Она ухватилась за круглую ручку двери, и дернула.

Дверь на лестницу не открывалась. — Заперта.

На полке у кровати включились на полную громкость сами собой радио-часы, и секунд пять «рэп» терзал уши. Затем началась эта другая музыка. Без мелодии, непонятная, гипнотическая.

— Нет! — кричала она Тоби, борясь с ручкой замка, пытаясь ее повернуть. Тот не желал отпираться, сводя ее с ума своим упрямством, ведь с этой стороны ключа не надо, ведь никогда раньше он не заедал, черт возьми!  — Нет! Говори ему «нет»! 

Дверь в коридор открылась и из горящего коридора вместе с облаком дыма  в комнату, пошатываясь,  вошел труп Эдуардо, весь обгоревший, обглоданная пламенем, обвитый щупальцами. 

Ручка медленно поворачивалась, как будто весь механизм заржавел. Медленно. Медленно. Затем: клак! — Открыто! Но дверь распахнуть она не успела, ручка против ее воли, пальцам не хватило сил ее удержать, провернулась в ладони и ригель сова вошел в гнездо косяка. —Закрыто!

Тоби что-то бормотал. Разговаривал. Но не с ней.

— Нет! — закричала она. — Нет, нет! Говори ему «нет»!

Рыча от напряжения, Хитер пыталась повернуть ручку, но все было бесполезно, ей противодействовала та же сила, что могла включить радио. Или оживить труп. — Даритель!

 Она сдалась. Закрыв собой Тоби, прижав его спиной к двери, она повернулась к двум тварям. Безоружная.

Массивная стальная рама, на ней могучий дизельный двигатель и кабина оператора, защищенные от непогоды, колеса диаметром полтора метра, резина колес выглядела жестче гусеницы танка. Конструкция простая без излишеств. — Дорожный грейдер, выкрашенный в желтый цвет, напоминал большое экзотическое насекомое.

Грейдер сбавил скорость, вероятно водитель увидел, что посреди дороги стоит человек, но Джеку пришло в голову, что парень может скорость и прибавить, если увидит ружье. Он приготовился бежать рядом и запрыгивать в машину на ходу, но она остановилась.  Джек побежал туда, где он различил дверь кабины. До нижней кромки двери было примерно три метра.

Парень там, наверху, вряд ли откроет дверь и спустится поболтать. Он, вероятно, просто откроет окно, не желая сокращать дистанцию между ними.Тогда придется кричать вверх сквозь завывания ветра, и если водитель услышит что-то, что ему не понравится, он нажмет на акселератор и беги тогда за ним. В случае, если водитель не прислушается к доводам разума или будет тратить слишком много времени на расспросы, Джек был готов подняться к двери и сделать все, что ему нужно, чтобы получить контроль над грейдером, все за исключением убийства.

К его удивлению, водитель открыл дверь нараспашку, высунулся наружу и поглядел вниз. Это был полнощекий парень с густой бородищей и длинными волосами, выбившимися из-под шапки. Он прокричал, перекрикивая и мотор и бурю:

— У тебя неприятности?

— Моей семье нужна помощь!

— Какая?

Ну, не рассказывать же ему в нескольких словах о встрече с внеземным, и  Джек крикнул:

— Они могут умереть, скорее, ради Бога!

— Умереть? Где?

— Ранчо Квотермесса!

— А, так это ты недавно приехал?

— Да!

— Забирайся сюда!

Парень даже не спросил его зачем у него ружье, как будто все в Монтане разгуливают с двенадцатым калибром помпового действия и пистолетной ручкой. Черт возьми, может так оно и есть. Джек,  держа ружье одной рукой, стал взбираться по ступенькам, они были покрыты коркой льда и он пару раз поскользнулся, но не упал, удержался, добрался до кабины. Как только Джек оказался рядом, водитель, желая помочь, протянул руку к ружью. Ружье Джек отдал, хотя на секунду у него мелькнула мысль, что, расставшись с «Моссбергом», запросто может получить ботинком в грудь и полететь на обочину.

Но водитель оказался добрым самаритянином до конца. Он убрал ружье и сказал:

— Это не лимузин, только одно место, придется потесниться. Пролезай мне за спину.

