Мы продолжили путь и вскоре вышли на улицу. На темном, как кусок черного бархата, небе сияли растущий месяц, белый словно посыпанный мукой, и окружающие его хороводом мерцающие звезды. Их призрачный свет сначала ослепил мои привыкшие к темноте глаза так, что кроме этого света я ничего не видела. Однако вскоре глаза присмотрелись, и я смогла различить вымощенную камнем тропинку, ведущую вдаль от замка. По ней Зун и повел меня.

При свете луны и маленького фонаря было совсем светло. Я даже смогла разглядеть камни, по которым ступала, и насекомых, что попадались на дороге. Эти букашки такие маленькие и беспомощные, любой может раздавить их, совсем не заметив. В этом новом и чужом для меня мире я чувствовала себя одной из таких букашек. Совсем ничего не могу без чужого вмешательства, но отчаянно хочу стать больше, чем та, кто я уже есть, не пренебрегая любой предложенной помощью, хватаясь за любую возможность. Хотя, в отличие от этих копошащихся на земле насекомых у меня есть те, на кого я могу рассчитывать.

Увлеченная своими мыслями, я не заметила, как врезалась в спину внезапно остановившегося Зуна. Парень недоумевающе посмотрел на меня, словно желая отчитать за невнимательность. К счастью, этого не последовало. Мы оказались около небольшого деревянного дома. Судя по всему, именно тут и проживала прислуга.

— Прошу, — Зун шутливо протянул мне руку, приглашая внутрь.

Я, не желая портить его игру, протянула руку, принимая предложение. Если Зун хочет позабавится, кто я такая, чтобы мешать его забавам? Тем более, если мне они тоже приятны.

Внутри было светло и достаточно просторно. Честно сказать, я думала, что комнаты слуг — это маленькие кельи в подвале, но как же я была рада, что ошиблась. В общем коридоре не было ничего интересного, он просто соединял комнаты; в одну из них меня и повел Зун.

— Криста, Винна, Мэлизент, — поприветствовал Зун девушек, находящихся в комнате, — у нас новая сестренка.

Я неловко помахала рукой. По правде говоря, я не собиралась знакомится с новыми людьми и думала изучить комнату в одиночестве. Видимо, у судьбы на меня свои планы. Как говорится, хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих замыслах.

— Примите ее с благосклонностью, — продолжил Зун.

Две из моих соседок были людьми. Одна из них, низкая рыжеволосая мадам, по-видимому, была старше остальных. Она смотрела на меня очень ласково и заботливо улыбалась, приветствуя новенькую в коллективе. Вторая, высокая с виду хрупкая блондинка, пристально рассматривала меня заинтересованным взглядом. Кажется, мы были ровесницами, во всяком случае, выглядела она не сильно старше меня.

Особенный интерес вызвала третья девушка. Если две мои новоприобретенные соседки были людьми, то она точно к человеческому роду не относилась. Эта девушка больше напоминала того Глазастика, которого я видела на рынке. Она была очень высокая и почти задевала потолок, круглое лицо ее с большими сине-зелеными глазами, которых я насчитала штук пять, обрамляли светлые, почти седые пряди. Несмотря на то, что ростом она превосходила всех присутствующих, ее детские черты лица и наивность во взгляде четко давали понять, что в комнате она самая младшая.

Все три служанки подошли ближе, обступив меня кольцом. Наперебой они принялись расспрашивать меня о моем прошлом, имени, происхождении. Я была несколько ошеломлена таким вниманием, поэтому обернулась к Зуну за поддержкой, но паренька и след простыл. Вот нахал, как только посмел оставить меня одну! Пришлось добиваться желаемого самостоятельно.

— Уважаемые, этим солнцем я первый раз занималась уборкой и очень устала, — я улыбнулась самой сладкой улыбкой, на какую была способна. — Не будите ли вы так любезны оставить расспросы до утра?

Девушки странно на меня посмотрели, но допрос закончили.

— Винна, — сказала старшая из них, — сходи на кухню, принеси ужин. У нас младшая, Берта поймет.

И та, которую назвали, кивнула и скрылась за дверью. Меня же усадили на кровать и, после принесенного ужина, больше не трогали. По уставшим от целого дня работы конечностям разлилось приятное чувство блаженства. Как же хорошо было лечь и укрыться одеялом. Коснувшись головой подушки, я тут же уснула.

