И я уже собралась уходить, как женщина упала передо мной на колени и запричитала:

— Правду говорили… А я, старая дура, не верила! Вы — святая! Простите меня, что усомнилась!

— Прекратите немедленно! Встаньте! — я подняла её с колен. — Я — не святая… А лечить людей — моя любимая работа! Любимая! Понимаете? — я встряхнула Темпору.

— Да-да! — женщина мотала головой в такт своим словам. — Только прикажите! Всё для Вас сделаю!

— Ничего мне не нужно, спокойной ночи! — и я опять взглянула на комнату. На столике возле окна лежала кучка из медных и серебряных монет, а в ней — моя серёжка!

Я медленно подошла к столу.

— Откуда это у Вас? — и я показала на серьгу.

— Так, притащил кто-то… расплатился… Только зачем мне одна серьга? А золота в ней так мало, что даже перекупщик брать её отказался. Да и камень там не настоящий, а стекляшка…

— А можно я её возьму? Вместо тех денег?

— Конечно… Кому она она нужна? Одна серьга…

Мне! Она была нужна мне! Я уже простилась с этим артефактом, дарованным самой Адой, но вот судьба сама привела меня к этой женщине и вернула серьгу! Значит, мне скоро предстоит вернуться обратно!

Я схватила свою добычу и быстрым шагом покинула казарму.

Раненых с каждым днём становилось всё больше. Я ужасно уставала, но мне грело сердце то, что теперь я могла спокойно вернуться домой!

Только моё возвращение каждый день откладывалось.

То мне просто требовался ещё день, чтобы долечить сквозную рану, то я пообещала медикусу, что помогу ему при сложной операции. Либо я принимала роды у горожанки с тяжёлой формой беременности. Так пролетело ещё шесть дней, и я поняла, что уже почти увязла в этих людях и этом месте. Если бы не физическая тоска по родным, то я бы всё-таки рассмотрела вариант своей жизни здесь, в мире Вена! Дома моя жизнь была очень спокойной, монотонной, расписанной по часам. В форте же я чувствовала, что меня постоянно стало накрывать чувство азарта, интереса, к людям, своей профессии, разным случаям. А так же я увидела, как поменялось отношение ко мне всех этих людей: я стала для них уважаемой женщиной, лекаркой. Со мной советоваливась, меня благодарили, мне преклонялись…

Был ещё один большой минус моего пребывания в форте Хэней: это герцог. Моё замужество было таким отвратительным, что при мысли о том, что я опять попаду в одну кровать с этим мужчиной, на душе становилось плохо так, что в области желудка начинался спазм от ужаса!

А на седьмой день во дворе форта началась страннаЯ суета. Все куда-то бежали. Воины, даже перевязанные, метались по улице, словно их покусали бешеные блохи. Я как раз шла из трапезной для раненых, готовила какую-то настойку, как раздался стук барабанов, и во внутренний дворик форда въехала странная кавалькада.

Впереди на высоком коне сидел крупный мужчина с аккуратной бородой в военной форме. За ним ехали двое офицеров, один из которых был с роскошным знаменем, а второй — уже знакомый мне посланник короля Грельдии — господин Юргент как там его! И тут я увидела, что за ними следует повозка, которую охраняют четверо солдат.

— Медикуса сюда! Живо! — закричал тут крепкий мужчина, и все ещё сильнее забегали вокруг меня. Я боялась, что разобью пузырь с настойкою.

— Ваше Величество! Давайте его сюда! — вдруг раздался за моей спиной голос Кенгора, и я оглянулась: крепкий мужчина оказался самим королём!

"Нужно спрятаться!" — мелькнуло у меня в голове, и я быстрым шагом помчалась в нашу пристройку.

— Где его кашани? Пусть явится немедленно! — тем временем продолжал надрываться король, и я припустила в противоположную сторону чуть ли не бегом. Кашани? Что? Я резко остановилась и оглянулась: в этот момент воины снимали с повозки кого-то, чьи знакомые мне руки и ноги, свисали мягкими тряпками!

"О, Ада! Это же герцог! Он ранен!" — я стояла и смотрела на то, как Аррат Кенгор суетится рядом со своим командиром, отдавая короткие указания солдатам, но сил в себе сдвинуться с места не находила.

"Неужели мне его жаль?" — подумала я и поняла, что, скорее да: несмотря на его отвратительное отношение ко мне, я не желала смерти этому человеку! Я уже собралась сделать шаг обратно к въехавшим, как услышала:

— Ну, наконец-то! Вот и ты! Бери за руку своего мужчину и помоги ему выкорабкаться из лап Мары!

