным взглядом. - У вас есть несколько попыток.

Бумажные воробушки лежали без сознания у нас на постаментах. Настоящий уже со свистом вылетел в окно, и я была весьма этому рада.

Мои одногруппники возились долго. Мне потребовалось две попытки, чтобы научиться правильно концентрировать и выводить силу. Бумажная птичка пробуждалась каждый раз примерно на десять секунд, затем снова садилась на постамент и засыпала. Из всех десяти раз, я без всяких проблем пробудила ее столько сколько этого и требовалось.

Эгон Папп с удивлением и восторгом наблюдал за мной, наградив весьма колоритными аплодисментами в конце занятия.

- В последний раз я встречал нечто такое, тогда, когда у меня в учениках был сам магистр Рэйзетт, - сказал Эгон Папп после занятия. - Ваш дар очень силен, адепт Элин, и вы очень талантливо им распоряжаетесь. Продолжайте в том же духе, и вы станете воистину великим магом.

Я поблагодарила преподавателя, и, ощущая себя на высоте довольства, покинула занятие наравне с моими одногруппниками, что с разной степенью успешности так же выполнили задание магистра.

Время шло. Даже летело. Учеба давалась мне легко. Пусть и не всегда. Но это было моим делом, моим призванием. Рэйзетт гордился мной. Мной гордился весь Университет и вся Коллегия, и, конечно, мой отец и мой брат.

Незаметно пролетали один месяц за другим. Весна вступала в силу, отпуская зиму до следующей поры, а нас, тем временем, готовили к тому, что до экзаменов по некоторым предметам оставалось не так много времени. Самые ранние экзамены должны были начаться за четыре месяца до конца обучения. Но я не переживала - моя подготовка вполне меня устраивала.

Я прикрыла глаза, в одну секунду забывая об учебе.

Это был ранний час. До рассвета ещё было далеко, но ночь уже менялась с утром местами. Я лежала на большой кровати на животе и полностью обнаженная, едва прикрытая белой смятой простынею. Положив голову на руку, я наблюдала за тем, как мой дивной красоты лорд, надев очки, читает вслух свои любимые стихотворения из собрания «Летних строк» Паэрто Дастиса.

Лорд Рэйзетт сидел у изголовья кровати, его белая рубашка была расстегнута, волосы распущены и вообще... Он всегда так невозможно потрясающе выглядел после нашей с ним близости, что мне тут же хотелось всё ещё раз повторить. Впрочем, после наших продолжительных страстей, проведенных за одну ночь, нам всегда слишком тяжело засыпалось, а у кого-то завтра учеба или даже преподавательская деятельность.

Маленькая свеча, почти огарочек, единственная, что горела в комнате, стояла на прикроватной тумбе возле Рэйзетта, давая ему необходимый для чтения свет. Меня этот свет радовал своим теплом, ибо, словно теплый мотылек, он разбавлял уходящие ночные сумерки. Я прослушала все стихи, которая могла уловить. Но сейчас мои мысли меня уводили совсем в другие дали. Видимо, поймав мое настроение, Рэйзетт захлопнул томик Дастиса, отложив его на тумбочку, затем снял очки, отложив их туда же, и, посмотрев на меня, улыбнулся.

- О чём ты думаешь, любовь моя? - мягко спросил он, протягивая ко мне руку. Я в ответ протянула свою, и мы переплели свои пальцы.

- Думаю, что учиться мне осталось ещё шесть месяцев, и что мы с тобой будем всем говорить, если я сейчас забеременею, - ответила я, прикусив губу.

Лорд Рэйзетт усмехнулся.

- Ну, король благословил наш брак, - коротко пожал плечами Рэйзетт. - Библиотекарь просил, насколько это возможно, скрывать наши отношения, дабы не смущать своей связью между преподавателем и ученицей, других учеников, но. Если вся эта тайна растает у всех перед глазами в конце твоей учебы - все всё равно просто пожмут плечами и будут поздравлять нас.

- Просто будет смешно, что мы обещали не венчаться раньше моего выпуска, при этом на выпускном вечере я буду с заметным животиком.

Рэйзетт посмеялся.

- Этими формальностями пусть занимается Библиотекарь. У нас больше трети учениц вышли замуж за своих преподавателей и прекрасно живут при Коллегии своими большими и счастливыми семьями.

Я не успела ничего ответить. Вздрогнула, когда в оконное стекло вдруг кто-то постучал. Я приподнялась, прихватывая простынь, и обернулась. Это был кречет. Он сидел на козырьке за окном, держа что-то в клюве.

Нахмурившись, я выскочила из постели и, быстро накинув ночную сорочку, подошла к окну. Повернула защелку, распахнула, впустив холодный ветер в комнату, и вслед за ним моего кречета, что пролетев по комнате, спикировал мне на уже подставленную ему руку.

Я склонила голову, подставив ему ладонь. Кречет положил мне на неё то, что принес в клюве - это была маленькая веточка со спелыми ягодами рябины. Ярко-красные, слегка примятые. Я смотрела на них, не веря своим глазам. Кречет вдруг издал громкий клекот, осторожно коснулся клювом моей скулы и, вспорхнув, вылетел в открытое окно.

Некоторое время, я стояла, глядя ему вслед и не зная, что и думать. Я вздрогнула, когда ко мне подошел Рэйзетт, обняв за плечи.

- Что это значит? - спросил он.

Я подняла лицо. Взгляд светло-зеленых глаз моего лорда был омрачен волнением. Я прикусила губу и подошла к окну, закрыв его на щеколду. Вернувшись к лорду, обняла его, положив голову ему на грудь.

Рэйзет прижал меня к себе, уткнувшись носом мне в макушку.

Мы немного помолчали.

- Это плохой знак, - ответила я. - Кречет приносит ветку со спелой рябиной, когда происходит какая-то трагедия.

Я подняла взволнованное лицо и с болью посмотрела на хмурого лорда.

- Что-то случилось это ночью... - сказала я тихо. - Но я пока даже не могу предположить, что именно.

В дверь вдруг громко постучали.

Я в испуге отскочила от Рэйзетта. Тот поджал губы.

- Прячься, - шепнул он мне, и я тут же юркнула за кровать под упавшее на пол расписное одеяло.

- Лорд Рэйзетт, кхм, - я услышала голос Вихольда. Этот уже и так, по-моему, давно знал про то, что я хожу по ночам в башню к Рэйзетту. - Простите за столько ранний визит, но вас срочно к себе требует архимагистр Лайонел.

- Спасибо, Вихольд, - ответил Рэйзетт. - Приведу себя в порядок, и явлюсь к нему, как можно скорее.

Вихольд что-то пробормотал, и дверь закрылась. Я услышала, как его шаги удаляются по лестнице вниз, затем вылезла из-под одеяла и увидела, что Рэйзетт отправился одеваться.

Я села на кровать и теперь растерянно разглядывала веточку рябины, что принес мне кречет. Интересно, срочный вызов Рэйзетта был связан с новостью от моей птицы?