Мы будем жить с отцом, поэтому не знаю даже.
Сдай его охотничьей артели. В этом году в горах много лобанов, и наши не справляются. Пришлось попросить в помощь охотников у соседей, Стревина и даже из Деменеции. Наши гостевые комнаты малы для всех желающих раздобыть серую шкуру.
Хорошо, я подумаю.
Айо, это ты там стоишь? — прозвучало со двора.
Да, папа.
Поздно уже, заходи в дом! Все разговоры оставь на утро!
Иду, — ответила я отцу, и Арьяна поторопилась со мною распрощаться. Видимо, что-то серьёзное действительно произошло между ними…
Десяток дней дома пролетели незаметно, жизнь потекла своим чередом. Я рассказала отцу в кратце о своём приключении и Миладе. Про беременность умолчала. Подумала, что когда придёт время, и так всё узнает. Долго такое не скроешь! Арьяна как-то встретила меня по дороге в лавку и спросила про ключи от моего дома.
Не передумала сдавать?
Нет…
На одиннадцатый день явился Ольдат Тронг. Это в моём доме они с супругой были мне соседями, а родительский дом стоял довольно далеко от нашей улицы. Да и мельничиха жила совсем в другой стороне.
Добрый денёк, хозяева! — произнёс он, когда отец впустил его на порог.
Добрый, добрый… — отозвались мы.
Тибо, я вот к тебе пришёл…
Ко мне? Зачем это?
Так Калдия отправила. Говорит, что с моей лергией лучше тебя никто не справится.
Опять ел купальчиху?
Так, несколько ягод. Дюжа я к ней неравнодушен! Как увижу, так и сами они будто прыгают в рот!
И где ты её находишь-то, зимой… А что же новый лекарь? Мэтр Сильв, кажется? Почему к нему не пошёл?
Так он надыть сказал мне, что если ещё раз притащусь к нему… Да, так и сказал: “притащусь”, то он меня самолично плетью отходит… От моей дурости, значица… Чтобы купальчиху не жрал…
Я услышала за спиной тихое хихиканье. Это Авидея насмехалась над нашим соседом. Я строго посмотрела на неё.
А что такое, мама? Ты этого лекаря Сильва не видела же, нет? Он здоровее любого охотника в нашем селении. Да и из пришлых никого таких размеров нет. Руки во!!! — и Авидея показала размер руки нового лекаря. Ольдат закивал головой, видимо, подтверждая всё сказанное моей дочерью.
Я поняла, милая. Проходите, Ольдат, проходите на кухню, вот сюда. А ты, Авидея, принеси мне быстро настой в самой большой бутыли зелёного стекла из погреба! Сейчас сделаем притирание шеи…
Авидея помчалась выполнять мои указания, а я протёрла стол и дала чистую тряпицу, чтобы Ольдат обтёр краснеющую шею. Авидея вернулась и поставила на стол бутыль. Я выдернула пробку, и, “О, Всемилостивица!” побежала в уборную быстрее ветра, чуть не сбив ног стоящую на проходе дочь. Здравствуйте, явные признаки беременности!
Вывернув желудок, я привела себя в порядок, прополоскав рот и побрызгав водою в лицо. Возле дверей меня встретили обеспокоенная Авидея и отец. Ваухан хмурил брови.
Ты ничего не хочешь сообщить нам, дочь? — я скосила глаза на кухню и округлила их.
Он ушёл, мама. Я отдала ему всю бутыль и велела растирать шею и лицо, когда наестся опять ягод.
Хорошо, родные. Всё равно скоро уже станет заметно, — я присела на стул. — Я жду ребёнка!
И кто же… счастливый… гммм… отец?
Ты его не знаешь, папа, и, надеюсь, никогда не узнаешь…
Так у нас будет братик или сестрёнка? Здорово! — восторженно вскрикнула Авидея.
Милая моя, отец, только я прошу вас об одном: никому ни слова! До поры до времени я не хочу, чтобы об этом узнали. Так надо…
Опять глава морочила тебе голову! — отец стукнул по столу.
Арьяна тут ни при чём! Я сама не хочу лишних разговоров по общине. Всё-таки, мужа у меня сейчас нет…
Добившись от родных обещания молчать, я, конечно, не успокоилась. Нужно было купировать такие казусы в зародыше. Я спустилась в подвальную кладовую, перебрала старые запасы трав и решила сварить себе особенное зелье, от тошноты при беременности. Единственное, пить долго его было нельзя. Семь дней через семь, а потом можно начинать заново. Иначе — выкидыш! Да, я как лекарка могла и вытравить своё дитя из утробы, но только об одной мысли об этом я приходила в ужас! Это было противно самой женской природе, кощунством и грехом! Я знала некоторые истории из жизни знати в нашей столице, когда незамужние дочери богатых придворных вели беспутный образ жизни, а потом убивали своих нерождённых детей. Я их осуждала и презирала. Дитя же не виноват, что мать не умеет держать свои ноги сомкнутыми!
