Помимо самого коменданта и сидящей на стуле со скорбым лицом и перевязанной головой Осталии, в кабинете находился медикус и два офицера, оставшихся в гарнизоне.

— Доброго дня, Тибо… Присаживайся! — комендант указал мне на стул, стоящий напротив Осталии Бендерик.

Я села на него и выпрямила спину, хотя мне было это очень тяжело. Комендант встал из-за столя и прошёлся по комнате. Я следила за ним одними глазами: шевелить шеей было ещё тяжело.

— Пока Миргалия и Грельдия готовятся к жестокому противостоянию, вы — наши женщины, должны поддерживать своих мужчин в тылу! — начал комендант. — А вы тут устраиваите бардак… Тибо, Вы же взрослая женщина… Неужели не можете выяснить отношения с молодой девушкой как-то по другому? Без рукоприкладства?

Ну, вот, опять! Опять виновата я, а этой миленькой твари всё сойдёт с рук! Нет уж!

— Господин комендант… — начала я.

— Погоди, Тибо… Дослушай! Сегодня началось сражение в двух днях пути от нас, и герцог с нашим гарнизоном спешит на помощь своему брату — королю… Будут раненые и жертвы… От нас требуется собраться и принять раненых. Возможно, их будет много! Нужны твои руки, Тибо! А ты пользуешься ими не для того, к чему у тебя настоящий Дар… Поэтому я издал приказ по гарнизону: за склоки, скандалы и драки каждый из участвующих в ней людей получит по десятку плетей, не взирая на чины, звания и происхождение! Мы находимся на военном положении, поэтому теперь в форте будет очень строгая дисциплина! Всем понятно? Вам — господин Лорген и господин Вальник, — комендант остановился перед двумя офицерами, — я поручаю следить за исполнением этого приказа!

— Да… да… да… — в разнобой ответили Осталия, моя провожатая и офицеры.

— Тибо? — комендан встал прямо напротив меня. Я тоже встала и посмотрела прямо в глаза мужчине.

— Я не собираюсь подчиняться Вашим приказам, комендант!

— Что? Как это? — опешил мужчина.

— А вот так! Если я увижу в своей комнате, в коридоре, на своём рабочем месте кого-то, кого там быть не должно, либо кто-нибудь из форта посмеет безнаказанно тронуть мои вещи, я оставляю за собой право порступить с этим человеком, кем бы он ни был, так, как сама посчитаю нужным! Если никто не собирается здесь, в форте, считаться со мной, то я просто заставлю вас всех, — я показала пальцем на сидящую Осталию, — уважать меня! Любыми способами! Запомните это!

Осталия убрала с лица выражение слезливой непорочности и пордскочила со своего стула:

— Господин Тренган! Эта простолюдинка смеет угрожать мне! Мне — дочери советника короля!

Комендант поморщился и ответил:

— Госпожа Осталия! Позвольте Вас спросить: а что Вы делали в комнате Тибо Ганннарик, кашани господина Кольфеноя Томарика? Откуда у Вас ключи от этой комнаты?

— Это она! — завизжала вдруг аристократка. — Она сама позвала меня к себе! А потом набросилась на меня и моих прислужниц! Сумашедшая! Её надо посадить в карцер! Пусть подумает над своим поведением!

— Успокойтесь, миледи Осталия! Успокойтесь! — комендант мягко стал поглаживать её по плечу, усаживая обратно на стул. Я так и продолжила стоять.

— Моё дело предупредить Вас, господин Тренган, а также всех тех, кто считает себя безнаказанными! — проговорила я. — А что потом будет со мной — в руках Вена! Меня и так чуть не убили незаслуженным наказанием…

— Ты врёшь! Это ты украла! — продолжила кричать со своего места эта молодая дрянь, а я наблюдала за всем как бы со стороны. Мне уже опротивил этот дешёвый спектакль, как у нас в Стревине, во время народных гуляний!

— Это всё, господин Тренган? Я могу быть свободна?

— Да, Тибо, — устало ответил мне комендант, и я кивком показала работнице на дверь. Та смотрела на меня круглыми глазами, а в коридоре прошептала:

— Эту Осталию весь форт не любит… Но никто с ней не связывается: слишком комендант к ней прислушивается, можно без работы остаться! А ты, Тибо, молодец! Ой! Госпожа Ганнарик!

— Прекрати немедленно… Тибо, и всё!