И я увидела, что король, брат герцога, берёт за руку Осталию и подводит её к раненому мужчине. Осталия сразу же ухватила герцога за руку и стала что-то причитать, глядя на его лицо. Я почувствовала себя лишней опять. Мне оставалось только развернуться и продолжить свой путь к остальным раненым воинам. Видимо, всё-таки, я им была нужнее, чем своему супругу, даже когда он был без сознания…

А вечером господин Аррат зашёл к нам в зал, прошёлся между рядами воинов, послушал жалобы работниц, ухаживающих за ними, и отозвал меня за мою ширму.

— Не дури, Тибо! Иди и признайся нашему королю, что кашани — это ты! И лучше сделай это сама прямо сейчас! Иначе будет хуже для тебя! При чём Юргент Тренвик точно знает, что Осталия — не кашани!

— И что? Прикажет выпороть меня? — я усмехнулась: у меня в кармане лежала серёжка, я теперь не расставалась с ней, и этот факт придавал мне смелости.

Аррат только покачал головой и ответил, уходя:

— Если спросят у меня, то врать своему королю я не буду… так и знай!

А я решилась, наконец, на бегство. Только собралась провернуть всё утром, перед тем поспав и набрав хоть немного еды. По моим подсчётам до открытия Врат Ады оставалось ещё две недели. Ночи становились всё холоднее, и мне нужно было что-то есть и где-то спать, например, завернувшись в одеяло!

- Вставайте, госпожа, вставайте!

Я нехотя приоткрыла отёкшие от усталости глаза. Передо мною, за ширмой, стояло несколько воинов из форта, а за ними — тот самый аристократ, супруг госпожи Терциссии.

— Его Величество велел привести Вас, госпожа Ганнарик!

Слава Аде, что я теперь всегда ложилась спать одетой! Причесав рукой свои растрёпанные волосы, я будто случайно засунула руку в карман, проверив наличие своего волшебного артефакта: серёжка была на месте!

Тогда я встала и пошла, окружённая воинами, словно под стражей. Меня вновь окунуло в тот кошмар, что я пережила не так давно, когда меня арестовали по злому навету соперницы! Сразу захотелось просто взять и исчезнуть, вот прямо сейчас, в этом коридоре! На этой лестнице!

Я не знала, куда меня ведут, но догадывалась: покои герцога могли находиться только тут, наверху господского здания. Но я тут была всего один раз, днём, и сейчас, в темноте, ничего не узнавала!

И тут меня подвели к высокой и широкой двери, перед которой вытянулись двое стражей.

— Кашани герцога Кольфеноя Томарика доставлена! — выкрикнул вельможа из-за моей спины, и тут же стражники распахнули перед нами двери, за которыми предстала, видимо, спальня герцога, сейчас залитая ярким светом ночных светильников. На огромной кровати, в ворохе подушек, распластано тело, стонущееот захлестнувшего его жара, а перед этой кроватью, в кресле, в нижних брюках и одной белой рубашке сидел сам король Грельдии, брат моего супруга, Его Величество Винцер Пятый!

Правда, сейчас он не смотрелся так величественно и грозно, как днём во дворе форта, но я ещё помнила его голос и взгляд, от которых бросало в дрожь!

— Пришла, мерзкая потаскушка? — чуть ли не с порога заявил мне король. — Что ж нашему роду так с женщинами не везёт? Достаются одни дряни…

Меня, конечно, так и распирало от возмущения, но я не видела смысла что-либо доказывать своему родственничку. Видимо, кто-то постарался, чтобы у короля было такое мнение обо мне!

— Иди к своему миэру, дура! И помоги ему!

Я молча подошла к кровати и взяла герцога за руку, вспомнив, как это сделала днём Осталия. От этого воспоминания меня перекосило. Я не увидела, что король, оказывается, внимательно наблюдает за мной!

— Что морщишься, гулящая тварь? Как подарочки от моего брата принимать, так ты первая, а как от Мары спасать, то тебя нету?!! К солдатикам пошла… Грязная подстилка… Если бы ты была тенни, то уже удавил… Собственными руками! — зашипел мне в лицо король. На это я отпустила руку своего муженька и сделала шаг назад от кровати: этот спектакль мне уже надоел! Я хотела убраться отсюда, как можно дальше! Моя рука сама потянулась к карману, где лежала моя дорога домой!