Лично мне было неясно ничего, кроме того, что эти двое, похоже, отлично понимали друг друга, потому что Северский тоже посмотрел на меня и ничего хорошего этот взгляд не предвещал. И что-то мне подсказывало, что всё это связано с моим братом и с Васей и даже со мной и совершенно неясно было, кто на чьей стороне, и какая сторона в итоге окажется безопаснее.

– Для нас это ничего не меняет, – отозвался Северский, который переварил полученную информацию и вернулся в привычное состояние равнодушия.

– Не меняет, – согласился Татарский, – Но раз уж так вышло, имей в виду, что у Сокола на тебя что-то есть.

– Сам разберусь.

Татарский заулыбался.

– Вот почему, когда я пытаюсь сделать что-то хорошее, меня всегда останавливают? Немыслимо, – он пожал плечами и направился к сейфам, показывая, что сказал всё, что хотел, но на полпути замер, – Зина, выпьешь со мной кофе? Бросай его, он холодный и бездушный.

Второй раз за сегодня меня пытались убедить в том, что парень, от которого у меня по телу расходится жар, не лучшая кампания. Вопрос в том, хорошо или плохо иметь собственное непоколебимое мнение и каков процент того, что оно окажется неверным? Вообще, самым безопасным, как по мне, было перестать общаться со всеми разом, но едва ли я могла себе это позволить.

Марат хотел ему что-то ответить, но я его опередила, спокойно выдержав прямой светлый взгляд.

– А где гарантия, что ты снова не подсыплешь мне какую-нибудь дрянь, когда мы будем пить кофе? – спросила я, до сих пор чувствуя себя нехорошо от того, что произошло в день моего знакомства с Татарским.

Он глумливо поклонился и развел руки.

– Я в тупике. Невозможно переспорить человека, который опирается на аргументы! – улыбнулся он, – А если под честное слово?

– Хорошо, – выдохнула я, на пару секунд делая паузу, и мысленно усмехнулась над реакцией Татарского, который пораженно завис, и Северского, который удивленно повернул ко мне голову, – Что честное слово теряет смысл, как только поступки расходятся со словами, – равнодушно закончила я, поражаясь собственной смелости, которая так играючи распоряжалась эмоциями двух далеко не самых миролюбивых парней.

Татарский снова напустил на себя веселость и даже Северский усмехнулся.

– А ты мне сразу понравилась, Зина, – оскалился Сережа, – Надеюсь, ты передумаешь и снова спасешь меня от одиночества! – криво усмехнулся он и отвернулся, не давая разглядеть за привычным оскалом давнюю боль.

– Вряд ли, – бросил ему уже Север и вместе со мной направился на выход, – Увижу рядом с ней – пожалеешь. Не думай, что пособничество Барина тебя спасет.

– Пошел бояться, – без тени страха усмехнулся Татарский, отрезая себя от нас стеклянным ограждением.

Окунувшись в мягкий сумрак улицы, я облегченно вздохнула и потянула руку к падающим, точно крошки облаков, снежинкам. Северский молча наблюдал за мной, засунув руки в карманы брюк, и его острый взгляд неминуемо настигал меня даже когда я опускала лицо, закрываясь от него волосами. Тональность наших отношений с каждым разом менялась, трансформируясь сначала от пренебрежения друг другом до вынужденного сотрудничества, постепенно превращаясь в дружбу, которая как минимум для одного из нас значила что-то большее, чем интерес и искреннею заботу.

– Спасибо, что рассказал мне. И показал. Миша бы точно оставил меня в стороне, и мне бы пришлось переживать за него и сердиться от непонимания его изменившегося поведения. Хотя переживать я стала еще больше, если честно. Но теперь я хотя бы могу с ним поговорить и попробовать убедить его не лезть.

– Боюсь, что уже поздно, люди, с которыми он работает, не отпустят его просто так.

– Он всегда любил ввязываться в авантюры. Глупый, – грустно усмехнулась я, поднимая глаза на Марата, – Но всё равно спасибо! Было бы неплохо, если бы вы с ним оказались на одной стороне, тогда я могла бы посметь попросить о помощи, а так…

– Он сам виноват, – безразлично протянул Северский, лениво окидывая взглядом пустую улицу и снова возвращая его ко мне, – А ты лучше не лезь. Поняла же уже, что он тобой играет.

