Я посмотрела вниз. На моей босой ноге, вцепившись розовыми лапками в пятнистую штанину моего комбинезона, сидела крошечная белоснежная, с оранжевыми пятнами по шейке, морская свинка.

— Чего ты ржешь?! — тут же возмутилась Лялька. — Мне страшно, а ты ржешь!

Я сидела в грязи, из которой только что попыталась встать, и хохотала, размазывая по щекам счастливые слезы и жирную грязь. Лялька, моя Лялька все-таки отправилась в путешествие. Именно так, как и мечтала когда — то. Налегке. А зачем морской свинке багаж?!

— Валерка? — позвал пришедший в себя Прошка. — Валерка, что случилось? И где это мы?

Парень с трудом повернулся все в той же грязи, сел, схватившись за голову. Посмотрел на меня.

— А Лялька где? И откуда ты взяла морскую свинку?

— Боги умирают, когда в них перестают верить, — снова забубнил кто-то. — Вы должны верить, чтобы мы жили.

— Сань, ты это слышишь? — спросила я, озираясь.

— У меня в башке сплошной гул и дятлы, — поморщился Прошка. — Куда нас занесло?

— Где свинка? — прорезалась Лялька. — Сань, где свинка?

— Валер, у меня глюки? Что мы пили?

— Не, Сань, не глюки. Да и не пили мы ничего такого, чтобы глюки ловить.

Я нагнулась, подхватила свинку и продемонстрировала ее приятелю.

— Прошу любить и жаловать: Ляля Заморская, породы…. М-м-м…. навскидку не вспомню, пусть будет Кучерявая. А что — вроде неплохо звучит.

— Ляля Заморская?! — пискнула Лялька, обеими лапками вцепляясь в мой палец. — Я — Ляля Заморская?! Я — морская свинка?! Я — морская свинка….

— Довела ребенка, — хмыкнул Прошка, тяжело поднимаясь на ноги. — Как теперь морскую свинку в сознание приводить?

Лялька, раскинув в стороны лапки, лежала на моих ладонях кверху брюшком, закатив глазки, и высунув розовый язычок.

— Ничего, сейчас сама очнется, и примется нам мозг чайной ложечкой вычерпывать, — вздохнула я, просмеявшись. — Скажи, друг ты мой Прошка, а куда это нас занесло? Как — пока не актуально.

— Три извечных русских проблемы, — вздохнул Прошка, помогая мне выбраться из грязи. — Кто виноват, что делать, и дрянные дороги. Валерыч, а ты сама-то что об этом думаешь?

Я фыркнула. Если б я знала, что тут можно думать. Что прыгать надо — это однозначно. Потому что не жарко тут. Совсем не жарко. А я в мокрой одежде и босиком. Тапочки не то в грязи потеряла, не то во время перемещения. А может, я и вовсе за столом без них сидела.

— Прошка, ты не помнишь — я в тапочках была, или босиком?

— ?!!

— Дурацкий вопрос, — согласилась с удивленно вытаращившимся приятелем. — Но ведь надо с чего-то начинать. Мы сидели тихо — мирно за столом, готовились плов по назначению употребить. Ты разливал вино. Лялька, как всегда, за тебя замуж просилась.

— Я сказал, что у меня уже есть один ребенок, — припомнил Прошка. — И тут в коридоре что-то бабахнуло.

— Это у нас в комнате дверь кто-то выбил, — кивнула я. — И я даже догадываюсь, кто был этот смертник. Вернусь — отомщу. Жестоко.

— Не хочется тебя расстраивать, но вернуться нам будет сложно, — вздохнул приятель. — Кажется, мы в другой мир угодили.

— Полагаю, что ты прав, — согласилась, пытаясь не завизжать. Потому что за спиной моего приятеля медленно раскручивалась странная мерцающая воронка. Такого в нашем мире точно не было. Как и того существа, которое выбиралось из этого мерцания.

— Пришельцы! Вы призваны, чтобы спасти этот мир!

Трубный глас резанул по ушам, а я исполнила свое самое заветное желание. Завизжала, да так, что мне позавидовали бы все свиньи колхозного свинарника. Старательно, вдохновенно, и на самых высоких нотах, какие только могла взять.

Что сказать — психическая атака удалась. Существо аж присело, зажимая руками уши. Знатные уши, надо сказать. Остроконечные, длинные, и даже чуточку оттопыренные.

— Предупреждать надо, — флегматично сказал Прошка, поднимая упавшую в грязь морскую свинку. Она, кстати, в себя пришла от моего визга, и теперь ошалело переводила взгляд с меня на Прошку. Но молчала — и то хлеб.