Через какое-то время отвар был готов. Я поставила его на подоконник остыть и настояться. Хлопнула дверь: Авидея побежала на свидание. Бертин спустился на ужин. Покормив сына, я зашла в комнату отца. Тот сидел, опустив голову и уставившись куда-то в пол.
Папа? Ты чего? — я увидела, как слеза скатилась по его лицу.
Да так… Вспомнил маму и рождение твоё и Милады. Мы были так счастливы… Так счастливы!
Папочка! — я бросилась в объятия к отцу, и из моих глаз тоже потекли слёзы. — Всё теперь будет хорошо! Я обещаю тебе!
Часть треть. Глава четвёртая. Мэтр Сильв.
Мне тяжело было долго оставаться без работы. Я не привыкла к безделью. Да и рукоделие никогда не было моей сильной стороной, несмотря на науку матери. Я сходила ещё раз на приём к Арьяне и попросилась обратно в лекарскую, хотя бы помощником.
Хорошо, Рокайо Ганн. Сходи к мэтру. Он уже знает, что прежняя лекарка вернулась. Если договоритесь с ним, то я не против. Правда, деньги там будут другие. Согласна?
Конечно, глава. Но и ответственности поменьше, не так ли?
Вскоре я стучала в дверь когда-то бывшего моим, кабинета.
Ещё рано! Зайдите позже, если не умираете! — рявкнул из-под дверей густой бас. — Приму всех через час!
Я опять постучала.
Да кому ж там не терпится… — дверь распахнулась, и я увидела громадного мужчину с гривой седых волос. Он был не просто громадным, а каким-то непропорциональным. Крупная голова казалась ещё больше из-за густых и вьющихся седых волос, а его плечи были настолько широки, что, казалось, они не вместятся в дверной проём, если он захочет сейчас выйти. Руки его бугрились мышцами, а кулак был настолько огромен, что по размерам как раз почти соответствовал голове. — Я же сказал, девушка, зайдите позже… — и мужчина начал закрывать дверь перед моим носом, но я уже сделала шаг вперёд, переступая порог. — Наглая, значит.
Мужчина скрестил руки на груди и отошёл, впуская меня в лекарскую. Я осмотрелась. С моего вечернего проникновения тут ничего не поменялось. Мэтр был чистюля и педант. Других в нашей профессии и не бывает.
Нравится? А теперь к делу. Что у тебя стряслось дорогуша! Только давай поживее… Мне нужно дописать важную записку в столицу.
Я подошла к стулу для больных и уселась на него, выпрямив спину.
Да-да, конечно, присаживайся. Что там болит? Голова, зуб, живот? Сбился цикл?
Я про себя засмеялась. Цикл, конечно, сбился, только тебя, мэтр, это никак не касается!
Ну? — мужчина уселся напротив меня за стол и взглянул из-под кустистых седых бровей. Его крупный нос напомнил мне сырой бабат в розоватой кожуре.
Здравствуйте. Меня зовут Рокайо Ганн.
Здравствуйте-здравствуйте, Рокайо… А меня — Клодиус Сильв… Представились? Вот и хорошо… К делу, милочка, к делу. Не понимаю, ты стесняешься? Лекарей не нужно стесняться, мы даём клятву Аде, что будем хранить все секреты своих подопечных до смерти. Ну, так что там у тебя? Кишечные колики, понос, почесуха?
Мэтр, я же представилась, — мне хотелось смеяться уже в голос. — Я — Рокайо Ганн!
Рокайо Ганн… Рокайо Ганн… Извини, дорогуша, не припомню. Ты записывалась ко мне на приём и я забыл?
Арьяна сказала, что Вы должны быть в курсе…
В курсе чего? — А-а-а-а-а… — откинулся назад мэтр Сильв, задорно тряхнув чёлкой. — Старенькая ленкарка… Я думал, что ты гораздо старше, поэтому сразу не понял. И чего ты хочешь, Рокайо Ганн? Чтобы я убрался отсюда и освободил бы тебе место? У?
Что Вы, мэтр Сильв, я понимаю, что община не стала бы ждать меня так долго. Но Арьяна разрешила мне занять место Вашей помощницы…
