— Мама!!! — Он выкрикнул это слово, но услышал его только в своей голове, потому что никакого звука с его губ не сорвалось. На мертвой руке был черный браслет с красными пятнышками. Блестящий. Очень новый. Затем он задвигался и оказался не браслетом, а жирным червяком, нет, щупальцем, обернутым вокруг запястья и исчезающим под гниющим мясом, под грязным голубым рукавом. — Мама, помоги!

Главная спальня. Тоби нет. Под кроватью? В шкафу, в ванной? Нет, нет времени искать. Мальчик может спрятаться, но не собака. Должно быть, убежал в свою спальню.

Обратно в коридор. Волны жара. Дико скачущие огни и тени. Треск, грохот, вой, свист огня. Шипение. — Надвигается Даритель. Яростное мелькание горящих щупалец. Кашляя от едкого дыма, Хитер направляется в спальню Тоби, держа канистру в левой руке. Правая рука свободна. Она не должна быть свободна!

Черт!

Остановилась около комнаты Тоби и повернулась, посмотрела в огонь и дым. Она забыла «узи» на полу недалеко от начала лестницы. Двойной магазин был пуст, но карманы куртки оттопыривались от запасных патронов. Идиотка.

Не то чтобы от автомата было много пользы против этой твари. Пули не причиняли ей ощутимого ущерба, только задерживали. Но, по крайней мере, «узи» это что-то, гораздо более мощнее, чем жалкий «Корт.38» в набедренной кобуре.

Она не сможет вернуться за автоматом. Дышать трудно, и становится все труднее. — Огонь высасывает весь кислород. А к тому же,  горящая нечисть уже стоит между ней и «узи».

Клубящийся дым внезапно вырвался из пламени, от стены до стены, от пола до потолка, в нем исчез Даритель. А через несколько секунд и она перестала что-нибудь видеть в этом дыму.

Задержав дыхание, ощупью по стенке она нашла дверь комнаты Тоби  и перешагнула порог, захлопнув за собой дверь, спасаясь от сильного дыма, как раз в тот момент, когда он закричал.

С «моссбергом» двенадцатого калибра наперевес, Джек двигался на восток рысцой, как пехотинец под обстрелом. Он не ожидал, что шоссе окажется таким чистым, поэтому теперь надеялся добраться быстрее, чем планировал. Шел постоянно шевеля пальцами в ботинках, поддерживая в них кровообращение. Несмотря на две пары толстых носков и утепленные ботинки, ноги мерзли и все сильнее с каждой минутой. Рубцовая ткань и недавно сросшиеся кости  левой ноги ныли от напряжения, однако передвигаться эта боль не мешала. По правде говоря, он оказался в лучшей форме, чем ожидал.

Хотя видимость по-прежнему не превышала двадцати метров, а иногда и вообще нельзя было ничего рассмотреть на расстоянии вытянутой руки, он больше не рисковал заблудиться. Стены отброшенного снега весьма четко указывали, где проходит дорога. Столбы  линий электропередач и телефонных линий служили другим безошибочным ориентиром.

Он считал, что уже покрыл почти половину дистанции до «Желтых Сосен», но ноги понемногу слабели и темп его передвижения замедлился. Выругав себя за слабость, он усилием воли увеличил скорость.

Из-за секущего ветра и колющего лицо снега Джек передвигался, ссутулив плечи и опустив голову, глядя на дорогу прямо под ногами. Поэтому он не сразу заметил золотистый свет, сначала это был только намек на желтизну, а затем вдруг он осознал, что бежит через круговерть золотой пыли, а не простую метель.

Когда он поднял голову, то увидел впереди золотистое свечение, интенсивно желтое в центре. Оно таинственно пульсировало, источник терялся в снежной завесе. И он вспомнил свечение леса, которое Эдуардо описал в блокноте. Оно пульсировало точно так же — жуткое свечение, которое объявляло об открытии двери и прибытии пришельца.

