Я кивнула. «Следи за руками» — это наш шифр. Мы придумали его на первом курсе, когда начались семинары и коллоквиумы. Мало кто обращает внимание на то, какой именно пальчик рассматривает девушка, и почему он выгибается под странными углами. А приятель ухитряется вспомнить то, чего еще и узнать-то не успел.

И девушка в камуфляже точно знает, что хочет сказать ей приятель, потирая левое ухо, или дергая себя за мочку правого. А еще была морская азбука, ради развлечения переделанная под наши общие нужды…. Студенты народ упертый, и талантливый. А мы к тому же, еще и артистичные. Пластичные и прочее.

— Думаю, что с ним нам стоит если не подружиться, то хотя бы наладить деловые отношения. Может быть, получится через него выйти на хозяина леса.

— Значит, завтра едем вдоль реки. Она как раз течет со стороны гор. А в горах должны быть гномы.

— Для массовки берем всех, — согласился Прошка. — Ложись спать, Лер. Я подежурю эту ночь.

Я кивнула. Хоть и пусто здесь, но все же…. Все же….

А под утро на меня свалился котенок. Маленький такой. Размером со щенка кавказской овчарки. Светленький, в голубоватых пятнышках. И глаза у него голубые.

Когда сам творишь бесчинства — как-то не замечаешь ни испуганных взглядов, ни неприкрытой ненависти, ни обжигающей боли, что сквозит в каждом жесте…. Да и некогда замечать подобное в пылу жестоких схваток. Но все бои когда-нибудь заканчиваются, и приходит осознание: тебя не просто не любят. Тебя рады бы убить, дай только повод. Дай только подобраться к тебе на выстрел, на замах, на удар….

Темный Властелин, разогнав приспешников по делам, закрылся в кабинете с добрым бочонком выдержанного вина и нехитрой закуской. Ему хотелось напиться вдрызг, в зюзю, в дым, в коромысло. Он давно уже не реагировал на подобное. Да и кто стал бы ему вровень, после обряда обретения силы?! За столетия он сроднился с силой, научился отключать все ненужное, чтобы не сбивать необходимое. Он мог бы дышать в одном ритме с планетой — если бы захотел. Он был Властелином и в то же время он был никем. Не самые приятные ощущения.

А ведь и в самом деле: для чего было все это? Властелин не знал. Да что там! Он даже имя свое забыл за столько то столетий. А некому его по имени называть. Родителей давно уж нет. Любимой женщины не нашел, детей…. Детей и подавно не наплодил, хотя…. Кто знает, может, и были дети. Правда, это могло случиться лишь на заре туманной юности, когда он был юн, горяч и нетерпелив. Но ни одна женщина к нему с претензиями не приходила. Впрочем, с порядочными он и не связывался никогда. А маркитанткам и самим проблемы в виде младенцев не нужны были. А потом как-то незаметно не стало и маркитанток.

М-да.

Темный Властелин налил себе очередной кубок вина, но пить не стал. Он уже давно понял, что спиться ему не удастся. Метаболизм не тот. Все, что в его организм попадает вредного, каким-то непостижимым образом переводится в магический резерв. А поскольку он с полным на то правом владеет всеми разновидностями магии, то и резерв у него весьма и весьма прокачан. Алкоголь питал огненную магию. Питал — напитывал, подначивая Темного на совершение какой-нибудь глупости вроде выжигания никому не нужной пустоши. Желательно, чтобы там нежити было побольше.

— Так, где у нас что? — бормотал он, вслушиваясь в потоки энергии. Всем ведь известно, что энергией полнится любой мир. А еще потоки разные по вкусу. Нежить, например, ощущается как кусок весьма и весьма несвежего мяса. А такое никому не нравится.

— Ага, есть. Счас мы быстренько метнемся в ту сторону, посмотрим, что там развелось без моих санкций. Заодно и резерв почистим. И пустошь в порядок приведем. Какой я буду Властелин, если порядок не смогу навести?! Никакой. А мне еще надо….

