— Заткнись, дура… — зашипел герцог. Черты его красивого лица исказились. В нём промелькнули гнев и ненависть, потом опять гнев. Он схватил меня за плечо и потянул к выходу.

Я честно пыталась вырваться, но мужская и женская силы просто несоизмеримы!

— Пустите меня, отпустите, — я билась в его руках, но герцог со скоростью скачущей галопом лошади тащил меня по коридору, потом по двору, потом по садику.

И вот, запыхавшаяся я и взбешённый герцог оказались рядом с беседкой. Народу там было очень много. Я успела разглядеть только приехавшую даму, её супруга, Осталию со своими приживалками. Все они смотрели на нас, как на какое-то чудо, оставив свои разговоры.

Посреди беседки стоял столик, на котором стояли кушанья и напитки. Всё было богато сервировано, так, что я никогда и не видела!

Миледи встала, улыбнулась и протянула ко мне руки:

— Милая Тибо! Прошу тебя, присаживайся! Твоё место за этим столом ждёт тебя с раннего утра!

— Иди, — муженёк подтолкнул меня в спину, и я, уже оторвавшая ногу от земли, чуть не упала на землю. Хорошо, что рука герцога ещё удержала меня за плечо.

Сделав несколько шагов под пристальными взглядами, я опять попыталась вырваться, но на ухо услышала:

— Не смей… Потом…

И я присела на предложенный стул.

— Тибо, как спалось? — усмехнулась кашани проверяющего. — Мы с моим Юргентом сегодня почти не спали! — смело заявила она, а я посмотрела на реакцию всех присутствующих. Даже те, кто пил отвар, даже не поперхнулись! Вот это нравы у этих аристократов! — Мы с Юргентом полночи просидели тут, любуясь луной и звёздами!

— Ах, так романтично! — пропищал кто-то из очень юных барышень.

— Тибо, что же ты не кушаешь? Вот эти пирожные твои любимые! — и Терциссия протянула мне тарелочку с маленькими пирожными, политыми ядовито-красным сиропом. Это был сироп сугарусника, который я терпеть не могла! Нужно срочно было что-то делать.

— Благодарю Вас, миледи! Но я уже позавтракала…

— Ну что же ты, Тибо! Мы же почти на ты!

— Извините, но я не могу…

Я увидела ненавидящий взгляд Осталии случайно, но через мгновение она уже лучилась добротой и любезностью, улыбалась и шутила.

— Миледи! Ну как Вам у нас? — спросила она, а я выдохнула. Мне было не по себе среди этих лощёных аристократов.

— Хорошо, просто замечательно! У нас на Севере нет такого яркого солнца и таких огромных звёзд!

Я уставилась в пол и сидела, слушая весь этот бесполезно-любезный трёп. И тут опять почувствовала чей-то пронзительный взгляд. Я опять подумала на Осталию, но теперь это был герцог. Нет, он не смотрел ненавидяще, о, нет! Там было много всего: ярость, похоть, стремление убить и желание поцеловать одновременно! От этого взгляда моя кожа непроизвольно покрылась мурашками, и я обхватила себя за плечи. Я замёрзла в тёплое летнее утро!

— Милая, ты замёрзла? — вдруг ласково обратился ко мне муженёк.

— Н-н-н-нда… — промычала я, вдруг поняв, что это шанс уйти отсюда, не дожидаясь окончания милых посиделок.

Герцог протянул мне руку, и я схватилась за неё.

— Может быть, Тибо, ты теперь пригласишь нас на обед? — вдруг донеслось мне в спину. Мы с герцогом остановились и одновременно повернулись к сидящим.

— Конечно же, миледи! Мы с супругой ждём Вас и Вашего миора на обед! Господин Юргент! Приходите!

Потом опять была пробежка, только до моей комнаты, в которую мужчина запихнул меня с невероятной силой и скоростью. Закрыв за собой дверь на ключ, он скомандовал мне:

— Раздевайся, Тибо! И побыстрее!

— За-зачем?

— За тем самым… Давай!

Он подошёл ко мне близко-близко и начал говорить что-то странное, на другом, незнакомом мне языке, но камень-переводчик был незаменимой вещью!

— Милая… Как же я хочу тебя! Хочу целовать твои розовые губы и входить в твою нежную плоть… А ещё я мечтаю о том, чтобы ты своим прелестным ротиком поласкала меня там… Сама, без приказов и просьб…

От таких откровенных слов я непроизвольно покраснела, а герцог вдруг сообразил, что я понимаю его слова!

