— Проснулась, чужачка?

— Доброе утро, — не стала я ругаться с хозяйкой данного места.

— Доброе, доброе… Милада рассказала мне вчера, что ты ей тут наговорила… Осуждаешь нас?

— Не моё это дело…

— Вот-вот, не твоё… Со своим миэром для начала расберись… Гэйелд никогда бы не позволил поднять руку ни на кого из нас! А твой… супруг, чуть не убил тебя!

— Да, не позволил бы… Только темницу… И ребёнка отобрать у матери! — громко ответила я, вставая.

— Что ты несёшь такое, чужачка? Дети и матери — священны… Для этого колдуны и берут столько жён, чтобы иметь много детей… Ведь мы, тенни, можем иметь лишь по одному ребёнку… Да и не всегда такой ребёнок будет наследовать Дар колдовства от отца…

— Значит, колдуну нужны дети?

— Да! И не тебе, пришедшей из мира, где женщины могут родить своему супругу сколько угодно детей, осуждать наши нравы! Хотя, и теперь тебе повезло: от миэра ты можешь зачать и выносить двоих! И у тебя уже есть двое! Четверо, чужачка! Ты действительно Избранница Вена!

Столько восхищения было в голосе женщины, когда она произносила эту речь, что я, умываясь, невольно заслушалась!

— А я-то думала, в чём моя избранность… А тут, оказывается, всё просто!

— Не просто, не просто… Гэйелд не стал бы так носиться с тобой, лечить жену врага, женщину, что предала его в чужой земле, если бы было так всё просто… Но он пока мне не рассказал всего… Видимо, время ещё не пришло…

Я посмотрела на неё и спросила:

— А Вы сами… Родили уже дитя от Гэйелда?

— Пока нет… Милада — первая из нас, кто понёс… Мы надеемся, что теперь Вен благословит нашу семью чадами, и мы все порадуем супруга детьми… Верховному Жрецу нужны наследники! А Трофану — правители!

— Понятно… — в моей голове промелькнуло, что Гэйелд захватил с собой Миладу явно с прицелом заделать ей детишек… На душе опять стало плохо, тревожно… Неужели же я не смогу уговорить сестру вернуться со мной в Аданию? К отцу и племянникам? Потом моё внимание привлекло моё отражение в воде.

Я сильно похудела, мои щёки впали, нос сильнее заострился, а губы стали казаться просто громадными на таком худом лице. Только теперь мои волосы стали не мышино-серыми, а получили пепельный оттенок из-за множества белёсых прядей, проскальзывающих в моей шевелюре. Я выхватила одну из них.

— Что это? — спросила я вслух, и голос Северис мне ответил:

— Это? А-а-а… Это — седина… Гэйелд так и не смог убрать… Видимо, твоя невесёлая жизнь заставила так рано поседеть волосы…

— Краска… Есть краска?

— Краска? Ты шутишь…

— Нет…

— Краской пользуются только маркитантки и девицы из таверн… Ну, ты понимаешь!

— Нет, не понимаю…

— Порядочная, — она выделила голосом это слово, — порядочная женщина на Вензосе никогда не будет красить волосы!

Мне оставалось только ответить:

— А-а-а… понятно… — я повторялась. — Есть расчёска?

— Вот, — Северис подала мне гребешок, — хочешь, дождись сиделку. Она расчешет тебя!

— Нет, спасибо… Предпочитаю сама!

— Мы ждём тебя на обед в нашей столовой! Сиделка тебя проводит! Хватит тебе есть в одиночестве. Все хотят познакомиться с сестрой нашей Милады!

— А Гэйелд? Он будет?

— Нет, он с нами не обедает… Да и ужинает он со всеми только по праздникам…

— Тогда ждите, приду…

Но мы не успели договорить, как в дверь постучали.

— Входи! — ответила за меня Северис. И в дверь вошла женщина в возрасте и простой одежде. Это, скорее всего, и была обещанная мне сиделка.

— Там господа… Хотят видеть нашу гостью, госпожа Северис…

— Разрешить им? — вдруг поинтересовалась у меня женщина.

— Да, пусть заходят, — мне самой стало интересно, кто там такой, что решил навестить меня. Женщина приоткрыла дверь и что-то сказала. Дверь распахнулась, и в комнату вошли герцог и комендант.

— Господа, — сказала Северис, — я оставлю Вас!

А мне вдруг захотелось, чтобы она осталась! Но я промолчала, стоя и глядя прямо перед собой. Пошевелиться я не могла, боясь, что откаждого моего движения начнут трястись руки или подгибаться колени.