Чего ему еще надо — он не успел придумать. Потому что вкус тухлятины вдруг перебился чем-то совершенно невероятным. Как будто он махом опрокинул в себя литровый кубок невероятного по вкусу вина. В котором взрывались мелкие пузырьки, щекотались крылышками радужные феи, и гудели толстые мохнатые шмели. В голове Темного Властелина взорвался фаербол, не иначе. Потому что его вдруг повело куда-то в сторону, закачало и понесло…. Перед внутренним взором мелькали радужные картинки странного мира. Голубоглазая блондинка что-то сердито кричала кому-то невидимому, ей кто-то отвечал, вроде мужчина, а вроде и нет. Пищала какая-то странная зверушка размером с мужскую ладонь, крутились в бешеном хороводе светлые эльфы, мелькало чье-то лицо, скакал на спине единогора мальчишка с короткими темными волосами. А над всем этим безумием плыли куда-то по своим делам разноцветные облака….

— Допился до единорогов, — отстраненно подумал Властелин, сползая по креслу на пол. Положил голову на сиденье, глубоко вздохнул, и через мгновение крепко спал. Снились ему насмешливые глаза. Только глаза, и ничего кроме глаз. Два вполне обычных человеческих глаза. Правда, цвет этих глаз он так и не разобрал. Вроде бы синие. Или серые. Или зеленые. А может быть и еще какие-нибудь.

— Что, больше вразумления не попросишь? — сварливо поинтересовался Черный Эльф, рассматривая распростершуюся перед ними степь. Нет. Они не боялись, отправляясь в путь. Чего им бояться, двум сильнейшим приспешникам Темного Властелина?! Особенно сейчас, когда от мира остались обломки. В смысле — от разумных рас.

Вот уже почти неделю они тряслись в седлах, неторопливо исследуя все придорожные деревушки, попадающиеся им по дороге. Женщин нигде не было. Только все те же изможденные старики. Даже молодые мужики встречались редко.

На двух случайных путников жители почти не обращали внимания, занимаясь своими делами. Жизнь — она штука такая: если не умер — значит, отрывай зад от лавки, шевели ногами и руками. Тем более, что весна наступила. Битва? А что — битва?! Она была, кто же спорит. Помнить о ней надо, а помирать вслед за героями совершенно не обязательно. Значит, надо вскапывать огородики, засевать их тем, что еще осталось в закромах, обихаживать посевы, и надеяться, что Трое все же вспомнят о детях своих. Пошлют благоприятное лето, помогут вырастить и собрать урожай. Помогут найти одичавших животных. Или еще каких милостей отсыплют. Недаром же они муки невыносимые переносили. А если перенесли — значит, не такие они непереносимые — эти муки.

Философствовать можно долго, нудно, все время сбиваясь с путанной мысли и возвращаться назад. Ни Черному Эльфу, ни тем более Тренделю подобные изыскания были не нужны. Им бы вполне приземленную проблему решить!

— Да я бы попросил, — буркнул Трендель, пристально рассматривая что-то впереди. — Попросил бы, да только кого из них? Что-то я давненько не слышал, чтобы Они отзывались.

— А если б отозвались — что бы ты попросил?

Трендель дикими глазами посмотрел на приятеля и смачно выругался.

— Можно подумать, что ты попросил бы не того же самого. Почему-то теперь мне кажется, что мы все-таки проиграли эту битву.

— Спятил?

Черный даже оглянулся торопливо. Не дай Темный, кто-нибудь подслушает.

— Нет, ты сам подумай: ради чего все затевалось? Чтобы у победителей было все: золото, вино, жратва от пуза, и бабы.

— Положим, золота у нас — хоть завались. Жратва тоже имеется. Все же не зря замки Властелин не позволял грабить. В каждом из них добра — не перебрать. И вина не перепить.

— А где бабы?! — возмущенно зарычал Трендель, да так, что какая-то крупная черно-белая птица взвилась с ветки в небо, предварительно обронив на голову Тренделя пахучую бомбочку. — На кой мне золото и шмотье, если я естественные потребности должен, как прыщавый юнец….

Тут последовала матерная тирада на всех известных и даже неизвестных языках. Неизвестные Трендель сходу выдумал сам. Потому что на известных ему слов не хватало. Что поделать — орки богатым словарным запасом не обладали.

— А ты попроси! — подначил его приятель. — Как там на столе написано было? Что-то про веру и молитву, кажется. Слезь с коня, встань на колени и взмолись Великому Предку. Вдруг снизойдет?!