– Лео в больнице.
Бровь Марата взлетает вверх.
– Спектакль отменяется?
– Нет… он сказал, чтобы всё шло без изменений. Попросил не подводить его, и исполнить всё на высшем уровне.
– Что с ним случилось?
– Кажется, попал в аварию
– Как интересно, – тянет Северский, таинственно посверкивая глазами.
– Скорее грустно.
– Раз может переживать за свое дело, значит, будет жить. Не грузись, Шелест.
– Просто подумала о том, что это очень не вовремя.
– Или наоборот, – задумчиво говорит парень и игнорирует застывший в моих глазах вопрос. – Помнится, мы опаздывали.
Я смиряю его взглядом, но покорно иду сушить волосы, понимая, что мне не светит добиться от Северского правды, даже если буду сильно на этом настаивать.
Мы уже почти выходим из квартиры, когда дверь неожиданно распахивается, и перед нашими лицами возникает счастливая физиономия моего любимого брата и маячащая позади него фигура незнакомого парня, который рассеянно глядит по сторонам большими голубыми глазами и отличается белизной кудрявых волос и нежностью черт лица, которые могли бы с большим успехом принадлежать какой-нибудь симпатичной девушке, если бы не короткая стрижка и достаточно мужественная фигура, скрытая тканью одежды.
– Зина! – радостно скалится Миша и делает шаг мне навстречу, но растерянно замирает, натыкаясь глазами на Северского, который застыл позади меня угрюмой и равнодушной стеной. – Север…? – вырывается у брата, который явно не был готов увидеть меня дома в кампании кого бы то ни было, кроме Ули, а тем более, парня. А тем более Марата Северского, с которым его связывают какие-то темные, неизвестные мне дела, вызывающие неприятную дрожь по телу. Я бы даже посмеялась над происходящим безумием, не будь я озадачена предстоящим спектаклем и разбита вчерашними событиям. – Что ты здесь делаешь? – хмуро спрашивает Миша и нервно косится на своего спутника, который с интересом оглядывает меня и тепло улыбается, замечая мой взгляд.
– А разве ты не искал встречи? – холодно интересуется Северский и смотрит мимо него на блондина. Смотрит тяжело и недовольно, как будто видит того не в первый раз и, минимум, желает, чтобы тот испарился. Миша на миг растерянно замирает, но быстро берет себя в руки и не менее холодно отвечает, привлекая к себе взгляд ледяных глаз:
– А разве я звал кого-то в гости?
– А разве я пришел к тебе? – усмехается парень, а взгляд Миши удивленно утыкается в меня, застывшую между ними и старающуюся понять, что происходит и как на это реагировать.
– Зина…? – недоверчиво тянет брат, и я искренне понимаю по-детски наивную интонацию удивления, которая проскальзывает в его голосе. Ведь приводить в гости парня, после того, как совсем недавно еще встречалась с другим, – история совсем не про Зину Шелест. И, как минимум, требует объяснений. Я прочищаю горло, и смотрю брату в глаза.
– Это правда. Я его позвала, – вижу, как недоверчиво вытягивается лицо Миши, который, наверное, надеялся, что я скажу, что Северский всё врет, и что пришел сюда без приглашения с единственной целью дождаться его, а может быть и его спутника-блондина заодно. Что ж, братик, у каждого свои секреты.
– Но почему? – продолжает удивляться парень.
– Так вышло, – история достойная длинного рассказа и, если задуматься, берущая свои истоки из рук Миши, который, не ведая о том, как все обернется, просто однажды попросил свою сестру о помощи.
– Не понимаю, – хмурится брат. – Это шутка такая? Ты специально к ней полез, чтобы до меня добраться? – зло бросает он в сторону Марата. А я ловлю себя на мысли, что хочу защитить Северского от несправедливых нападок. Ведь парень совсем не виноват, что в последнее время работает личным спасателем моей несчастной особы. Хотя конечно, Миша не может всего этого знать, а я совершенно не в курсе того, что связывает брата и Северского, но всё равно неожиданно для себя выбираю сторону последнего.
– Что за глупости, Миш?
