— Мужчинам не пристало помнить такие мелочи! — фыркнул Орк. — Мужчины созданы для битвы. Усвой это, мальчишка, если хочешь стать настоящим мужчиной!

Прошка

Ну, все! Лера вышла на тропу войны. Раскраснелась, глаза горят, волосы…. Нет, не дыбом. Наоборот — вдруг улеглись ровной волной. Тело напряжено, кулаки сжаты. Не играет роль разгневанного божества. На самом деле вцепится в любого, кто что-то против вякнет. Мне хорошо знакомо, как она умеет рвать своих врагов. Честно говоря, я и сам пару раз нарывался по-первости, пока не понял: с ней лучше дружить и не переступать определенную черту. Мы же обычно думаем не тем местом, которое для этого и предназначено. «Самость» заклинивает. Правда, Лера обычно говорит, что не самость, а самцовость, и что она даже понимает наше стремление покрыть как можно больше самок, но к ней это применять не стоит однозначно. Чаще всего подобное происходило по вине нашей Избранной. Очень умные говорили, что Лера таскается за красивой подружкой из зависти. А дураки быстро понимали, что все как раз наоборот, и это Лялька под прикрытием Лерыча пытается устроить свою жизнь.

— Скажите, а те… м-м-м… царевны, они в одиночестве спят? — неуверенно спросил кто-то.

Я оглянулся. Тесновато в комнатке стало. Кажется, кое-кто из приближенных Темного все же просочился следом за его Темнейшеством.

— Нет. Штат прислужниц тоже рядышком дрыхнет, — ухмыльнулась вдруг разом успокоившаяся подруга. — Кто первый добежит — тому и в морду, так сказать.

— Простите, молодой человек, а вы, собственно, кто? — высунулся из-за плеча хозяина рыжебородый коротыш с серыми усталыми глазами.

— Скажем так: мы представители настоящей хозяйки и повелительницы этого мира, — ответила Лера. — кто-нибудь из вас помнит, как именно называется мир, в котором вы так широко размахнулись с перестройкой, господа?

Черный Эльф

— Мне нужен этот мальчишка, Трендель, как ты не поймешь, — в сердцах бросил я, выводя из конюшни своего жеребца. Трендель покорно таскался за мной и не переставая, гундел что-то о недопустимости, непристойности, еще чего-то «не». Даже про свою Лялю забыл, узнав, что я отправляюсь в замок Темного.

После попойки и пьяных рыданий я вдруг понял, что наизнанку вывернусь, а добьюсь расположения Лерыча. Пусть как друга. Но добьюсь. Скажет пацан, что надо стереть с лица земли Старую Пустошь, чтобы она своими миазмами не отравляла мир — сотру. Скажет убить Темного — поднатужусь, и…. Нет, убить не убью, конечно, не тот у меня уровень, чтобы с ним воевать. Да и какой в этом смысл?! Лерыч — мальчишка весьма здравомыслящий, и скорее потребует от меня…. Да, Великий Предок, пусть требует чего угодно, лишь бы я мог хотя бы изредка видеть, как скользит по упругой щечке прядка волос, как лукаво изгибаются в улыбке губы, как….

— Я еду с тобой.

— А?

Трендель тяжело вздохнул и еще раз слегка ткнул меня в плечо кулачищем.

— Я еду с тобой. Левый и Правый с наведением порядка управятся и без нас. Они парни умные, Устав знают, расслабиться мужикам не дадут. А я поеду с тобой. В конце концов, я Лерычу должен. И буду искать эту чертову свинку до опупения. Кстати, ты знаешь, кто такой черт?

Я отмахнулся. На душе полегчало. Трендель, он такой Трендель, конечно, но верными друзьями не раскидываются. Не так их и много, по большому счету.

Теперь мы вновь трясемся в надоевших до жути седлах. Благо, дни выдались по-летнему солнечными и теплыми. Травка вдоль обочин зеленеет, в ложбинках целые солнечные озера под ветерком плещутся — одуванчики цветут. Вот ведь пакость неизводимая! Даже жуткая зима не смогла их уничтожить, вперед всякой полезной травы цвести начинают. Хотя…. Если вспомнить, что мне моя прабабка рассказывала о травах, то одуванчики дюже полезные растения. В плане лечения, кажется. Особенно хорош для тех, кто печенкой страдает.

— Да-да, — согласился со мной Трендель, срывая желтую головку. Мы как раз устроились передохнуть, подкрепиться, да и просто цветущим лугом полюбоваться.