— Должна же я хоть как-то негатив выплеснуть, — спокойно сказала я и попинала присевшего чудика. — А вы кто, любезный?

Странное существо отклеило руки от ушей, поднялось и укоризненно уставилось на меня. А я на него. А оно опять на меня. А я — на него. А оно….

— Валера, — слабым голосом позвала меня Лялька, — Валера, а это кто? И где мы? И почему я в таком странном виде?

— Любезный, отвечать будем?

А существо весьма даже человекообразно. Довольно высокий, тощий, явно мужеска полу. Мускулами не хвалится. Но и не совсем чтобы доходяга. Физиономия…. Был бы красавцем, если б прибавил пару десятков килограммов, а так…. Глаза ввалились. Щеки впалые. Волосы светлые, собраны в неопрятный хвост. Про уши уже говорила.

— Я Арониэдиэль, Покровитель великого народа эльфов! Уверуйте в меня!

— Вот прямо все сейчас брошу, — буркнула я.

— Боги умирают, когда в них перестают верить! — возмутился Арониэдиэль. — Уверуйте в меня, чтобы я мог вам помочь! Это я вытащил вас сюда из Срединного мира, чтобы вы спасли Нариен.

— Уверуем, — пообещал Прошка, ткнув меня в бок, чтобы я помолчала. — Но сначала нам бы куда-нибудь в тепло. Высушиться, выпить чего-нибудь горячего, а там и о делах можно поговорить. А как же ваши подопечные? Куда они подевались? Неужто не веруют больше?

Арониэ…. Арон…. Пусть будет Ароном — не нанималась я язык ломать. Так вот, Арон как-то погрустнел резко. Но переместил нас в тепло. В придорожную таверну, за широкий и прочный деревянный стол. И к нам тут же подошел мрачный тощий тип, кинул на замусоленную столешницу деревянное блюдо с сухарями.

— Из еды только картошка в мундирах, — пробурчал неласково. — Серебрушка с троих. Деньги вперед.

— А мог бы быть плов, — вздохнула я, припоминая Сашкин шедевр. — Интересно, его кто-нибудь стрескал, или он так и остался в комнате?

Прошка хмыкнул. А Лялька тут же завозилась в моем кармане, высунула розовый нос и пропищала:

— Плов? Где плов?

— Плова нет, и уже не будет, — щелкнул ее по носу Прошка. — И вообще: морские свинки пловом не питаются.

Между тем, наш сопровождающий о чем-то переговорил с подавальщиком — или кто он там. Через пару минут перед нами стоял вполне себе деревенский чугунок с парующей картошкой. Почему-то синей. Впрочем, на Земле такой сорт тоже есть. Рядом встал глиняный кувшин с коричневым напитком, отдаленно напоминающим компот из сухофруктов.

— Ешьте, будущие спасители мира, — как-то очень уж обыденно сказал Арон, и первым потянулся за картошиной.

Студенты — народ прожорливый, вечно голодный, и никогда не отказывающийся от дармовой еды, даже если это картошка в мундире. А потому мы уговаривать себя не заставили, и вскоре в чугунке показалось дно. Впрочем, компот закончился так же быстро.

— А теперь можно и поговорить, — сыто икнул Прошка, откинувшись на стену. — Как мы сюда попали, зачем, и почему именно мы?

— И ты предлагаешь мне в этом жить?!

Темный Властелин стоял перед распахнутыми настежь воротами, ведущими на широкий замковый двор. Замок был хорош. Сложенный из белого кирпича, облицованный бледно-розовым мрамором, он являл собой мечту самой настоящей принцессы. Являл бы, кабы не грязные потеки на стенах, мутные окна, да висящие на одной петле двери.

— Так это…. Ваше Темнейшество, это ж тот самый замок! Вы о нем еще лет сто назад рассказывали. Замок императорской семьи. Вы еще принцессу у них в жены требовали. Она еще с балкона спрыгнула. Не разбилась, правда, там как раз кусты росли, колючие такие, с цветами.

— Это от которой я потом отказался? Принцесса Лиликей? Она ж уродлива была. Не иначе, с похмелья сватался

— Уродство у них фамильное, — покивал верный Гном. — Говорили, что прабабку ея кто-то проклял. Не то она у кого-то мужика увела, не то у нее. Темная история. Вроде бы и пророчество было, и условие для снятия не слишком сложное, но не срослось. Вымерло семейство императорское, и кусты не помогли.