Я отлёживалась ещё два дня, а на третий мне надоело валяться, и я, кряхтя, как настоящая старушка, отправилась на работу. Ела я эти дни очень мало, в основном, мне приносили бульон и отвар, поэтому я отправилась на кухню, попросить Эдду нарезать варёного мяса, лепёшек и овощей, потому что приходить на обед и ужин мне было ещё тяжело.

Кухня встретила меня тишиной и почти пустотой. Эдда и ещё две женщины что-то тихо обсуждали, готовя что-то в огромных котлах, которыми раньше почти не пользовались.

— Айо? — удивилась Эдда. — Зачем ты встала? Я бы позже принесла тебе поесть…

— Не нужно, Эдда, спасибо тебе за всё… Но я уже чувствую себя гораздо лучше и могу приступить к работе… Кстати, а где все?

— А-а-а, ты же не знаешь… В город стали прибывать беженцы из соседних деревень: армия Западного королевства продолжает на нас наступать. Работницы помогают разместить в крепости маленьких детей, стариков и женщин. А ещё приехали первые обозы с ранеными…

Услышав это, я быстро покидала первое, что увидела, на тарелку, и пошла как можно быстрее в домик медикуса.

Двери в него были распахнуты, и я услышала, как господин Кенгор кричит кому-то:

— Да не этот, болван! Маленький крючок! Да не такой! Да! Правильно! О, Вен Всемогущий! Когда же вернётся кашани герцога? Как меня уже замучали эти бестолочи!

— Я уже тут, господин медикус! — я вошла в операционную и увидела грузного солдата в форменной лекарской одежде, стоящего с подносом, на котором блестящей горкой лежат хирургические инструменты. А на операционном столе, почти накрытый белёным полотном, лежит воин, из раны в грудной клетке которого торчит металлический болт.

Я быстро помыла руки, обработала их магнезией, и взяла поднос из рук грузного солдата.

— Можете быть свободны… э-э-э-э…

— Лик…

— Господин Лик…

— Просто Лик, госпожа командирша…

— Тибо, просто Тибо, Лик!

— Нет, нам так не можно…

— Тибо, хватит расшаркиваться! А ты, болван, иди, подготовь следующего! — медикус внимательно посмотрел на меня. — Ты точно справишься, Тибо?

— Господин Аррат, даже не сомневайтесь! Когда я родила свою дочь, то уже на следующий день резала чирий на ноге! Да и валяться мне надоело…

— Ну, что ж, приступим! Зажим…

Так, в операциях, уходе за ранеными и прошёл целый день, плавно перешедший в ночь. Раненых было очень много, и они лежали в огромном приёмном зале хозяйского дома, где мы обедали с леди Терциссией. Несколько девушек и женщин остались ухаживать за воинами постоянно. Господин Кенгор настоял на этом, разумно объяснив коменданту, что мне и ему одним не справиться. Ещё были больные женщины и дети. Одна из беженок была на сносях. В общем, работы хватало, и я ушла за полночь.

Ночью мне приснился Гэйелд, впервые за несколько месяцев в Вензосе.

" Рокайо! Грельдия сейчас воюет, и Милада очень беспокоится о тебе! Я не могу тебе помочь с побегом, но я дал слово, что и не буду мешать! Но есть кое-кто, кто хочет помочь тебе вернуться! Ты решилась, избранница?"

Он ждал моего ответа, но даже во сне я знала, что в форте требуется моя помощь. И уйти именно сейчас, значит предать не только Кенгора, что надеется на меня, но и всех тех людей, что могут погибнуть из-за того, что их просто некому будет лечить! И я сказала тогда:

— Благодарю тебя, Гэйелд! Передавай привет Миладе! Дай ей, Ада, удачных родов и здорового дитя! Сейчас я не могу! Но если я решу уйти, то как мне подать тебе знак?

"Помнишь мужчину, сестру которого ты спасла?"

— Ар…

"Тише, Айо… Тише… Позовёшь его, как решишь! И ещё: передай коменданту Тренгану, что Трофанские колдуны помогут Грельдии, но не сейчас, а чуть позже… Когда придёт время!"

Враново карканье разбудило меня, и я подскочила на кровати, вспомнив свой дом и такой же там сон с колдуном. В оконце уже были видны лучи восходящего солнца, и я встала с кровати, ведь кроме завтрака, мне перед работой нужно было зайти к коменданту.