Он резко остановился, чуть не упав, пульсация света внезапно усилилась, и он подумал: может быть спрятаться в снегу на обочине дороги? Но не было басовых колебаний звука, которые слышал и ощущал Эдуардо, только резкий вой ветра. Однако загадочный свет был повсюду, ослепляя. Джек стоял по щиколотку в золотой пыли, расплавленное золото текло по воздуху, сталь «моссберга» блистала, как будто собиралась превратиться в золотой слиток. Теперь он видел не один источник света, а несколько огней, пульсирующих несинхронно, — непрерывные желтые вспышки, накладывающиеся одна на другую. И слышал звук, перекрывающий шум ветра. Гул, быстро перерастал в рев могучего мотора. Из белой пелены падающего снега, появилась огромная машина. Он обнаружил, что стоит прямо перед дорожным грейдером, переоборудованным в снегоочиститель: стальной корпус,  маленькая кабина высоко вверху, толкающее снег изогнутое стальное лезвие выше его роста.

Войдя в более чистый воздух комнаты сына, смаргивая слезы, вызванные едким дымом, Хитер увидела две расплывчатые фигуры, одну маленькую, а другую… — нет этого не может быть! Так вот почему мальчик кричал.

Нависшая над Тоби фигура принадлежала жуткому, полуразложившемуся мертвецу, обернутому в куски истлевшего голубого савана, со вторым Дарителем на спине, который живо шевелил черными щупальцами.

Фальстаф прыгнул на ночной кошмар, но извивающиеся щупальца у этого Дарителя были быстрее, чем у прежнего. Они ухватили пса в полете и отбросили его прочь так же просто и действенно, как коровий хвост  расправляется с докучливой мухой. Взвыв от ужаса, Фальстаф пролетел через комнату, врезался в стену рядом с окном и свалился на пол, скуля от боли.

«Корт.38» был в руке Хитер, хотя она не помнила, как выдернула его из кобуры.

Прежде, чем она успела нажать на курок, новый Даритель — или новое тело того же самого (зависит от того, был ли пришелец одним существом со множеством тел или самих пришельцев было много) — схватил Тоби тремя маслянистыми черными щупальцами, оторвал его от пола и понес к злобному оскалу давно умершей женщины, как будто хотел, чтобы они поцеловались.

С диким криком, ярости и ужаса, Хитер бросилась на тварь, поняв, что не может стрелять даже с близкого расстояния, потому что пули могли задеть Тоби. Она ощутила, как одно из щупалец (прикосновение было леденящим даже сквозь ее лыжный костюм) обвилось вокруг ее талии. Зловоние трупа. Боже! Внутренности уже давно сгнили, и щупальца пришельца извивались в полостях тела. Хитер оказалась лицом к лицу с трупом. Множество тонких щупалец высовывались из рта, из ноздрей, из глазниц. Холод растекался повсюду от талии. Она ткнула стволом кольта под подбородок, заросший кладбищенским мхом. Она стреляла в голову, как будто это имеет значение, как будто мозги все еще содержались в черепе мертвеца. Крик Тоби, шипение Дарителя. Пистолет гремит, гремит, гремит, старые кости рассыпаются, ухмыляющийся череп отваливается от позвоночника и обвисает на сторону. Оружие снова грохочет (она потеряла счет патронам), затем щелкает — сводящий с ума щелчок бойка, патроны закончились. 

Когда существо неожиданно отпустило ее, Хитер упала на задницу, потому что перед этим отталкивалась от трупа, пытаясь вырваться. Она выронила оружие и пистолет поскакал по ковру.

Даритель рухнул перед ней, не потому что умер, а потому что его кукла, поврежденная пулями, развалилась  и теперь не могла оказать достаточной поддержки мягкому, тяжелому хозяину.

Тоби тоже был свободен. Лицо его было белым-бело, глаза широко раскрыты. Он прокусил губу, по подбородку текла кровь. Но в остальном, казалось, был в порядке.

Дым начал проникать в комнату — немного, но она знала, как внезапно он может стать слепяще-густым. 

— Иди! — сказала она, подталкивая Тоби к двери винтовой лестницы. — Иди, иди, иди!

Они  поползли по полу на четвереньках, низведенные ужасом до подобного младенческого способа передвижения, который, впрочем, в данной ситуации был безопасней всего. Добрались до двери.

За ними разыгрывалась сцена из кошмарного сна сумасшедшего. Даритель распластался на полу, больше всего напоминая огромного осьминога, хотя гораздо более странный и зловещий, чем любая тварь, что проживает в океанах Земли. — Клубок извивающихся щупалец. Вместо того, чтобы попытаться дотянуться до них, он старался отремонтировать рассыпавшийся труп и затем вновь оседлать его.