Я поняла, что в своём спектакле я по дурости дошла до абсурда: вместо того, чтобы взять вещи и продукты, я со злости совершила большую глупость, и надежда у меня теперь только на чудо! На то, что я найду недалеко от Врат воду и еду, что тут не бродят хищники и что двуногие тоже не собирутся забрести в такую глушь!

Я подползла к высокому камню и прислонилась к нему спиной. Он нагрелся за день и теперь щедро делился со мной своим теплом. Но нужно было осмотреться и устроить себе убежище и ночлег. А как это сделать, если отходить от Врат далеко просто нельзя? Пришлось внимательно оглядеться.

На одном из камней я обнаружила вкрапления белого камня, что крошился под моими руками и оставлял следы. Я отломила чуть и нарисовала на большом камне два крестика с двух сторон. Это будет моей меткой, сигналом, что я добралась до места!

Оставляя большой камень в пределах видимости, отошла чуть дальше: вокруг были только развалины и пустота. Но я не унывала: я опять пометила один из камней, бывших когда-то стеной огромного храма, только кружочком, теперь уже чёрным, похожим на уголь, камешком. Так, оставляя следы, я опять добралась до конца развалин древнего города.

Мне вспомнилась дорога, что начиналась сразу за руинами крепостной стены. Перешагивая россыпи мелких битых камней, я добралась, наконец, до дороги. тут я вспомнила, что через день пути будет поселение. Там и можно будет найти еду и питьё, а также тёплые вещи.

Это всё я собиралась выменять на кольцо-шпиона, за не имением ничего более ценного на мне!

Дорога, как и тогда, во время моего прибытия на Вензос, была пустынной. Постиоянно оглядываясь, я пошагала по ней, вспоминая местность.

Время до вечера пролетело незаметно, хорошо, что на пути моём оказалась небольшая речушка, лежащая чуть в стороне от дороги, и я смогла напиться. День был прохладным, но безветренным. Я торопилась. Без еды, вещей и фляжки под воду мне было просто не выжить в пустынных развалинах, где стояли Врата!

Но, слава Великой, я добралась.

Поселение, правда, встретило меня тишиной и пустотой. окна в большинстве домов были заколочены, да и двери тоже. Лишь старая бабка сидела на лавочке перед домом и смотрела на меня.

— Откуда ты взялась тут? — спросила она.

— Здравствуйте… А где люди?

— Ушли… Скоро тут пройдёт войско наших врагов, вот все и сбежали, кто куда, прихватив детей и скотину…

— А когда пройдёт?

— Может, завтра, а может, и никогда… Старая я стала, знаю, что люди могут и набрехать…

— Бабушка, мне бы чего поесть да фляжку или туесок какой под воду…

— Как тут ты оказалась? На чём приехала?

— Да вот, так получилось…

— Входи в дом, найду чего тебе…

Бабка тяжело поднялась, поправила платок на седой голове и открыла передо мною дверь. Я осторожна вошла внутрь.

Чистый коридор сменился такой же очень чистой комнатой. Бабка усадила меня на какой-то сундук, а сама пошла в другое помещение и вынесла потом из него испечёный хлеб и кувшин с молоком.

— Ешь, бедолага…

Я поела, получила с собой большой кусок хлебной лепёшки, несколько головок лука и кусок деревенского рассыпчатого сыра, завёрнутый в кусок цветастой ткани.

— Бабушка, благодарю… Возьми! — я протянула той свою единственную драгоценность.

Бабка взяла кольцо, с деловитым видом осмотрела его, но потом вернула обратно.

— Пошто мне оно? Носить его я не смогу, а продать некому… Так что забирай! Лучше подари мне во-он тот камень, что у тебя на шее…

— Но… — как мне было объяснить старой женщине, что без камня я не буду ничего понимать в Топии…

— Вижу, не простой он… Да и ты тоже! Так что подари мне камень, девушка, и мы будем в расчёте…

Я подумала и ответила:

— Хорошо! Только добавьте мне для расчёта тёплую душагрейку и обувку какую-никакую! Босая ведь я! А ещё мне нужно кресало…

— Кресало? — бабка взглянула на меня с любопытством сквозь кустистые брови. — За такой камень — бери!

Как бабка почувствовала, что камень — это артефакт, я не понимала, но ещё не понимала и того, почему она не почувствовала волшебства от кольца!

