— Допусти, я тебе верю, — сказал Филис, совершенно успокоившись по поводу безопасности девушки, — но Толик, — дожили, он называет монстра по имени, — украл королевских овец.

— Толик не ест мясо, — безмятежно добавила Марина, улыбаясь во весь рот. — Думаю, его подставил кто-то из дворца.

Девушка ласково погладила драгула по носу, отчего тот разнежился и едва не замурлыкал. Что ж, Филис согласен не нападать на этого зверя, пока тот не источает угрозы, но герцог Сквалло до сих пор не был намерен относится к чудовищу дружески. По правде сказать, мужчина все еще его опасался.

— Марина, почему ты так уверена, что кто-то из дворца хочет всех подставить? — Филис уселся на камень, самый дальний от разлегшегося на земле драгула.

— Герцог, Вы опять мне не верите? — Марина обиженно поджала губы. — Как и в прошлый раз ставите мои слова под сомнение только из-за чьей-то репутации.

Атмосфера, которая только что немного разрядилась, снова стала безнадежно грозовой. Марина будто назло протопала в противоположный конец пещеры и села, отвернувшись от Филиса. Драгул Толик тут же пристроил свою голову в ее ногах. Филису стало противно: он лез сюда не для того, чтобы в очередной раз слушать упреки в собственном недоверии, в конце концов в безобидность Толика он же поверил.

— Ты даже не уверена в своих обвинениях, — устало простонал мужчина. Одна и та же песня про подставу знатно измотали его.

— Уверена, уверена, — Марина повернулась к нему лицом, готовая доказывать свою правоту. — Я даже имя назвать могу, и у меня есть подтверждения.

— Тогда я внемлю каждому твоему слову, — если Марина могла привести весомые аргументы, Филис был готов ее выслушать.

— Я слышала разговор, — и Марина рассказала все, что подслушала однажды во дворце.

Разговор Якуеса и Циллара она передала в мельчайших подробностях, почти слово в слово повторяя их реплики. В такой точности не было смысла сомневаться, и Филис не стал.

— Теперь Вы мне верите? — в глазах Марины зажглась надежда.

— Я никогда не сомневался в твоих словах, но обвинение в заговоре против нынешней власти — не просто баловство.

— Верно, — она перебила его. — Заговорщики должны понести наказание. Мы должны немедленно рассказать все Его Величеству.

— Ты все верно поняла, но убедить короля будет очень сложно. И господин Якуес, и господин Циллар не первый десяток пор служат при дворе, последний кроме прочего пользуется заступничеством королевы. Боюсь, тетушка не признают вину своего верного друга без весомых доказательств, — Филис потер виски.

Нужно было что-то делать, ведь в случае успеха плана пострадает не только король и вся его семья, но и государство. Это было очень похоже на переворот, Филис, как герцог двора Его Величества, не мог допустить этого, а как благодарный племянник не мог допустить угрозы в адрес растившей его с детства тетушки. Кроме того, под угрозой были и жизни его кузенов: новый правитель, Якуес это будет или Циллар, не допустит существование законных наследников.

Это все было так сложно! Сейчас Филис больше всего хотел кинуть герцогство, забрать Марину и исчезнуть из страны, пусть даже в компании этого драгула. Он часто жалел, что из простого сына продажной девки когда-то стал сиятельным герцогом; первая роль, ни к чему не обязывающая и в какой-то мере свободная, мужчине всегда нравилась больше. Сейчас он сожалел о таком повороте событий больше всего, ведь из-за долга перед королевской семьей, как морального, так и законодательного, не мог обеспечить безопасностью полюбившуюся ему девушку. Что уж там, из-за своего статуса он даже сказать ей о своих симпатиях не смел.

— Значит, нам нужно эти доказательства достать, — голос Марины вернул Филиса из нерадостных мыслей.

Вскоре был разработан план, согласно которому герцог, как приближенный к правящей семье, отправится разыскивать улики против заговорщиков во дворце, а Марина с Толиком будут высматривать признаки подставы у территории Северной королевской отары.