– Как ты сам сказал, едва ли брат желает мне зла, – просто думает, что Вася для меня еще что-то значит и пытается помочь.

– А он значит? – протянул парень, смиряя меня тяжелым взглядом.

– Не то, что прежде, – честно ответила я и улыбнулась, – Так что не переживай за меня, тебе и так приходится мне постоянно помогать. Кстати хорошо, что мы оказались около театра, я всё равно не хочу идти домой, так что спасибо тебе еще раз и пока, – я постаралась как можно беззаботней помахать на прощание рукой, чтобы Северский не почувствовал, что мне грустно от сложившейся ситуации. Я отвернулась и даже сделала несколько шагов по направлению к темной двери, но меня грубо схватили за шиворот и потянули назад.

– Куда, – послышалось холодное за моей спиной, – Дом в другой стороне.

– Я же уже сказала…

– Я не про твой, Шелест, – он развернул меня лицом к машине и подтолкнул к двери.

– Марат, я не хочу тебя так обременять…

– Ты ошиблась героем – я у тебя не спрашивал, чего ты хочешь. Просто садись, иначе я затащу тебя силой, – не оставалось сомнений, что он так и сделает. Возникла шальная мысль убежать в сумрак улицы, но было очевидно, что тогда меня точно настигнет неминуемая кара, к тому же парень за моей спиной стоял слишком близко, чтобы дать мне сделать хоть шаг, а в том, что он мигом распознает каждое мое движение, сомневаться не приходилось. Я покорно склонила голову.

– Может быть, мне вообще к тебе переехать? – пробубнила я, и в смущении поняла, что он всё расслышал, когда позади меня послышался смешок. Но потом в мою голову пришла еще более смущающая мысль, которая заставила меня остановиться и с некоторым сожалением посмотреть на опасно прищурившегося парня, который, видимо, подумывал пресечь мои сомнения просто закинув меня на плечо, – Северский, а как же твоя девушка? Ты уверен, что она не будет против того, что я у тебя остановлюсь?

Он недоуменно посмотрел на меня и нахмурил брови.

– Какая еще девушка, Шелест? Если ты про Тихомирову, то я тебе уже всё объяснял.

Теперь уже я захлопала ресницами.

– При чем здесь Эльвира? Я говорю про Соню, – сердито посмотрела я на него. Меня начинало сердить его безалаберное отношение к собственной девушке.

Северский на пару минут завис, осознавая услышанное, а потом весело рассмеялся, точно я ему только что рассказала самый смешной анекдот в жизни.

– И что смешного?

– Просто представил выражение лица Мармеладовой, когда она услышит то, что ты подумала.

– То есть вы не вместе?

– Мы хорошие друзья. И только.

– Но как же… Я ведь видела ее в твоем доме, в твоей ванной… и вообще вы так общаетесь, точно…

– Хорошо понимаем друг друга, верно. Для этого не обязательно встречаться.

Я смущенно прикусила губы. Теперь-то я и сама понимала, какими поспешными оказались мои выводы, а действия самих ребят больше не казались неправильными и странными – ни Сонины взгляды в сторону симпатичных мальчиков, ни ее веселость, когда она застала меня в квартире Северского, ни его спокойствие и равнодушие до мнения собственной якобы девушки.

– А теперь, когда мы всё выяснили, ты можешь спокойно сесть в машину? – всё еще улыбался Северский.

Я кивнула головой и наконец-то залезла в салон, всё еще бросая короткие взгляды в сторону Марата, который казался не на шутку развеселившимся, как будто это была не нелепая глупость с моей стороны, а целая комедиада с отборным юмором, способным тронуть даже самого морозного человека в моем окружении. Но, может быть, он тоже просто устал постоянно нервничать и заботиться обо всём подряд и позволил себе расслабиться, даже несмотря на то, что я в очередной раз неожиданной ношей ворвалась в его жизнь. Однако его довольное лицо, оживившиеся черты лица, глаза, губы и брови, всё это манило меня и заставляло то и дело тайком кидать на парня взгляды, делая вид, что рассматриваю промахивающие за окном здания и вывески.