— Не привередничай, — я подмигнула принцу. — Не моя вина в том, что ты решил наябедничать матушке.

Аргамак не желал, чтобы кто-либо знал, что его сиятельная особа заходила в место, подобное «Гусю и шпаге», поэтому сегодня мне было даровано священное право называть Его Высочество по имени и на «ты». К сожалению, только до того, как солнце скроется за горизонтом.

— Говорю тебе не первый раз: не я был тем, кто сообщил об этом, — подросток зашептал, перегнувшись через стол, чтобы никто не подслушал. — Если бы Якуес не сказал отцу, ничего бы не произошло.

Как я поняла, этот господин Якуес, кто вчера выступал в качестве свидетеля “зверского избиения” мною особы королевских кровей, во дворе был персоной не важной, но очень полезной. Он совмещал в себе роли цензора, эконома, бухгалтера и еще много кого. У этого старичка везде были уши и глаза, и даже Циллара на его место королевского заклинателя устроил именно он. Последний факт немного меня напрягал.

— Держите, — к нам подошла грузная, дородная трактирщица.

На стол она выставила две кружки, в которых плескалось (и, к слову, едва не расплескалось на доски стола) не что иное, как хмельной эль — напиток, сваренный из ячменя, воды и дрожжей — и ушла, громко топая деревянными башмаками. Ради этого напитка я и выбрала своим желанием поход сюда. Зун и Криста как-то во всех красках расписали мне преимущества эля именно в «Гусе и шпаге», и теперь я не могла дождаться момента, чтобы его попробовать.

— Ты уверена, что это можно пить? — недоверчиво спросил Аргамак, рассматривая светло-соломенную жидкость.

— Сейчас мы это и узнаем, — я подмигнула ему и под одобрительное улюлюканье толпы зевак выпила залпом половину кружки. — Ммм… Истинный утолитель горестей и жажды.

Эль был сладким и отличался запредельной крепостью. Кисловатый привкус и едва различимый фруктовый акцент придавали ему неповторимую изюминку. Не то чтобы я раньше сильно увлекалась такими напитками, но этот эль мне действительно понравился.

— Гадость, — принц все же сделал небольшой глоток и тут же поморщился. — Предпочитаю вино.

— А Филис, между прочим, не брезгует едой обычных людей, — я постаралась поддеть друга.

— Естественно, — усмехнулся юноша, — не пристало сыну продажной девки брезговать тем, чем питалась его мать.

От удивления я не смогла сдержать напиток во рту, и он выплеснулся из моего рта. К счастью, предыдущий глоток был небольшим, и на моего собеседника ничего не попало. Аргамак недовольно поджал губу, и в его взгляде я прочла презрение к своей выходке. Зато остальных посетителей это позабавило.

— Что ты сказал? — я недоверчиво захлопала глазами. Поверить в такую новость было сложно.

— То и сказал, — сощурился принц, но рассказ продолжил. — Покойный брат моей матушки и отец моего дорогого кузена, будучи единственным сыном своего отца, после себя желал оставить как можно больше детей мужского пола и не гнушался легкомысленными связями. В браке у дядюшки Атрейо был только один сын. Кроме него, в род были приняты, — Аргамак начал загибать пальцы, считая своих кузенов бастардов, — сын от баронессы, два сына от дочери торгаша и сын проститутки с острова Вранбу, с которой герцог сошелся, будучи во хмелю. Двадцать пор назад по Труизу прошла болезнь, скосившая множество людей, в том числе герцога, его супругу, а также четырех законных сыновей. Сын девки из веселого дома остался единственным наследником целого герцогства.

— А что стало с матерью? — увлеченная историей, я даже не заметила, как съела больше половины одуванчикового хлеба, заказанного на двоих.

— Мать? — юноша будто не сразу понял, о ком я, но вскоре сообразил. — А что мать? В веселых домах долго не живут, вполне вероятно, что она скончалась от грязной болезни. Во всяком случае, мой дорогой кузен оказался на попечительстве моей матушки, когда она еще не успела явить на свет меня, — последнюю фразу он сказал с раздражением и обидой в голосе.

