А утром, когда Ляля маялась похмельем, без купюр и междометий сообщила, что по Славику давно уже вендиспансер плачет. И что только такие смазливые дурочки ведутся на обещания вечной любви от первого встречного. Вскоре Славка и в самом деле загремел в больницу — лечиться от дурной болячки, а Ляля, запоздало испугавшись, целый месяц носилась по больницам, сдавая самые разные анализы. Лерка только хмыкала, когда очередной анализ оказывался отрицательным.
В конце концов, Лерке это надоело, и она вновь популярно объяснила подружке, что от лапанья через одежду эти болезни не передаются. Тем более — беременность. Ляля обиделась, и почти три дня с Лерычем не разговаривала.
На втором курсе Ляля познакомилась с девочками из политеха. И снова Лерка вмешалась. Отняла у нее сигареты, надавала оплеух уже ей, Ляле. Включила ноут, отыскала какую-то мерзкую информацию о том, что происходит с курящими девушками, и заставила смотреть. После чего Лялю выворачивало уже от красочных картинок с почерневшими легкими, разложившейся печенью и прочими прелестями.
— Зачем ты мне это показываешь? — жалобно причитала Ляля, страстно обнимая унитаз. — Другие же курят, и ничего! А я уже взрослая!
Леера долго молчала тогда. Так долго, что Ляля даже испугалась. А потом, когда страсти по сигарете и взрослой жизни улеглись, Лера показала фотографию удивительно красивой девушки. Фото черно-белое, а девушка была похожа на актрису из индийских фильмов.
— Это моя тетушка, — сказала Лера мрачно. — Она была удивительной. Талантливой, яркой, красивой. До тех пор, пока в какой-то студенческой компании не встретила вот такого же Славика. Сначала он ее изнасиловал, предварительно напоив вином с каким-то наркотиком. Потом пустил по кругу. Этих подонков даже не посадили. А потом она сломалась. Она не смогла вернуться к жизни. И я видела, как моя яркая Леля превращается в развалину. Она умерла в неполные двадцать пять. И если ты хочешь того же — иди. Только не появляйся больше в моей жизни. Потому что возвращать к жизни живых мертвецов я не умею. Леля была старше меня на девять лет.
— А в этом году она не захотела полететь со мной в Сочи, — бормотала Ляля, старательно взращивая в себе обиду на подругу. — Подумаешь — мужик ей не показался! Зато теперь мы в другом мире и я — свинка! Я, Ляля, теперь свинка. И даже всякие Черные Эльфы, которые страшны, как смертный грех, относятся ко мне, как к игрушке. А Лерку даже Прошка готов на руках носить.
Бедная Ляля так увлеклась своими мыслями, что не заметила, как рядом с ней появилась чья-то огромная голова. И опомнилась лишь тогда, когда жаркая пасть вдруг ухватила за спину. Она попыталась завизжать, или хотя бы запищать, позвать на помощь, но не смогла.
— Молчи, дура! — прорычал кто-то в ее голове. — Если пискнешь — задавлю, как бесхвостую мышь.
Ляля сочла, что лучше всего будет потерять сознание.
Глава двадцатая
Темный Властелин, наконец-то, полностью пришел в себя. И теперь обретался в комнате, отдаленно напоминающей помесь кабинета с библиотекой. Тяжелый письменный стол из черного дерева кто-то озаботился протереть мокрой тряпкой, оставив грязные разводы. Так что назвать этот стол девственно чистым у Темного как-то не получалось. Тяжелый стул с высокой спинкой и мягким сиденьем выглядел так же неприветливо, всем своим видом выражая презрение к миру. Пыльными были громадные шкафы с книгами и свитками, тяжелые темные шторы, ковер на полу и сам пол.
— Пыль, тлен и запустение, — бурчал Темный вполголоса, разглядывая цветочный горшок, притулившийся в простенке между окнами. Горшок щетинился высокими жесткими не то листьями, не то стеблями, и почему-то напомнил Темному оскаленную пасть чудовища. Оно выглядело достаточно мерзко и убиению поддавалось неохотно. Вот и это растение каким-то образом ухитрилось выжить.
— И что получается? Я зря завоевывал мир?