— Жаль только, что не все болезни излечиваются. Особенно те, которые от несварения железа случаются.

Он не договорил. От речушки, что протекала шагах в сотне от нас, вдруг послышался чей-то крик. Шипение, скрежет, не то рык, не то вой. Шлепки по воде, визг.

Пока Трендель поднимался, я уже летел к речке. Эх, некогда разбираться, кто на кого напал, растащим по сетям, да и….

Через десять минут бой — если его можно так назвать — завершился. В одной магической сети трепыхался мальчишка русаленок, в другой — крупный арибас. Хм. Откуда это на нашу голову арибасы валятся? То два пацаненка, то мужик. Не старый еще. И как они схлестнуться успели, а главное — из-за чего?!

— Откуда мне знать, чего этот лохматый на меня накинулся, — бурчал русаленок. — Подошел напиться, спросил, не встречал ли я детей арибасов. Я ответил, что встречал. Двух мальчишек. Одного маленького, другого совсем кроху. Их Лерыч увез с собой. Как я могу ему сказать, кто такой Лерыч, если мне нельзя этого сказать?!

— Как это — нельзя сказать? — удивился подошедший Трендель. — Лерыч — он Лерыч и есть. Пацан, чуть мальчишек старше. Хороший пацан. Мелкого с собой всюду таскает, старший сам за ним бегает. За ним и за Прошкой. Даже нам их не доверяют, берегут, будто собственных. И ладно бы Прошка! У него, по слухам, свой мальчишка имеется, как раз по возрасту между арибасятами где-то. А Лерыч — то сам еще от материнской титьки едва оторвался. Не будь он мужиком — сказал бы, что как старшая сестра им.

Тут русаленок как-то подозрительно хрюкнул, и даже ругаться перестал. Трендель никакого внимания на хрюк не обратил.

— Ты это, мужик, не думай чего. Лерыч и Прошка ребятишек недалеко отсюда подобрали. Даже обернуться малому помогли, он теперь и сам с этим успешно справляется. Заботятся об них, воспитывают, как своих, берегут. Счас они у Темного Властелина в замке, там тоже им беды не причинят. Последний клык отдам, ежли соврал. Сам-то кто им будешь?

Арибас, уже слегка присмиревший, только выразительно дернул ушами. А! Он же в магических путах обратиться не может, и говорить в этом образе не умеет.

— Говорить не можешь, да? — вновь загудел мой приятель, принимаясь бережно распутывать то, что я навертел с досады. — Дык это — кивни, если снова в драку не кинешься. Вот и молодца! Счас мы вас распутаем, сядем рядком да и поговорим ладком. Вот мне странно, почто ты говорить не можешь, а Ляля только так языком чесала? Да и пацанята твои тожеть не затыкались, что в том виде, что в этом….

Он еще что-то трындел, а я задумался. Что такого может знать русаленок, чего не знаем мы? Вернее — я не знаю. Тренделю на Лерыча все равно, у него Ляля! Если быть откровенным, я бы эту Лялю в луже утопил, до того она моих сородичей напоминает. Не всех, только девиц из высших родов. Тоже вся такая: ах-ах-ах! А заглянешь под гламур — обыкновеннейшая кикимора. Хоть и красавица утонченная.

Что-то я психую не по делу. Ехать надо, а тут эти два стихийных явления местной фауны.

— Нашу расу люди уничтожили, — как-то слишком равнодушно рассказывал арибас. Он сидел на бревне у костра, отрешенно глядя в затухающее пламя. Под шерстью было незаметно, а сейчас видно, что истощен мужик до предела. Щеки впали, глаза из-под бровей хоть крючком доставай, нос заострился.

— Напали ночью. Моим повезло: как раз за день до этого жена выпросилась в тайгу за травами. Лекарка она была. Я и увез ее вместе с мальчишками. Сам вернулся. Опоздал.

Он надрывно вздохнул, потер лицо широченными ладонями.

— От поселения остался выжженный круг. Освежеванные…. Не могу….

Мы переглянулись. Что там могло остаться от поселения — не тайна. Темный Властелин тогда всю банду Плешивого спалил. А шкуры арибасов велел в стазис убрать. У него к этому моменту много чего — и кого — в стазисе лежало. Разве что эльфов нет. Они хитрые, в конфликты не лезут, к себе не пускают. А моя сотня…. Изгои мы. По разным причинам. Сначала мести желали. Потом успокоились. Кроме наших мелких дрязг с ушастыми родичами другие проблемы образовались. Мирового масштаба.