— Наш дорогой племянник, как это понимать? Ты прибыл четыре солнца назад, не сказав ни слова умчался, ныне же снова прискакал, не оповестив Нас, — королева вышла встретить Филиса сразу, как он прибыл во дворец. — Дорогой, твои поступки заставлют Нас тревожится о твоем здоровье, — королева встала на цыпочки, пытаясь дотянуться до лба племянника.

— Тетушка, — Филис перехватил ее руку и поднес к губам, — мне искренне жаль, что по вине моих порывов, Вам пришлось тревожиться. Не стоит, мое поведение вызвано лишь молодостью моей натуры.

Рассказывать о Марине было нельзя: девушка сама просила пока оставить ее подозрения в тайне, да и Ее Величество не придет в восторг, узнав, что герцог все еще поддерживает связь с книжницей. Честно говоря, во дворце никому не стоило знать даже то, что Марина до сих пор жива и здорова. Однако задача Филису предстояла не самая легкая, и без помощи тут было не обойтись. К счастью, герцог всегда мог доверять лучшему другу, ведь они выросли почти бок о бок и ничего друг от друга не скрывали.

Зун нашелся в конюшне. Он вычищал умотанного длительным бегом Хана. Даже не поздоровавшись, тот тут же начал отчитывать вошедшего герцога:

— Милорд, ты совсем коня не бережешь. Нельзя Хана так напрягать, он же не ломовая лошадь, ядрить-колотить! — не удержался от крепкого словца Зун, любивший коня, казалось, даже больше законного хозяина.

Хан предательски фыркнул, вторя словам намывавшего его человека, за что получил яблоко.

— Угомонись и бранных слов не употребляй, мы не дома, — одернул слугу Филис, монотонно поглаживая холку коня.

— Не дома, — передразнил Зун, — что ж тебе дома-то не сидится? Все катаешься да катаешься: туда-сюда, туда-сюда. Женись и успокойся.

Филис на такое заявление лишь закатил глаза, нарушая строгий этикет. Друг не первый раз упрекает его и раздает советы, пользуясь лояльным отношением герцога.

— То, что ты на одну пору раньше появился на свет, не дает тебе позволения учить меня жизни, — Филис сложил руки на груди, показывая свое недовольство.

— То, что ты, милорд, герцогской крови, не дает тебе позволения убегать неизвестно куда, ничего мне не сказав, — Зун скопировал позу, намекая, что и он недоволен поведением друга.

Зун был обижен, и Филис это понял. Возможно, уезжать в логово драгула, не поставив в известность даже лучшего друга, было некрасиво, но у герцога тогда совсем не было времени ни на поиск товарища и разговор с ним, ни на раздумья.

Филис мало что помнил о матери, умершей в его далеком детстве, но никогда не забывал, что она просила сына быть хорошим человеком. Хорошему человеку следовало бы извинится в случае своей неправоты, что герцог и сделал:

— Прости, мне правда не стоило уезжать, не обмолвившись и словом.

После этих слов Зун расслабился и вернулся к прерванному делу, только плечами пожал, мол: «Да ладно, прощаю». Он всегда быстро отходил от обид.

— Зун, — Филис снова отвлек товарища от работы, — мне нужна твоя помощь.

Герцог Сквалло никогда не приказывал своему личному слуге, только просил помощи или одолжения. Филис считал низким обращаться с другом детства как с обычной прислугой.

Зун обернулся к другу, готовый внимательно слушать. Филис выложил все, что произошло за эти несколько солнц и что он узнал от Марины. Конечно, надежда на то, что ему поверят, была невелика, но в том, что помощь гарантирована, сомневаться не приходилось. Зун кивнул, подтверждая свое участие, и оба парня приступили к составлению плана действий.

Разведывательную деятельность решено было начать с Якуеса. Зун предположил, что вся важная информация должна храниться у старика в комнате. К счастью, тот постоянно был чем-либо занят и, вероятно, редко бывал даже в собственной постели. Но перестраховаться нужно было, и они задумали отвлечь многофункционального служащего. По решению жеребьевки это ответственное задание выпало Филису.