Я сняла с шеи камень и в последний раз взглянула на него.

— Вот это подойдёт? — спросила меня женщина, поднимая вверх что-то похожее на очень длинную шубку.

— Да, — ответила я, понимая, что всё поняла! Неужели артефакт не просто переводил мне речь чужаков, но и обучал иному языку? — Возьмите!

Я ошарашенно протянула камень вместе с веревочкой женщине, забирая у неё подбитую молью шубку и высокие мужские сапоги.

— В сапогах — портянки! Ноги обернёшь! Переночуешь у меня?

— Нет, мне нужно возвращаться…

— И куда же?

Я промолчала. А потом ещё полночи шла почти в кромешной темноте. Только ближе к середине выплыло ночное светило, чтобы указать мне, что я не сбилась и не потерялась, а иду в правильном направлении!

Переночевав в развалинах, проснулась от того, что мою шубейку стали заливать струи холодного осенного дождя. Я поторопилась отыскать свои метки и площадку перед Вратами. Ждать их открытия мне предстояло ещё очень долго.

За первые несколько дней я нашла себе сухое укрытие из двух стоящих под углом друг к другу камней, образующих шалаш. Затем обследовала развалины, ища что-нибудь интересное или опасное. Но было тихо и пустынно. Один раз мне показалось, что вдали на дороге раздаётся какой-то шум, но всё затихло так быстро, что я даже ничего не поняла.

А потом возникла необходимость опять добыть себе еды. За водой к речке я ходила, но еду брать было негде.

И я опять решила навестить старушку. Что ей я могла теперь дать взамен, не знала, но голод вёл меня к людям.

Я опять шла весь день. От усталости, я сразу не поняла, что что-то не так. Тяжёлая шуба волочилась за мною по пыльной земле. Даже тут, далеко на юг от форта Хэней, наступали холода, и я спала, закутавшись в эту шубу, и не рискнула отправиться в поход за провиантом без неё! Поэтому я была не просто уставшей, а измученной: шубейка из шкуры неизвестного животного весила немало!

И тут я поняла, что что-то не так. Над двумя домами вился дымок из печных труб. Значит, в поселении кто-то был, помимо уже знакомой мне бабки!

Я не хотела ни с кем встречаться: ни с воинами герцога или короля, на с солдатами их врагов из Миргалии, или даже местными жителями, почему-то вернувшимися обратно.

Прячась между заборами и стенами домов, я перебегала от жилья к жилью, разыскивая домишко старухи. Что-то мне запамятовалось, где он стоит! Наконец-то, я нашла его.

Постучала в дверь, но никто мне не ответил! Тогда я толкнула её и вошла. Мне сразу ударил в нос сладковатый запах тлена. Я осторожна прошла в комнату.

На полу, на левом боку, запрокинув голову, лежало мёртвое тело знакомой мне женщины. От неё и шёл этот тошнотворный аромат самой смерти! Я остановилась, не зная, как поступить! Ран на теле, по крайне мере, видимых, не было, значит, старушка умерла своей смертью. Лицо её, по сравнению с руками, было синюшного цвета, возможно, это был удар.

На более тщательный осмотр не было времени. Да и место было не то! Мне нужно было срочно найти еду и убираться из посёлка! До открытия Врат было ещё где-то дней шесть, и их нужно ещё протянуть!

Осторожно обойдя тело женщины по кругу, я вошла в ту комнату, где хранила свои запасы хозяйка. Там уже вовсю похозяйничали грызуны, название которых я не помнила, но знала, что Эдда в крепости вела с ними не прекращающуюся битву.

Несмотря на беспорядок, я нашла несколько целых хлебов, сыр в большой посудине, скисшее молоко. Попив молока, я свернула всё в кусок чистой ткани, и вышла из дома.

На улице меня ждал неприятный сюрприз: прямо напротив крыльца, на другой стороне, стоял бородатый мужчина в странного кроя высокой шапке, жёлтой военной куртке и высоких сапогах. На поясе у него была длинная сабля.

— А ну, стиять! — вдруг на каком-то жутком наречии выкрикнул он, когда я попыталась сойти с крыльца. И я поняла тогда, что возможно, это — воин из Миргалии! Попадать в руки воякам я не собиралась. Мне сразу вспомнились ужасы, что рассказывала мне Арьяна Сугиста про женщину и множество мужин в условиях войны!