— Тибо? — вдруг заговорил герцог. — Здравствуй, Тибо…

Мужчина сделал несколько шагов ко мне и неверяще уставился на моё лицо.

— Какая ты…

От его взгляда мне тут же захотелось исчезнуть из комнаты, но я стояла и смотрела прямо перед собой, не двигаясь и ничего не отвечая.

— Господин Томарик, — тихо проговорил Тренган, — давайте дадим вашей кашани время, чтобы прийти в себя, выздороветь…

Комендант хотел уйти и увести герцога, это было видно, но мой супруг не собирался уходить просто так.

— Тибо, ты простишь меня? — спросил он, подходя ко мне ближе и ближе.

Я стояла и молчала, молчала и смотрела прямо перед собой. Он тоже встал напротив. Я тут же уставилась на пол. В комнате стало тах тихо, чтобы слышно лишь наше дыхание, дыхание трёх человек, двое из которых явно нервничали, но я дышала ровно и спокойно. Больше ничего спускать этому высокородному хаму я не собиралась!

— Простишь? — он подошёл ко мне ещё ближе, почти вплотную, и только тогда я посмотрела на него и сказала лишь одно:

— Нет, никогда…

— Ольфен, пойдём… — попробовал опять достучаться до командира Тренган.

— Мы ещё поговорим с тобой, Тибо! И я хочу знать, зачем ты прятала своё лицо за иллюзией! И что ты скрываешь от меня!

Я, как мне показалось, готова была убить этого мужчину одним лишь взглядом! Но затем опомнилась, и опять уставилась в пол. Мне ни к чему было так его ненавидеть, всё равно теперь я была готова вернуться обратно, домой… И теперь никакие раненые солдаты мне уже не смогли бы помешать!

Часть вторая. Глава одиннадцатая. Крепость колдуна.

Когда злой муженёк выскочил, как ошпаренный, за дверь, я посмотрела на оставшегося Тренгана.

— Господин Кумарик, рада, что Вы решили навестить меня…

— Мы ещё и не отбывали, Тибо… Наш лагерь стоит недалеко от этой крепости, Гэйелд Симарик разрешил нам остаться до тех пор, пока ты не выздоровеешь!

— А-а-а… Это благодаря моему родственничку герцог оказался тут… Я думала, что у меня в запасе есть три дня…

— Тибо, вот, возьми! — и комендант передал мне мою сумку. Я с благодарностью посмотрела на него.

— Господин Тренган, как мне Вас благодарить? Это же Вы догадались отправить меня к колдуну? Если бы не Вы, то я осталась бы без глаза… — у меня на глазах выступили слёзы.

— Не нужно, Тибо… Командир уже множество раз пожалел о своём безрассудном поступке! Нужно было просто поговорить с тобой…

— Что? — я отшатнулась назад. — Почему мне никто не верит? Неужели миледи Осталия так заморочила вам всем голову своими лживыми речами? Я не воровка…

- Тибо… Тебя видели…

— Кто мог меня видеть?

— Эдда… Тебя видела Эдда… Когда ты выходила из купальни, днём…

— И что?

— Драгоценности исчезли тогда же… Из купальни…

— И я была…

— Ты была с сумкой… И там могли лежать эти побрякушки…

— Какой-то бред, — ответила я и поняла, почему Эдда не вступилась за меня. Уровень моей подставы был огромным! Осталия провернула всё так, что я осталась без союзников, совершенно одна! Отсюда и злость моего муженька на меня… Ясно же, что опозорила его!

— Ну, что ж, Тибо, выздоравливай! Через три дня будь готова покинуть эту крепость и вернуться обратно в форт!

— Хорошо, господин Кумарик! Буду.

Попрощавшись с комендантом, я присела на кровать и задумалась над тем, как мне провернуть свой отъезд или бегство так, чтобы меня как можно дольше не хватились! А ещё нужно было переговорить в последний раз с сестрой, попытаться убедить её вернуться. Я стала перебирать в голове подходящие аргументы, как услышала стук в дверь.

— Входите!

— Айо? — это была Милада. Великая сегодня благоволила мне.

— Ты одна? — подошла я к двери и проверила коридор на явление вездесущей старшей жены Гэйелда — Северис.

— Да, — Милада была тиха и бледна, — как ты? Я видела твоего мужа… Красивый мужчина… Правда, проскочил мимо меня злой…