Эта мысль забрела ему в голову, пока он валялся в постели, пытаясь стряхнуть последствия странного отравления. Забрела и никак не желала выбредать. Сначала он от нее отмахивался. Мол, подумаешь — какое важное событие: мир завоеван. И что?! И вообще — он не столько мир завоевывал, сколько всякую нечисть истреблял. А что Разумные в эту мялку попали — так лес рубят…. И все бы ничего: убедить себя в чем угодно способен любой мыслящий субъект. Но скребет что-то в самой глубине души. Вот скребет — и все тут.
— Что ж теперь делать-то? — думал Темный. — Никак не могу понять — что мне делать дальше? Воевать не с кем.
— А что — больше ты ничего не умеешь? — проговорил кто-то приятным женским голосом откуда-то из-за левого плеча. Темный стремительно обернулся. Никого. Вот совсем никого.
— Ай-ай! Надо же, какой неумеха! Только того и доспел, что мир разрушить. А как все назад повернуть — так кишка тонка, да?
— Эй, ты кто? — вопросил Темный. — Покажись! Ты женщина?
— А тебе почто? Лучше скажи- что ты собирался делать после того, как мир завоюешь?
— Ну-у…. а почему ты меня допрашиваешь? Кто ты такая?
— Ты знаешь…. Я хочу дать тебе один совет, Темный. Береги Лерыча. Он тебе удачу и счастье принесет. Когда разгадаешь, кто он на самом деле.
— Эй, а ты-то кто?!
А в ответ тишина…. Темный только вздохнул. До него, наконец, начало доходить, что не все так просто, как ему мечталось.
Тут в кабинет ввалился злой, как шершень, граф Эльнар. Он же Черный Эльф.
— Ну? — выгнул бровь Темный.
— Не нукай, — огрызнулся Черный. — Я уже готов убить этого Прошку! Мальчишка, того и гляди, помрет, а он меня к нему не подпускает!
Темный с интересом уставился на друга — соратника.
— А тебе-то что до этого пацаненка? — спросил он. — Ты же не…. Или я чего-то о тебе не знаю?
— Будто я знаю! Слушай, может, это все из-за отсутствия баб? Не мог же я на …дцатом десятке с ума сбрендить?! Никогда пацанами не интересовался, а тут как кто в ухо гудит.
— Гудит, говоришь? Мне тоже кто-то гудит. Говорит, что я должен мальчишку беречь, если не хочу совсем свихнуться. Что он удачу мне принесет. Будто Темный Властелин нуждается в удаче.
Помолчали. И только Черный собрался сказать, что за Лерыча он не побоится и с самим Темным поспорить, как в кабинет ворвался всполошенный Трендель.
— Она пропала! Эльф, она пропала! Что я скажу Лерычу?!
— Кто пропала? — сделал стойку Темный. — Вы все-таки нашли где-то женщину? От меня скрыли?
— Да какая женщина! На мгыря мне женщина?! Ляля исчезла! Я буквально на пять минут отлучился. Что я теперь Лерычу скажу?! Он мне подружку доверил, а я….
— Если Лерыч выживет с такими-то друзьями, — хмуро буркнул Эльф. — Меня, одного из лучших Ловцов Душ, не подпускают к нему даже на шаг!
— Лерыч уже пришел в себя, — ответил Эльфу Прошка, только что вошедший в кабинет. — Черный, ты меня извини, но к Лерычу я тебя не подпущу. Не хватало еще, чтобы ты жизнь моему другу испортил своими ухаживаниями. Трендель, что ты про нашу Ляльку говорил?
Трендель только махнул рукой и упал в кресло, подняв тучу пыли. Присутствующие тут же принялись чихать и кашлять.
— Исчезла… пчхи…. Как сквозь….пчхи…. будто мгырь заглотнул…. Черный, зови своих прохиндеев, пусть уборку…. Апчхи….
— Так, с меня хватит, — решил Темный. — Фаншин сообщил, что в моем замке порядок уже навели. Значит, половину баб я могу сюда отправить. Головой отвечаете за каждую! Трендель, из-под себя рви — но свинку эту отыщи! Голову сниму! Черный, чтобы через неделю твой замок сиял, как у кота… э-э-э… лысина. Всем все ясно? Прошка, через неделю твой приятель встанет на ноги? Мне просто до зла горя нужно с ним побеседовать.
Прошка молча выгнул бровь, глядя на Властелина открыто и чуточку насмешливо. Словно бы знал какую-то важную тайну. Словно бы предвидел нечто забавное, что может произойти. Если еще не произошло. Темный даже поежился непроизвольно, предвкушая неизведанное.