— Ты знаешь самерханский язык?

— Что? Нет… Я просто…

— Не ври мне, Тибо! — он схватил меня за плечи обеими руками и сжал их. Я только крякнула от боли.

— Я. Не знаю. Никакой. Язык. — медленно и чётко ответила я, глядя прямо ему в глаза. — Мне просто стыдно раздеваться перед Вами!

— Мы уже столько раз были близки… Странно про это говорить… — мужчина медленно отпустил меня, а я просто опала на кровать. День явно не удался! — Необходимо закрепить, наверное, чтобы ты не стеснялась меня!

И герцог толкнул меня в плечо так, что я упала на спину, а он, прямо в одежде, разместился верхом на мне.

— Некогда раздевать тебя милая, — заговорил он опять на своём непонятном языке, заирая мне подол. Я же опять приготовилась терпеть. — Неужели тебе совсем не нравится?

Он хаглянул мне в глаза, а я отвела их, уставившись в потолок. Мне опять захотелось, чтоб всё поскорее закончилось!

И тут приставания герцога прекратились. Он молча слез с меня, а потом сказал уже обычно:

— Ладно, некогда… Сейчас тебе принесут платье, переоденешься и придёшь в господский дом. Знаешь, где там малая столовая?

— Нет…

Он помолчал, а я стала подниматься с постели.

— Дождись тогда Нека… Поняла? он отведёт тебя… Да и помойся уже… От тебя так… воняет… — мужчина поморщился, а я подумала, что сейчас мыльни закрыты, и помыться я могу только над ведром холодной водой из кувшина. Воняет… Поработал бы он сам физически, купаясь нормально только раз в семь дней! А с платьями и бельём у меня вообще была проблема: сменных уже почти не оставалось, и взять их было неоткуда! Денег у меня теперь не было совсем! Даже возвращение моё в Вратам становилось практически недостижимым!

Я кивнула в ответ, услышав про дуру-бабу, и вышла следом за водой.

— Ты куда это? — обернулся герцог.

— Помыться надо…

— Сиди в комнате, сейчас тебе всё принесут!

Ждала я недолго: Нек притащил корыто и ведро воды. Искупавшись, я обмоталась простынёй, а потом Нек постучал в дверь и отдал мне свёрток.

— Это платье, Тибо! — с улыбкой сказал мужчина. — Герцог приказал! А моя нога теперь почти не болит, только на погоду ноет… А ещё комендант, я слышал, тоже на свой желудок больше не жалуется! Это всё твои отвары, Тибо… Ты, впрямь, кудесница! И медикус полковой не нужен, когда ты есть!

— Спасибо, Нек, но мне некогда…

— Да-да… Постой, — проговорил неуверенно он, когда я почти уже закрыла дверь, — в форте говорят… — замялся Нек, — что ты — кашани герцога… Это ведь неправда, Тибо? Вы специально с герцогом водите за нос этого проверяющего из столицы? Если герцог тебя обижает и заставляет врать или делать что похуже, скажи мне, Тибо, уж я-то сумею за тебя постоять!

Я лишь грустно улыбнулась, поняв, что доброму адьютанту пришлась по нраву "старая вдова Тибо"! Мне не хотелось морочить ему голову, да я и не умела это делать, поэтому мужчина услышал:

— Это правда, Нек..

И я закрыла дверь. На мои губы, изогнутые в улыбку, капнула слезинка.

Платье, которое мне передал герцог, оказалось не новым и не красивым. Бесконечные белые бантики и рюши на бежевой ткани. Бежевый цвет сделал моё простое лицо с длинным носом ещё проще, а лиф, который пришлось непонятно как утягивать, постоянно норовил соскочить с моей небольшой груди. Хорошо, что у меня был вязяный шарфик, и я накинула его сверху на шею и грудь.

Нек оглядел меня недовольно, когда я вышла к нему, но, молча, повёл за собою.

Я первый раз входила в святая святых форта Хэней — господский дом, где проживали только вышие чины гарнизона: герцог, как командир, комендант, заместитель господина Томарика, маркиз Логарик, муж Осталии, сама Осталия Бендерик, дочь советника короля, а теперь сюда добавились и проверяющий со своею кашани.

Господский дом, как называли его работницы, был ненамногим больше нашего, но гораздо роскошнее. Лепнина и позодота, мраморные колонны, скульптуры выше человеческого роста — такое богатство я видела всего лишь раз в жизни, когда училась в Академической школе. Как лучший класс, нас пригласила в свой дворец на экскурсию сама королева.