– Много чести, – почти одновременно со мной кидает Марат, и я замечаю, как напрягаются кулаки у моего брата. – Поверь – чтобы добраться до тебя, мне не нужно использовать побочные звенья. Но что-то я не вижу радости при виде меня: неужели ты можешь быть борзым только на бумаге? Или ты думал, что шантаж заставит меня поджать хвост и принять условия, даже не полюбопытствовав, что за шавка тявкает за забором?
Мысль о том, что Миша может кого-то шантажировать вызывает у меня недоверие. Остается только надеяться на недопонимание и мое полное незнание подоплеки ситуации.
– Ну так давай поговорим! – яростно делает шаг вперед брат, пугая этим намерением скорее меня и застывшего позади него с недоумением в глазах голубоглазого блондина, чем ни на йоту не сдвинувшегося с места Северского, опасно сверкнувшего глазами. И что-то мне подсказывает, что ситуация крайне взрывоопасная и требующая срочной помощи.
– Миша! – трогаю я брата за плечи, отвлекая от метания искр гнева в сторону Марата. – Не знаю, что на тебя нашло, но я тебя уверяю, что Северский не специально оказался у нас в квартире, а тем более не имел целью намеренно сблизиться со мной! И если на то пошло, то он сильно меня выручал в последнее время, так что вместо того, чтобы злиться, лучше скажи спасибо, что твоя сестра цела и невредима благодаря нему.
Кажется, никто не ожидал от меня такой пламенной защищающей речи, но она, определенно, возымела положительный эффект – Миша растерянно уставился на меня, забыв о гневе, да и Северский задумчиво прошелся по мне холодными глазами, видимо, не рассчитывавший на такой жест с моей стороны.
Но никто из них не успел выразить мнения по этому поводу, поскольку забытый в перебранке спутник брата решил напомнить о себе, нарушив напряженное молчание обаятельной широкой улыбкой, которая затрагивала не только губы, но и его небесные глаза, отчего захотелось забить на склоки и улыбнуться в ответ. Он сделал шаг в мою сторону и протянул мне руку:
– Оливье! – улыбнулся он, сжимая мою ладошку, автоматически потянувшуюся к нему. Акцент не оставлял сомнений, откуда собственно брат взял эту обаятельную ангелоподобную массу. – Оливье, – повторил он настойчиво, потряхивая мою руку и явно чего-то ожидая. Я не сразу сообразила, что он ждет ответного жеста.
– Зина, – выдохнула я, и улыбка Оливье из просто широкой превратилась в очень широкую, однако ее обаятельность никак не позволяла связать такую растяжку с умением, присущим семейству жабьих.
– Ссииина! – забавно повторил он, и у меня непроизвольно поднялись уголки губ. Он очарованно заморгал глазами и поцеловал всё еще зажатую в его руке ладонь. – Que t’es belle! – сказал он что-то своим улыбающимся ртом, и, судя по сахарному тону, это что-то однозначно должно было меня порадовать. Миша усмехнулся.
– Он все время что-то говорит, и вот так улыбается, а я никак не могу до него донести, что ни черта не понимаю! Слава веку технологий, у нас хоть есть онлайн переводчики!
– Миш, а кто это? И почему вы приехали вместе? – выпутала я ладошку из мягкого захвата.
– Так по работе нужно, не вникай! – метнул он косой взгляд на Северского, к которому уже тянулся с рукопожатием блондин. Марат не спешил с знакомством и вообще крайне недружелюбно смотрел на Оливье. Еще холоднее, чем всегда, создавая разительный контраст с солнечной улыбкой и ясным взглядом, навевающими мысли о лазурном береге, летнем зное и морских брызгах. Мне даже стало на минуточку жаль лучезарного французского парня, искренне растерянного от вида непробиваемо-холодного Северского. Он глянул на меня, видимо, рассчитывая на помощь и разъяснение того, что и почему он делает не так, а затем еще раз повторил свое имя, видимо, решив для себя, что просто недостаточно громко и четко представился.
– Оливье! Оливье Дюпон! О-ли-вье! – и настойчиво потянул руку к хмурому парню.
Миша стукнул его по плечу, привлекая внимание, и тыкнул пальцем в Северского, который, видимо, не собирался удовлетворять насущную потребность француза познакомиться.