Ниша между водительским сиденьем и задней стеной кабины была около шестидесяти сантиметров в глубину и полтора метра в ширину. На полу стояли два прямоугольных ящика с инструментами и расстояние между ними и потолком было весьма. весьма небольшим. Водитель нагнулся вперед, Джек извиваясь, заполз в это пространство, подтянул ноги и скорчился там, лежа на боку.

Шофер захлопнул дверь, от этого рокот двигателя свист ветра стали слышны не намного меньше и разговаривать приходилось повышая голос.

Согнутые колени Джека упирались прямо в спину водителя, а если подать голову немного вперед то можно говорить прямо в ухо своему спасителю.

— Ну, как устроился? — спросил тот.

— Да.

Водитель завел мотор:

— Нам в Ранчо Квотермесса до особняка владельца?

— Точно.

Грейдер дернулся и мягко покатил вперед. Отвал, изогнутое стальное лезвие, издавал скребущий звук, скользя по асфальту, вибрация через раму грейдера глубоко проникала в кости Джека.

Безоружная. Спиной к двери на винтовую лестницу.

Огонь виден сквозь дым в дверном проеме коридора.

Снег за окном. Холодный снег. Выход. Спасение. Разбить стекло — открыть окно им не успеть. Вывалиться прямо через него на крышу крыльца и скатиться во двор, на лужайку. Опасно, но может сработать. Но, даже если падение будет удачным, далеко по такой погоде им не уйти. Вулканическое извержение звука из радио оглушало. Хитер не могла думать.

Ретривер дрожал сбоку от нее, рыча и щелкая зубами на демонические фигуры, которые угрожали им. Хотя и знал не хуже, чем она, что уж ему-то защитить их не удастся.

Труп Эдуардо превратился в обугленные кости и горящий на них жир. Вся одежда и волосы сгорели. Даритель мог удерживать все кости скелета вместе, казалось, с большим трудом, но тем не менее это жуткое создание ковыляло к ней, хотя многие щупальца обгорели. Очевидно, пока хоть малая часть тела чужака жива, все его тело способно действовать через этот последний дрожащий комок плоти.

Безумие. Хаос.

Даритель был хаос, само воплощение бессмысленности, безнадежности, зла и безумия. Хаос во плоти, сводящий с ума, само существование которого непостижимо. Потому что в нем вообще не было ничего такого, что можно постичь. Вот что она теперь поняла. У него не было никакой цели, только существование. Он жил лишь чтобы жить. Никаких надежд на будущее. Никакого смысла кроме ненависти. Движимый жаждой становиться кем-то и разрушать, оставляя хаос за собой.

Порыв воздуха занес в комнату облако дыма.

Пес захрипел и Хитер услышала, как Тоби кашляет за ее спиной.

— Натяни куртку на нос, дыши через куртку!

Но какое значение имеет то, умрут ли они от огня или каким-то другим способом, менее чистым? Может быть, огонь как раз предпочтительней.

Даритель, растекшийся по полу спальни среди останков мертвой женщины, внезапно выбросил извилистое щупальце и схватил Хитер за лодыжку. Хитер закричала. Наездник на трупе Эдуардо, пошатываясь и шипя, подошел ближе.

У нее за спиной Тоби вдруг крикнул:

— Да! Я согласен, да!

Было уже слишком поздно, но она все-таки крикнула ему, чтобы он это исправил:

— Нет!!!

Водителя грейдера звали Харлан Моффит, и он жил в Иглз Русте с женой Синди и дочерьми, Люси и Нэнси — все трое с одним «и» на конце. Синди работала в Животноводческом кооперативе. Они всю жизнь прожили в Монтане и не хотели жить нигде больше. Однако они здорово повеселились, когда поехали в Лос-Анджелес пару лет назад и увидели Диснейленд, киностудию «Universal Pictures», и как одного старого опустившегося бездомного мужика, грабили двое подростков на перекрестке, когда их машина остановилась перед светофором. Да, поехать посмотреть неплохо, но жить там — ни за что. Все это водитель рассказывал, пока они ехали до поворота на ранчо Квотермесса, как будто чувствовал необходимость объяснить Джеку, что тот среди друзей и добрых соседей в эту злую пору, независимо от того, что за беда приключилась.