— Утро наступило, — сквозь липкий сон я уловила незнакомый мне женский голос, — поднимайся.

Кто-то потрепал меня по плечу, призывая к пробуждению. Я давно уже отвыкла от режима, к тому же в этом мире меня никто не будил. Женский голос, конечно, не надоедливая трель будильника, но я бы предпочла проснуться самостоятельно. Правда, о моих предпочтениях не спрашивали. Сон пропал мгновенно, вернуть его не было ни единого шанса, но я все же попыталась заснуть вновь.

— Поднимайся, — голос будившей меня женщины стал требовательнее и будто более сердитым. — Вот сонливая какая!

Нехотя я все же поднялась. Нарваться на гнев малознакомого человека не хотелось. Пробудиться то я пробудилась, но совершенно не проснулась. Вырвавшийся изо рта зевок сдержать не получилось. Встряхнув головой, чтобы привести мысли в порядок, я начала приходить в себя и осмотрелась. Небольшая комната, четыре кровати, два шкафа, стол и окно. Кроме рыжеволосой женщины меня приветствовала каша. В комнате больше никого не было.

— Доброе утро, — потянулась я, отмечая, что за окном уже светает.

— Ешь, — женщина передала мне миску с кашей, — все сестренки уже за работой, нам тоже поторапливаться следует.

«Она осталась, чтобы разбудить и накормить меня?» — промелькнула в голове неожиданная приятная мысль. Я принялась есть, ловко загребая кашу лопаткой. Моя соседка в это время заплетала рыжие волосы в гульку.

— Ты прошлым солнцем не шибко разговорчивая была, — говорила она, наматывая пряди на пальцы, — Мэли к вечеру от тебя не оторвать будет.

Я все еще ела, рассматривая собеседницу, зеленые глаза ее внимательно всматривались в небольшое зеркало, поэтому я могла смотреть на нее, не опасаясь осуждения. Сегодня я смогла увидеть больше, чем вчера. Женщина была не очень высокая, но зато была хорошо по-спортивному сложена. На руках, которыми она крутила вьющиеся волосы, слегка выступали мускулы, ноги же твердо и прочно стояли на полу. Такую захочешь повалить — не повалишь. Сочетание зеленых глаз и рыжих волос сближали ее с ведьмами из книг, а небольшая родинка над губой делала внешность еще более интересной. Одним словом, моя сожительница была яркой и приметной личностью. Тут я вспомнила, что так и не знаю ее имени.

— Как звучит твое имя? — повторила я фразу, слышанную ранее от Сквалло.

Рыжеволосая удивленно на меня посмотрела, но все же ответила:

— Криста, угодная богу, но все кличут Крис, — она ласково улыбнулась. — А твое имя? Зун не говорил о нем.

— Марина, — я отодвинула от себя уже тарелку, — морская, вроде.

Раньше этимологией своего имени я не интересовалась, только слышала, что оно связано с морем. Не думала, что когда-нибудь эти знания пригодятся. Видимо тут значение имени играет важную роль.

— Странная ты, Марина, — она усмехнулась, — Имя твое не здешнее, да и фразы будто барские. Проще будь.

Сказав это, она заколола волосы гребнем и вышла из комнаты. Я тоже решила не сидеть дольше и поспешила одеться, все же работу никто не отменял. Слова Кристы засели у меня в голове. Неужели я так сильно выделяюсь? Видимо, повторяя за Сквалло, я не приняла во внимание, что у каждого сословия, свой стиль речи. Нужно больше слушать и запоминать, чтобы сойти за свою. Закончив с одеждой и размышлениями, я вышла из комнаты навстречу новому дню.

— Ску-чно ста-ло Аг-ну-су, не ин-те-рес-но за не-ра-зум-ны-ми тва-ря-ми смо-треть, и сер-дце е-го, жи-во-е и чи-сто-е, та-кой тос-кой пре-пол-ни-лось, что взор-ва-лось, — читала я по слогам, старательно вглядываясь в буквы.

— Не ’’преполнилось”, а ’’переполнилось”, — поправил меня Сквалло. — Ты пропустила знак, — и тут же ткнул пальцем в тот самый знак.