— Эй, пусечка, — трактирщица, снова подошедшая к нам, обращалась ко мне, — счас тута мужское время начнется. Ты б сваливала со своим дружком, — в ее грубом голосе слышалась забота, — Ты девка видная, вы еще и про увеселительные дома болтаете, уходи, пока твоего бугаи эти не прибили да тобой не попользовались.

И она, подмигнув мне, выставила на стол пустую кружку для оплата обеда. Мы, и правда, засиделись: на улице уже смеркалось. Аргамак, либо желая поскорее вернуться во дворец, либо припуганный перспективой драки с местными бугаями, поспешил высыпать на стол горсть золотых динариев. Я закинула в рот последний кусок хлеба, и мы вышли из трактира.

— Ну, ты довольна? — задал вопрос Аргамак сразу же, как мы вышли за порог.

— Ни единой жалобы, сервис отличный, — весело кивнула я. — Спасибо, весело провели время.

— Отлично, теперь Мое Высочество тебе ничего не должно, — Аргамак снова почувствовал себя наследным принцем.

Вечер, действительно, выдался на славу: я вкусно поела, попробовала новый напиток, узнала немного интересного. Хотя Аргамак не описывал детали и приводил только факты, история происхождения Филиса тронула меня. Мне даже стало его немножко жалко, ведь я сама, в какой-то мере, потеряла свою семью из-за попадания в этот мир. Даже представить не могу, какаво было ему, маленькому ребенку. Уже перед сном я решила, что мне следует обязательно помириться с герцогом в его следующий приезд.

— Ваше Величество, Ваше Величество, — в тронный зал вбежал старичок Якуес, прервав меня.

Это было отвратительно! Мало того, что я всегда ненавидела, когда меня прерывают, так еще это произошло как раз в тот момент, когда я декламировала знаменитый монолог Гамлета, подготовленный мной в качестве истории на это солнце. Но спорить с королем, повелительным жестом заставившим меня замолчать, я не смела.

— Ваше Величество, — Якуес осел на колени перед троном и судорожно задышал, пытаясь перевести дыхание. — Королевскую отару на севере снова разоряют.

Разве стоило так быстро бежать, не беря в расчет свой возраст, не обращая внимание на свое здоровье, из-за какой-то отары овец? Я, наверное, никогда не смогу понять некоторые поступки местных людей.

— Кто смеет снова посягать на Королевскую отару? — король сердито свел брови у переносицы, глаза его метали молнии, а руки, кажется, готовы были порвать любого на части.

К моему счастью, правитель очень хорошо умел сдерживать свой гнев, даже если он настолько силен, что не показать его не представлялось возможным. Разве имело смысл так злится, уничтожая миллиард нервных клеток, из-за одной из отар овец? Его Величество настолько жаден, что готов устроить скандал из-за одного из четырех стад? Я никогда этого не пойму.

— Господин Якуес, скажите Циллару, чтобы велел готовить лошадь, — правитель был настроен решительно. — Мы едем в северные владения.

Старичок поклонился и выбежал из зала, стараясь как можно скорее исполнить приказ монарха.

— Госпожа книжница, — король обратился ко мне, — этим солнцем у Нас больше нет времени наслаждаться дивными историями, можешь быть свободна.

— Да, Ваше Величество, — я поклонилась правителю и удалилась прочь, чтобы насладится непредвиденной передышкой.

Я шла по длинному коридору, нежась в мелькавших в окнах лучах солнца. Все мои мысли были заняты обдумыванием дел на сегодня. Неожиданное решение короля перенести чтение на более благоприятное время дало мне возможность отдохнуть, но в то же время и разрушило весь распорядок. Обычно я рассказывала “свои” истории от обеда и до самого ужина, а потом отправлялась доставать из памяти новые, сейчас же я совершенно не знала, чем себя занять. Конечно, можно было бы пойти в сад и насладиться хорошей погодой, можно было бы почитать книги в библиотеке, а можно было бы сходить на рынок за покупками (жалование у меня было немаленькое, а баловала я себя подарками редко), но, честно говоря, все это делать не было никакого желания.